"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

-А я инженером, как папа, - вздохнул Петенька.

Здесь их звали Ичиро и Горо, «первый сын» и «второй сын». Мама говорила Пете, что его отец жив, что его зовут Степан Воронцов-Вельяминов, что они обязательно увидятся. Петя, как-то раз, заметил младшему брату: «Я тоже ничего не помню. Я  в последний раз отца видел, когда еще меньше тебя был».

Они медленно откладывали деньги, мать, знали мальчики, недоедала, чтобы прокормить их,  но всегда улыбалась. Вечером, при свече,  Марта читала им Пушкина, занималась с ними английским языком, рассказывала о Европе. Иногда они ходили на берег моря. Мальчишки купались, восторженно визжа. Марта, встав на колени, видела в морской воде свое отражение. Тонкая морщинка залегла на высоком лбу, между бронзовыми бровями, но глаза, прозрачные, зеленые глаза, смотрели все так, же упрямо и весело.

-Все будет хорошо, - Марта, мысленно подсчитывала медные монеты. В лачуге деньги было оставлять опасно. Она носила деньги в мешочке, на шее, вместе с медальоном. «Мальчики здоровые, еще немного скопим, найдем крестьян, что в Нагасаки идут, и попросимся к ним на повозку. Путь долгий, через весь остров. Мальчишки маленькие еще для такого».

На берегу, их и увидел его светлость Симадзу Тодаеси, даймё провинции Кагосима, самый богатый человек на острове, тайный соратник опального Токугавы Ёсинобу.

Марта до сих пор, иногда, удивлялась тому, как легко все сложилось.  Она издалека заметила кавалькаду всадников, строгие, самурайские кимоно, мечи за поясами воинов и озабоченно взглянула на море. Мальчишки плавали наперегонки. Было жарко, легкая дымка висела над вершиной горы Сакурадзима. Залив отливал небесной, глубокой лазурью. Марта носила совсем бедное, хлопчатое, темное кимоно, и ходила босиком. Волосы она не красила. В харчевне никто не обращал внимания на маленькую, худенькую женщину, что скребла котлы. В китайском квартале к ней давно все привыкли, а в японскую часть города они не ходили.

Всадник, высокий, широкоплечий мужчина,  спешился и пошел к Марте уверенными, решительными шагами. Марта увидела на кимоно крест, вписанный в круг, герб рода Симадзу. Она знала этот рисунок. По праздникам на улицах Кагосимы вывешивались флаги дайме.

Марта поднялась и низко поклонилась. Она, замерев, краем глаза увидела, как остановились на мелководье сыновья.  Она опустила бронзовую голову, а потом услышала требовательный голос: «Вы не японка».

-Нет, ваша светлость, - согласилась Марта: «Я из Европы и в Японии оказалась случайно».

Дул теплый ветер. Тонкая ткань ее кимоно немного развевалась у белых щиколоток, выбившийся из простой прически локон, блестел на солнце.

-Я и мои мальчики хотим добраться до Европы, - Марта повела рукой в сторону моря, - я зарабатываю деньги, а они мне помогают.

У него было смуглое, бесстрастное, жесткое лицо, темные волосы  собраны в косу самурая.

-Гораздо больше денег, - коротко заметил даймё, оглядывая ее, - можно заработать там, - он указал на крыши веселого квартала. Над ними реяли бумажные, раскрашенные воздушные змеи.

Даймё увидел улыбку на красивых губах. Она, наконец, разогнулась. Женщина была маленькая, хрупкая, больше похожая на подростка. Марта, смешливо,  ответила: «Я, конечно, могу стать гейшей, ваша светлость Тодаеси, но я принесу больше пользы, как советник».

-Откуда вы знаете, как меня зовут? - удивился даймё.

-Все знают, - пожала плечами Марта  и  вздернула острый подбородок:

-Ваш предок, его светлость Симадзу Ихэиса, во времена сёгуна Токугава завоевал остров Окинава и перевел под свой контроль торговлю Японии с Китаем. Он был умный человек. И вы, ваша светлость, сможете превратить Кагосиму в порт, соперничающий с Нагасаки. Если возьмете меня в советники.

