Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

я хотела оттянуть этот момент подальше. Я и учиться сбежала обратно не оттого, что мне так прилипло окончить университет. Флин был прав — я могла вызвать преподавателей во дворец, где они бы все с удовольствием впихивали в мою голову всё, что придётся. Но мне нужно было переварить то, что я разом стала не только королевой — ею я родилась, и не мои проблемы, что я этого не знала. Но ещё королевой мёртвых и штормовой ведьмой. И всё это совершенно никак не сочеталось с моим образом жизни.

— Тебя хочет видеть король! — Клементина надулась, а её душечка и вовсе отвернулась, а перед этим показала мне язык. — Ты же знаешь, что он не может встретиться с тобой здесь! Иди к себе!

Я оглянулась. В сравнительно небольшой комнатке, которая была больше нашей прошлой, но незначительно из-за огромных шкафов, три кровати занимали довольно много места, поэтому стол был большой, но один. И всё-таки тесно нам не было. Конечно, если Клементина не начинала снова нудить.

— Комната не приспособлена для трёх особ, приближённых к трону, — продолжила она и чихнула. Я же говорю! Простуды, ровно как и вампиры, появляются всегда просто на ровном месте!

— Вообще-то, это моя комната, — молчавшая до сих пор Софи не выдержала. — И я уже жалею, что пустила вас обеих!

Ну да, мы и правда три особы, приближённые к трону. А правильнее сказать «к тронам». Софи была невестой наследника Фолееса и всех окрестных лесов, Викуэля Рассехо. Понятия не имею, есть ли у них там троны, но предположим, что да.

Клементина же была дочерью моих приёмных родителей, а значит, наследницей инквизиторского государства. У нас тронов сроду не водилось, но всё равно наследница. Ну а я была нынче ближе всех к трону.

Строго говоря, Флин пытался протащить трон в женское общежитие, но, слава небу, ректор Зиний это запретил, а декан некромагов Каньер подтвердил, что тронам в учебном заведении делать нечего. И без того везде, где госпоже королеве вздумается ходить, все прибрали, почистили, а то и коврами застелили.

Чудом удалось убедить не портить кладбище! Сторож за ковровые дорожки на кладбище нам бы с Флином головы оторвал и не посмотрел бы, что они королевские!

А вот лопату у меня очередной раз отобрали, пытаясь сделать её одновременно более дорогой и более удобной. Пока получалось плохо. Я сбивала в кровь ладони от драгоценных камней или натирала мозоли от бархата на ручке.

Короче говоря, Каньер выполнил свою угрозу и, пока большая часть стихийников земли скрывали под серым слоем камня алмазные стены университета, с оставшимися отстроил отдельно стоящее женское общежитие с видом на кладбище.

Опущу, как были «рады» девушки тому, что теперь на занятия идти не тёплыми коридорами, а через улицу. И даже вспоминать не хочется, как раздосадованы были юноши тем, что к подружкам теперь надо бегать по улице под взглядом никогда не спящего лича. Стоило догадаться, что общежитие с видом на кладбище было вовсе не для меня! Просто именно это место идеально просматривалось из башни, где обосновался лич.

Кстати, Каньер оказался просто помешан на башнях. В общежитии он сделал целых три и расселил нас подальше. У Клементины и Софи башни были по бокам, а моя — самая широкая и обширная внутри, возвышалась по центру. И там шагу нельзя было ступить среди всяких древностей и дорогих безделушек. И ещё слуги. Слугами просто кишела башня. Во дворце они были такими незаметными, а в куда более компактной башне им это не удавалось.

В общем, я продержалась неделю. А потом заявилась к Софи с одеялом и подушкой. Софи уже ждала меня. Она зевала и тёрла глаза, шёпотом ругая какую-то совершенно нам незнакомую ведьму. Чтобы случайно не попасть под закон о верности короне.

А всё потому, что, пока я ползла открытыми переходами из башни в башню через первый этаж, слуги уже внесли Софи мою кровать. Так что сюрприза не вышло.

Вдвоём мы прожили недолго. У Клементины в башне ужасно дуло — по-моему, дело в том, что Каньер недолюбливал инквизиторов, и однажды вечером она поскреблась к нам, когда мы пили чай, щедро разбавленный чем-то волшебно вкусным. Таким вкусным, что мы обе были достаточно добры, чтобы пустить Клементину.

Эта хитроумная выдра явилась с моим бывшим женихом, который втащил её кровать — будто она точно была уверена в нашем согласии! С тех пор прошёл уже месяц учёбы, наступили настоящие зимние холода, и мы, в общем-то, не жалели, что съехались в одну башню. Кроме вот таких моментов, когда Клементина начинала строить из себя посла враждебного государства, как я теперь говорила, чтобы не произносить «заноза в заднице».

По словам Флина, высказывать подобное королевам не подобает, хоть и очень хочется. Королевам вообще много чего было нельзя. И если раскапывание могил ещё можно было выдать за милое чудачество, то про закон о штормовых ведьмах Флин попросил на некоторое время забыть. Вот стану королевой, пойду на соседей войной, там между прочими приказами и законами и про штормовых ведьм можно будет вставить. А пока нет. И как мне с этим быть, он пока тоже не придумал.

Или придумал?

Зачем-то он прибыл прямо в наше общежитие, да ещё и на ночь глядя!

Тут снова придётся объясниться. Королю не следует ходить по женскому общежитию — это кто угодно понимает. Глазом моргнуть не успеет, как окажется женатым! Но селить меня на первом этаже, чтобы все кому не лень, ходили уже мимо покоев королевы, да ещё в окна заглядывали — тоже не дело.

Вот и провели второй королевский портал в мою башню. И из башни Флин мог только вернуться во дворец и никак иначе. Так что, хочется мне или нет, а надо топать к себе. Спуститься вниз, потом снова подняться наверх.

Даже прижатые к стенке слуги даже под страхом ужасных пыток и угрозой лопатой не выдавали, где проходят тайные ходы. А сама я их не видела.

Так что, отложив свой свиток, я надвинула шляпу так, чтобы она не слетела, достала туфли и скипетр. Вообще-то, бояться в женском общежитии мне было некого. Кроме разве что Клементины, но с той мы жили в одной комнате, так что бояться её было глупо. Остальные студентки пусть и были недовольны перемещением в новое здание, но оспаривать требование лича не собирались, да и мне в лицо не высказывали.