Черный Кровавый Триллиум - Андрэ Нортон

— Но почему ты говоришь о каком-то уроне, Пророчица? — Джеган казался удивленным,— Ведь между обидами алиансов и отдаленной Рувендой нет ни малейшей связи.

Кадия невесело рассмеялась. Она постукивала по трем черным векам рукоятки талисмана, и Трилистник отвечал ей слабым мерцанием. Потом свет стал пульсирующим.

— Этот юный зинорианский король — человек с большими амбициями. Он получит огромное удовольствие, насмехаясь надо мной в присутствии других правителей, и не упустит возможности напомнить, что мне не удалось усмирить народ, конфликтующий с Рувендой. Он будет вещать о своих грандиозных планах покорения алиансов, прозрачно намекая, что королева Анигель и король Антар не проявляют надлежащей твердости в отношениях со своими подданными. Король Вондримель вступит в сговор с властолюбивой королевой-регентшей из Рэктама и сделает так, что моя сестра и ее супруг будут выглядеть неумелыми правителями, а я — бессильной.

Вождь вайвило сказал:

— И все-таки не могу понять, какой от этого вред твоей сестре.

— Королева Ганондри из Рэктама хотела бы расширить свое королевство за счет Лабровенды,— объяснила Кадия,— Если кое-какие влиятельные люди из Лаборнока увидят слабость Анигели и Антара, она сможет лишить этих монархов трона. Ведь союз между Рувендой и Лаборноком очень хрупок, он держится на одном только благоговении людей перед Тремя Лепестками Животворящего Триллиума. Два Лепестка окажутся бессильными, третья сестра живет далеко в горах и поглощена изучением оккультных наук. Нас перестанут бояться, и союз королевств распадется.

— А разве королева Анигель и ты сама не можете привести непокорных в чувство с помощью ваших волшебных талисманов? — спросил вождь вайвило.

— Нет,— ответила Кадия.— Я не в состоянии даже примирить короля Вондримеля с алиансами. Талисман не всесилен.

Огромные глаза Лумому-Ко округлились.

— О, людская политика! Кто ее поймет? Никакого дела — одни слова, одна видимость. На поверхности — поступки, которые кажутся ясными и недвусмысленными, а истинные мотивы глубоко упрятаны. Люди никогда не бывают довольны жизнью, они всегда обманывают друг друга и стремятся захватить побольше власти... Почему люди не могут действовать открыто, без лицемерия, как честный народ?

— Тот же самый вопрос я часто задавала самой себе! — вздохнула Кадия.— Но как ответить на него, не знаю.— Она встала и стряхнула с платья песок.— Друзья, а сейчас оставьте меня одну. Когда взойдет последняя из Трех Лун, мы вместе пойдем на трапезу.— Она повернула к ним ту сторону своего меча, на которой пульсировал янтарный Трилистник.— Видите, талисман подает сигналы: одна из моих сестер хочет поговорить со мной через тысячи лиг.

Джеган и Лумому-Ко собрались уходить, но вождь вайвило сказал:

— Мы будем поблизости, мы не спустим с тебя глаз. Мне очень не понравилось настроение алиансов во время совета.

— Они не осмелятся напасть на меня! — Кадия взялась за рукоятку талисмана и гневно выпрямилась.

Лумому-Ко опустил голову:

— Конечно нет. Прости меня, Дама Священных Очей.

Они с Джеганом пошли вдоль берега. Высокий вождь вайвило замедлил шаг, приноравливаясь к маленькому охотнику. В пятидесяти элсах от Кадии, возле высокой скалы, они остановились и повернулись к ней лицом.

— Смешно,— пробормотала она, потом подняла вверх Трехвекий Горящий Глаз и тихо спросила: — Кто вызывает?

Одно из черных век на рукоятке мигнуло и распахнулось, открывая карий глаз — такого же цвета, как глаза Кадии. И тут же в ее воображении возникло лицо Харамис.

— Ради Цветка, сколько можно ждать, Кади? Почему ты сразу не отвечаешь? Я испугалась, что с тобою случилось несчастье на этих ужасных Виндлорских островах!

— Со мной-то все в порядке, а вот моя миссия завершилась полным провалом,— И Кадия кратко поведала о том, что произошло на совете.— Я не вернусь в Зинору. Мое присутствие только осложнит и без того тяжелое положение Ани и Антара. Сомневаюсь, что даже я смогу быть с ними миролюбива. Мы зашли в тупик в делах с народами Топей и Лесов, меня бесит, что король и королева не могут справиться с взбунтовавшимися глисмаками. Ведь они знают, что глисмаки недостаточно цивилизованны. Если бы руководители дорожных работ вели себя более тактично, не было бы такой вспышки недовольства.

Харамис отмахнулась:

— Об этих вещах мы поговорим в другое время. У меня есть более важные новости. Но сначала скажи мне, сестра, только хорошенько подумай, прежде чем ответить: не получала ли ты в последнее время через талисман или каким-либо иным путем вестей о попытках нарушить равновесие мира?

— Определенно нет,— сухо ответила Кадия.— Подобные вопросы я оставляю тебе, Великая Волшебница. До этой минуты меня заботили смуты среди алиансов и глисмаков, и у меня не оставалось времени ни на что другое. Мне нанесли поражение, и теперь я возвращаюсь в Вар через Гиблые Топи вдоль великой реки Мутар и, проезжая земли глисмаков, попытаюсь утихомирить их. Потом я опять поеду в Край Знаний посоветоваться с Учительницей.

— Да. Конечно, ты должна поступить именно так. Но я неспроста спрашивала о мировом равновесии, Кади... Я получила известия, которые заставляют меня заподозрить, что Орогастус все еще жив.

— Что? Это невозможно! Ведь двенадцать лет назад, когда мы одержали победу над Королем Волтриком, Скипетр Власти развеял его в прах!

— Мы верили в это. Но недавно с риском для жизни ко мне из далекого Тузамена приехал маленький человечек по имени Шики и рассказал странную историю. Его принудили силой отвезти на ламмергейерах группу людей в одно место, расположенное почти в центре Вечного Ледника. Там они нашли волшебника, который долгие годы жил отшельником. Этот волшебник называет себя Портоланусом, именно он захватил трон в Тузамене.

— Так вот он кто! — презрительно рассмеялась Кадия,— Я слышала об этом Портоланусе из Тузамена. Он жалкий выскочка, имеющий смутные представления о магии. Триединый Бог знает, что для захвата власти в таком гадюшнике, как Тузамен, не требуется особого искусства. Твой талисман подтвердил, что господин волшебник и есть тот самый Орогастус?

— Нет,— призналась Харамис.— Он не только не сказал мне, жив Орогастус или мертв, но даже не показал изображения этого самого Портолануса. Раньше талисман никогда не вел себя так отвратительно. Но даже если Портоланус и Орогастус — не одно и то же лицо, этот человек все равно представляет угрозу для нас и нашего народа.

В душе Кадии возникло чувство, которого она давно не испытывала: словно увидела чудовищного скритека, медленно поднимающегося из болотной трясины. Этим чувством был страх. Но, еще не поняв до конца своих ощущений, она постаралась избавиться от них.