Нежные юноши (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт

На фоне по-весеннему свежего Люксембургского сада он смотрелся еще более гротескно. Она испугалась; в отчаянии посмотрела туда-сюда, нет ли где свободного такси, но единственная машина, свернувшая с улицы Вожирар, так и не остановилась.

– Куда пойдем есть? – спросил он.

– Вы не в том состоянии, когда можно где-то появляться! Вы что, сами не понимаете? Вам надо домой, спать!

– Я в порядке! Немного выпью – и все будет отлично!

Проезжавшее мимо такси притормозило, повинуясь ее жесту.

– Поезжайте домой и ложитесь спать. Вы сейчас не в состоянии куда-нибудь идти.

Когда он смог сфокусировать на ней свой взгляд и понять, что перед ним – нечто свежее, новое и прекрасное, не имеющее ничего общего с туманным и беспокойным миром, в котором он провел последние несколько часов, в его голове вдруг забрезжил слабый луч здравого смысла. Она увидела, как искривились в благоговейном страхе его губы, и заметила, что он пытается встать ровно, не шатаясь. Открылась дверь такси.

– Возможно, вы правы. Прошу прощения.

– Куда вам ехать?

Он назвал адрес и забился в угол сиденья, а на лице было написано, как тяжело ему сейчас вновь вернуться к реальности. Джулия закрыла дверь машины.

Когда такси отъехало, она торопливо перешла на другую сторону улицы и направилась в Люксембургский сад – так, словно кто-то ее преследовал.

Так получилось, что совершенно случайно она сама взяла трубку телефона, когда он позвонил в семь вечера того же дня. Его голос звучал напряженно и дрожал.

– Я понимаю, что нет никакого смысла просить у вас прощения за сегодняшнее утро. Я не соображал, что делаю, но это не может служить мне оправданием! Если вы позволите мне увидеться с вами завтра, хотя бы на минутку, я бы хотел лично принести вам извинения за свое ужасное…

– Завтра я занята.

– Хорошо. Тогда, может быть, в пятницу? Или в любой другой день?

– Прошу прощения, но я очень занята всю эту неделю!

– Хотите сказать, что вообще никогда больше не хотите меня видеть?

– Мистер Рэгленд, я не вижу никакого смысла продолжать наше знакомство. Честно говоря, вы несколько перестарались сегодня утром. Мне очень жаль. Надеюсь, что сейчас вам уже лучше. Всего доброго.

И она выбросила его из головы. У нее и в мыслях не было, что его репутация была как-то связана с подобными спектаклями, ведь пьяницей в ее понимании был тот, кто засиживался допоздна, попивая шампанское, да еще, может быть, с песнями возвращался домой глубоко за полночь. А тут такое, да посреди дня – это было для нее что-то новенькое… С Джулии было достаточно!

Между тем были и другие мужчины, с которыми она завтракала в ресторане «У Сиро» и танцевала в Булонском лесу. Фил Хофман прислал из Америки укоризненное письмо. И Фил стал нравиться ей еще больше, потому что он оказался совершенно прав! Прошло две недели, и она бы совсем позабыла о Дике Рэгленде, если бы несколько раз не услышала его имя в разговорах; все говорили о нем с презрением. Очевидно, он и раньше позволял себе подобные вещи.

За неделю до отплытия она случайно с ним встретилась в отделе бронирования «Уайт Стар Лайн». Он был все так же красив – она едва поверила своим глазам. Он стоял у стола, облокотившись на него локтем и держа спину идеально ровно; желтые перчатки были столь же безупречны, как и его ясные чистые глаза. Он излучал силу и доброжелательность и произвел сильное впечатление на клерка, который обслуживал его с завороженным почтением. Сидевшие у него за спиной стенографистки оторвались от работы и обменялись взглядами. Затем он заметил Джулию; она кивнула, а он приподнял шляпу; по его лицу пробежала быстрая тень.

Они достаточно долго простояли вместе у стола, и молчание стало гнетущим.

– Как долго, не правда ли? – произнесла она.

– Да, – отрывисто сказал он и добавил: – Вы едете на «Олимпике»?

– Да, конечно!

– А я решил, что вы, наверное, передумали…

– Конечно же нет! – холодно сказала она.

