Не от мира сего - Иеромонах Дамаскин (Христенсен)

Приехал, меня проводили к нему в комнату. Он лежал в кровати. Не успел я подойти и встать на колени для благословения, как он вскинул руку и отчетливо произнес: «Покупайте землю на Аляске и перебирайтесь туда!»

Я ушам своим не верил. Откуда он узнал про землю, про мои сомнения? Я никому ничего не рассказывал.

Собрав последние силы, старец приподнялся на подушках: «Слышите! Покупайте землю и поезжайте на Аляску!» Как благодарил я Бога, что послал мне мудрого советчика, прозорливца.

Отец Спиридон подозвал меня, благословил, дал иконку Новомучеников Российских, повторил не совсем понятные мне слова о предназначении Братства в связи с возрождением России. И незачем было давать ему икону св. архангела Михаила. Я и так сподобился получить ответ на свои вопросы. Однако я всё же оставил ее у о. Спиридона и попросил его святых молитв. Уверен, что благословение Божие на Аляскинский монастырь мы получили благодаря о. Спиридону.

Недолго пробыл я с ним: силы покидали его, я же всё более вдохновлялся — теперь наше время и наше право подвизаться на острове преп. Германа! Со слезами на глазах о. Спиридон благословил меня, и я тихо вышел. То было мое прощание с кротким старцем.

В тот же день я отправил задаток за землю на Еловом острове. И вскоре точно форт Росс в дебрях современного язычества вырос на Аляске наш монашеский оплот Православия во славу Божию, как говаривал о. Спиридон, «чтоб нести Православие во все концы вселенной».

ИТАК, ПЕРЕД БРАТСТВОМ встала новая задача, которую о. Спиридон изложил «не вполне понятными словами» на смертном одре. Еще до кончины о. Серафима, в 1982 году он писал братии: «Да утвердятся калифорнийцы в Православии, чтобы перенесясь через океан, вместе с русскими, возродившимися духовно, потрудиться во славу возрождения Святой Руси, что пойдет на пользу и Америке». Теперь слова эти уже не кажутся непонятными: на Аляске вырос форпост Православия, журнал «Русский Паломник» читают миллионы людей в России — слово Запада перенеслось через океан на Восток. В июле 1992 года, ровно через 10 лет после того, как о. Спиридон написал эти строки, представители Братства побывали в России и создали там миссионерский пункт. Прибыли они в Россию в день поминовения св. равноапостольного Владимира, просветителя России. С Божьей помощью и по молитвам небесных предстоятелей: иеромонаха Серафима, епископа Нектария и архимандрита Спиридона Братство развернуло работу в России — на земле, подарившей Америке Православие.

Другое селение

Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим; и послал вестников пред лицем своим: и они пошли и вошли в село самарянское, чтобы приготовить для Него; но Его там не приняли, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим. Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! Хочешь ли, скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия соделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын человеческий пришел не погублять души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение.

Лк. 9:51–56.

УЖЕ ГОВОРИЛОСЬ, что в конце жизни о. Серафим окончательно потерял всякую надежду на церковные организации и «программы», уповая лишь на внезапное, спонтанное приобщение душ полноте Истины. На разных поприщах трудился он, пребывая на земле, дабы дать людям возможность такого приобщения. Теперь перед его духовным взором открывались иные поприща — небесные, невидимые в жизни земной, таящие невероятно большие возможности, и он мог приводить людей к Истине уже невидимым, непознаваемым путем.

В конце жизни о. Серафим стал получать журнал «Цветы сыновние», издаваемый Обществом христиан «новой эры» под названием «Святой орден MANS». Журнал печатался тщательно и с любовью, в статьях проявлялся интерес к тайноведческой стороне христианства. Общество это было одним из сотен, увлекавшихся «мистическим познанием Бога» (в 60–70–е годы их расплодилось предостаточно), но привлекло о. Серафима их подлинно христианское отношение к жизни, они осознавали скорый конец света. Эту группу (превышающую числом три тысячи) создал ныне покойный о. Павел Блайтон специально для того, чтобы утолять духовную жажду людей в последние времена.

В 1972 году о. Алексий Янг встретил нескольких членов ордена в усыпальнице архиеп. Иоанна за молитвой. В статье для «Никодима» он похвально отозвался об их ответственном отношении к вере, преданности Христу, сожалея, что такие славные люди находятся вне Православной Церкви. Отец Серафим не продолжил тогда знакомства с группой перед ним стояли другие задачи — они казались важнее, он так и умер, не встретившись ни с кем из ордена. Тем временем члены ордена настойчиво искали путь ко Христу, и ищущий да обрящет!

