Природа боится пустоты - Дмитрий Александрович Фёдоров

и остается на месте, то есть терпит насилие и потому недовольно шумит. Одновременно с этим приводится и другое наблюдение: если заливать костер маслом, то шума не будет, а если заливать водой — пламя зашипит. Казалось бы, влага должна всегда производить одинаковый эффект, но дело в том, что масло производят из плодов масленичного дерева, а древесина всегда является другом для огня, пусть даже и в виде переработанного продукта, тогда как вода по природе своей полностью противоположна огню, и он шумно с ней борется.

Против античной астрономии Севериан однако же выдвигает по-настоящему сильный аргумент, прямо констатируя, что астрология не работает, а потому всякие звездные и планетарные расчеты лишены смысла и попросту лживы. Никто никогда не сможет поглядеть на небо и предсказать судьбу человека, поскольку никаких указаний на этот счет небо не дает. Что же касается знамений о великих событиях, навигации по созвездиям или прогнозов погоды, то тут важные небесные приметы понятны всякому разумному человеку безо всякой премудрой науки.

Но самым показательным, пожалуй, является объяснение Севериана касательно того, почему лунный год короче солнечного. В самом деле, один полный цикл фаз Луны продолжается двадцать девять с половиной суток, и потому двенадцать месяцев дают всего 29,5·12 = 354 дня. Но солнечный год имеет продолжительность в 365 дней (еще четверть суток игнорируется), и разница составляет 365–354 = 11 суток. Спрашивается, откуда же они берутся. Дело в том, что Господь сотворил Луну на четвертый день, и сделал ее полной, чтобы она сразу же охватила своим светом весь мир. Однако, установленный порядок таков, что Луне полагается быть полной только на пятнадцатый день, и получается, что она предваряет свой срок именно на 15 — 4 = 11 лишних суток, которые ежегодно отдает Солнцу. Каждый умеющий считать может легко убедиться, что все вычисления тут верны — так заключает своё пояснение Севериан.

Фактически, по всем пунктам мы фиксируем здесь отступления на позиции, которые античное естествознание занимало еще до Аристотеля.

К концу IV века церковные иерархи уже не сомневались в том, что Земля плоская, а мир имеет форму скинии. Так, епископ города Тарса (родины апостола Павла) Диодор, хоть и родился в семье знатных языческих жрецов, а образование получил в Афинах вместе с Василием Великим, но рано принял христианство и начал обличать атеистов, которые смеют верить в геоцентрическую систему. Писание прямо говорит о двух небесах в виде крыши шатра. Антиохийский епископ Феодор Мопсуестийский обучался у Диодора вместе с Иоанном Златоустом и поддерживал взгляды своего учителя касательно скинии, а кроме того утверждал, что ангелы двигают звезды по небу.

Несмотря на сказанное, нужно понимать, что критика языческой философии сама по себе говорит, что у античной мысли все еще было много последователей, которые не сдавали своих позиций.

Умеренная позиция Западной церкви. Амвросий, Августин

Западная Церковь придерживалась чуть более умеренных позиций, поскольку строилась на колоссальном фундаменте античной культурной традиции. Северо-западная Африка и Италия также были эллинизированы задолго до римского завоевания, и греческая культура не была для них чужой. Восток же никогда в полной мере не уходил из-под влияния египетских, вавилонских или персидских верований. Вероятно, поэтому восточные церкви оказались столь нетерпимы к античности. Западные священнослужители, напротив, по возможности сохранять разумность своих взглядов. Так, живший в одно время с Василием Великим и Северианом епископ Амвросий Медиоланский хоть и критиковал заблуждения Фалеса, Пифагора, Демокрита (ничтожным атомам досталось особенно сильно), Платона, Аристотеля, но при этом называл небо сферой. Разумеется, умолчать о верхних водах Амвросий не мог, однако же, пояснил, что шатер может быть круглым внутри и квадратным снаружи.

Биография Амвросия не менее примечательна, чем его богословские взгляды. Он родился на территории нынешней Германии в богатой римской семье, получил образование в столице и занялся там юридической практикой. Талант и способности помогли Амвросию сначала получить место судебного советника, а позже — должность префекта северной Италии с резиденцией в Милане (тогда он назывался Медиолан), где быстро заслужил уважение граждан. Огромный и богатый Милан уже соперничал с Римом, но город сотрясали столкновения между ортодоксальными христианами и приверженцами арианства. Ни одна из партий не могла одержать верх, и Амвросию, который даже не был крещен (хотя и родился в верующей семье), предложили стать епископом, поскольку его кандидатура устраивала всех — он считался терпимым человеком, умеющим учесть все мнения и интересы. За семь дней Амвросий формально прошел все ступени церковной иерархии, после чего отдал свое огромное состояние Церкви и повел непримиримую борьбу с арианством и язычеством. Судя по всему, на гражданской должности Амвросий просто не имел всех необходимых рычагов влияния и опасался неминуемых волнений, однако, получив еще и церковную власть, приступил к установлению религиозного единства, ведь только оно в то время могло обеспечить целостность государства, а для коренного римлянина это было особенно важно. Коль скоро изучение астрономии вредило спокойствию в Империи, то Амвросий безо всяких колебаний был готов пожертвовать астрономией.

Ученик Амвросия и епископ Гиппона Царского (ныне город Аннаба в Алжире) Аврелий Августин в юности обучался философии, склонялся к персидскому манихейству, а позже — к неоплатонизму, но посчитал их неубедительными и обратился в христианство, став в итоге одним из самых влиятельных богословов за всю историю. В своих сочинениях Августин старается выражаться с максимально допустимой умеренностью, которая, впрочем, не очень велика. Он часто называет Землю шаром, но использует это обозначение скорее как эпитет, а касательно ее реальной формы лишь допускает возможность доказательства того, что фигура мира шарообразна и кругла. Если окажется, что Земля действительно кругла, то с противоположной от нас стороны вполне может находиться участок суши, однако существование антиподов невозможно, поскольку в Писании ничего не сказано о том, чтобы люди могли переплыть огромный океан. Каких-либо «физических» аргументов против антиподов не приводится.

Что касается верхних вод, то здесь у Августина почти не было вариантов, ведь он не мог усомниться в словах Писания, однако все же осмелился высказать версию, будто вода над небом может пребывать в парообразном состоянии. Дискуссию о форме самих небес Августин называет лишенной смысла, поскольку данное знание бесполезно для блаженной жизни, а споры лишь отнимут время у душеспасительных дел. Подобного рода пояснение позволяет Августину оставаться в рамках христианских догм и одновременно сообщить следующее. Нет особой разницы, считать ли небо шаром или же подобным шатру, поскольку обе версии не противоречат Писанию. В самом деле, шатер ведь бывает и полусферическим, а именно таким мы