– Я и сам хотел изменить свои планы. Собственно, я тут именно по этой причине.

– Но это же смешно!

– Вы не испытываете отвращения, глядя на меня? Вас не одолеет морская болезнь, если мы случайно встретимся на палубе?

Она улыбнулась. Он поспешил воспользоваться моментом:

– А я изменился в лучшую сторону с момента нашей последней встречи!

– Я не хочу об этом разговаривать.

– Ладно; тогда скажу, что вы изменились в лучшую сторону! Я никогда еще не видел такого чудесного костюма!

Это прозвучало бесцеремонно, но она просияла от этого комплимента.

– Не примете ли вы приглашения выпить со мной чашечку кофе? Давайте сходим в кафе – тут недалеко? Чтобы просто восстановить силы после этого испытания?

Разве можно быть такой слабой? Разве можно с ним так разговаривать, позволять ему делать какие-то предложения? Она чувствовала себя словно под гипнозом змеиного взгляда.

– Боюсь, сегодня не получится. – В его лице появилось что-то робкое и ранимое, затронувшее какую-то струнку у нее внутри. – Ну да ладно, пойдемте! – И она сама была поражена тем, что только что у нее вырвалось!

Они сидели за залитым солнцем столиком на тротуаре, и ничто не напоминало о том ужасном дне две недели назад. Доктор Джекил и мистер Хайд! Он был любезен, он был очарователен и легок. В его обществе она чувствовала себя такой привлекательной! В нем не осталось ни капли былой самоуверенности.

– Вы бросили пить? – спросила она.

– До пятого – нет!

– Ах!

– Пока я не сказал себе «Стоп!» – нет. А вот после этого – брошу.

Когда Джулия собралась уходить, она отрицательно покачала головой в ответ на его предложение встретиться еще раз.

– Увидимся на корабле. После вашего двадцативосьмилетия.

– Хорошо. И вот что я вам скажу: это еще небольшая расплата за то непростительное преступление, которое я совершил по отношению к единственной женщине, которая мне нравится!

Она увидела его в первый же день плавания, и у нее сердце в пятки ушло, когда она, наконец, поняла, как сильно она его хочет. Неважно, что было у него в прошлом, неважно, что он совершил. Разумеется, это не значило, что она вообще когда-нибудь ему об этом скажет. Это значило, что он действовал на нее на каком-то химическом уровне, и гораздо сильнее, чем другие мужчины; все остальные рядом с ним смотрелись крайне бледно.

На корабле он пользовался популярностью. Ей рассказали, что он устраивает вечеринку в честь своего двадцать восьмого дня рождения. Джулию он не пригласил; когда они встречались, то вежливо беседовали – и ничего больше.

На следующее утро после пятого числа она увидела, как он без сил распластался на палубном шезлонге; лицо его было бледным. На лбу и вокруг глаз появились морщины; он потянулся за чашкой с бульоном, и она заметила, как дрожит его рука. Он пролежал там до самого вечера, ему было плохо, и выглядел он жалким. Проходя мимо него в третий раз, Джулия почувствовала неодолимое желание заговорить:

– Ну что, началась новая эра?

Он попытался привстать, но она жестом показала, что не стоит, и сама присела на стоявший рядом стул.

– Вы выглядите утомленным.

– Просто нервы пошаливают. Впервые за пять лет я целый день не пил!

– Скоро будет легче.

– Знаю, – угрюмо сказал он.

– Не падайте духом.

– Не буду.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? Хотите, снотворное принесу?

– Терпеть не могу снотворное! – очень резко сказал он. – Простите, я хотел сказать: нет, спасибо!

Джулия встала:

– Мне кажется, вам будет лучше, если я оставлю вас в покое. Завтра все будет хорошо.

– Не уходите, если я вам не надоел.

Джулия опять села.

– Спойте мне – вы умеете петь?

– А что вам спеть?

– Что-нибудь грустное… Какой-нибудь блюз.

Она стала негромко и нежно петь ему «Вот как кончается сказка» Либби Холман.

– Хорошая песня. Спойте еще что-нибудь! Или эту же…

– Хорошо. Если хотите, я буду вам петь хоть целый день!