Глава ордена пастор Андрей Росси в ту пору проходил путем того же духовного поиска, что и о. Серафим в 60–е годы. От предшественника ему осталась паства — почти две тысячи человек, треть из них дала обеты послушания и нестяжания. Принимая Христа за основание жизни, причастие полагая вершиной духовности, общество вместе с тем следовало ложным учениям о перевоплощении души, об «озарении» как пути богопознания, и т. п., короче, оно шло по стопам сторонников «новой эры» — учения, ложность которого раскрывал о. Серафим в своих книгах. К 1983 году Андрей уже расстался со многими былыми взглядами (из‑за чего некоторые покинули орден), однако твердого, основополагающего учения так и не нашел. Если орден вознамерился твердо держаться основ христианства, то каким должно быть учение? Орден нарочито поставил себя вне рамок церковных «организаций», кои по мнению его главы выхолостили Христово учение, лишившись его откровения, силы и присутствия. По словам основателя общества, отца Павла Блайтона: «Сегодняшние Церкви вреде холодильников: в них люди не портятся, но и лучше не становятся».

Андрей, более склонный к учености, нежели его предшественник, перечитал кипы книг в поисках полноты Истины. Как и о. Серафима, его поначалу поразили работы Рене Генона — от него Андрей почерпнул важность традиций, верность правому учению. Он попросил Филиппа Толберта, редактора нового журнала «Epiphany», подыскать ему материалы о Православии. Случилось так, что уже несколько лет Общество в обмен на свои «Цветы сыновние» получало «Православное Слово». Филипп Толберт дал Андрею все имевшиеся у него номера журнала, начиная с самых старых. Того сразу же привлекли статьи о. Серафима, и он решил познакомиться с автором. Дойдя до последнего (самого свежего) номера, он, к своей печали, обнаружил, что о. Серафим уже год как скончался. Шли дни, месяцы, а мысли об о. Серафиме всё не покидали Андрея. Странно, думал он, доселе ничьи работы его так глубоко не трогали. Позже он вспоминал: «Отец Серафим словно притягивал, манил, не давал покоя, покуда я не приобщусь окончательно христианства». Андрей молил Бога не о том, чтобы его группу «официально» признали православной существующие Церкви, а о том, чтобы привести людей к живой традиции православного христианства». Он хотел не внешнего, обмирщенного Православия, а сути его, тех высот, к которым зовут живые традиции святых прошлого. Вот что увидел он в работах о. Серафима — он почуял «аромат Православия». И решил связаться с теми, кто продолжал дело о. Серафима.

А БРАТСТВО ТЕМ ВРЕМЕНЕМ вступало в самый тяжелый год своей истории, тяжелее, чем незабвенный 1976 — год «оставленности». Сбылись предсказания еп. Нектария и о «просторной уютной церкви», и о преследовании Братства. Нет больше еп. Нектария, о. Серафима, на смертном одре архим. Спиридон — пора «смирить» о. Германа, решили в церковных кругах. Исполнять «приговор» выпало архиеп. Антонию. С Аляски о. Германа телеграммой вызвали к Владыке. И «допрос» возобновился как встарь: снова в лицо о. Германа бил яркий свет, а архиеп. Антоний из тьмы обвинял его в причастности к. коммунизму (!), потому что он, будучи в Лондоне, принял благословение от иерарха Московской Патриархии, митрополита Сурожского Антония (Блума). Отец Герман пытался было ответить, но архиеп. Антоний перебил его, сказав, что не интересуется его мнением.

В последующие месяцы попытки сокрушить о. Германа усилились — выдерживать натиск ему приходилось в одиночку. «Будь жив отец, не уничтожь его коммунисты — он бы за меня вступился!» — думал о. Герман. Его же «начальство», архиеп. Антоний, вместо отеческой заботы являл жестокость и враждебность. Новые обвинения, воздвигнутые на о. Германа, были весьма несостоятельны. Архиепископ понимал это и сам же открыто насмехался над их мелочностью, однако использовал их, чтобы окончательно подчинить о. Германа. «Я знаю, что ты невиновен, — сказал он и в этот момент по нечаянности положил руку на престол — и тем невольно засвидетельствовал истину пред Богом, — то так надо. Неужели ты не понимаешь? Это тебе же на пользу!» — увещевал он и ясно показывал, что ждет беспрекословного повиновения, иначе о. Герман ему просто не нужен. От так и заявил: «Ты просто не имеешь права существовать так, как сейчас. Я закрою ваше дело моим указом».