Во втором отделении возка было тихо. Пахло жасмином, Марта сидела, поджав  ноги, просматривая записи Ёсинобы о его северных союзниках. Она прислушалась: «Играют мальчишки. Тодаеси нам всем тогда мог головы отрубить. Но не стал. Умный человек, как я и говорила, - Марта покусала перо.

Она была в драгоценном, летнем кимоно цвета свежей травы, с вышитыми по кайме водопадами и озерами. Бронзовые волосы, уложенные в шиньон, украшали черепаховые гребни, и шпильки из нефрита.

Марта вздохнула:

-Упрямец. Говорила я ему, надо подождать, пока я вернусь с севера, и узнаю, какие здесь настроения. Тогда пусть он и глава правительства подают императору прошение о полном открытии Японии. Не стоит торопиться. И войск у него еще мало, -  она пошелестела бумагой, - хотя Дате Йошикуни заполучил какого-то европейского инженера. Они даже пушки делают, но ведь это капля в море. Ёсинобу, конечно, меня не послушает. Дело чести,  - Марта поджала тонкие губы.

Она вспомнила его  упорные, темные глаза. Ёсинобу был лишь немного выше Марты. Встав напротив, даймё помотал изящной головой: «Хватит ждать. Я три года только и делаю, что жду, с тех пор, как меня выпустили из-под ареста».

-Правильно, - кивнула Марта, прохаживаясь по огромному, прохладному павильону. Перегородки раздвинули, из сада пахло весенними цветами. Отполированный пол темного дерева был чист, без единой пылинки.

-Правильно, - повторила она, -  все эти три года за тобой следили, и следят. Скажи спасибо, что все считают меня твоей наложницей, пустоголовой красавицей, - Марта, издевательски, усмехнулась, - и не наблюдают за тем, как я разъезжаю по стране.  Дай мне побывать на севере и после этого...

-И после этого ты станешь моей женой, - прервал ее Ёсиноба. Он был в темно-лиловом, изысканном кимоно, с гербами Токугавы, с одним домашним, коротким кинжалом за поясом.  Мужчина увидел холодок в прозрачных глазах и внезапно встал на колени: «Масами..., Ты  знаешь, я тебе говорил, еще тогда, три года назад. Я тебя люблю, и буду любить всегда».

-Я тебя старше и у меня дети, - сухо заметила Марта, шурша кимоно.  Ёсинобу, поймав ее за руку, рассмеялся:

-На два года всего лишь.  Тебе двадцать восемь. Ты молодая женщина, ты не можешь вечно вдоветь. А мальчики, - он кивнул в сад, - они мои сыновья. 

Мужчина стал целовать ее  пальцы. Марта, почти нежно, сказала: «Ёсинобу..., Не надо. Я замужем, мой муж жив. Так нельзя, нельзя...»

-Я прошу тебя, - он поднялся и отвернулся. Даймё, скрывая тяжелое, взволнованное дыхание, незаметно вытер глаза: «Я прошу тебя, Масами..., Я хочу сделать Японию европейской страной, стать премьер-министром. Ты будешь моей женой, как это принято на Западе..., Я никогда, никогда не возьму наложниц, - он постоял, успокаиваясь, глядя на шелковые панели с гербами рода Токугава.

Марта коснулась его плеча.

-Надо любить, Ёсинобу. Не только тебе одному. Мой муж жив, и я его люблю. Пойдем, - Марта кивнула, - выпьем с мальчиками чаю. Я поиграю на кото, а ты нам почитаешь стихи, - улыбнулась Марта: «Твоего любимого Сайге».

Она вышла, маленькая, хрупкая, а Ёсинобу пробормотал: «Вот упрямица!»

Марта взглянула из окна возка на зеленые луга, на далекие вершины гор на западе, на вооруженных всадников. Их сопровождала сотня самураев Ёсинобу. Она кисло сказала: «Премьер-министр Японии. До этого еще дожить надо, мой дорогой».

Она задернула шелковую занавеску. Женщина вдруг, весело, подумала: «Когда-нибудь здесь проложат  железную дорогу, обязательно. Японцы люди упорные, что обещают, то и делают».

-Упорные люди, - Марта вспомнила его настойчивый взгляд и вернулась к работе.

Марта и Йошикуни пили чай в садовом павильоне. Мальчики пошли в их крыло. Даймё предоставил Марте анфиладу комнат, выходящую на большой, с тихой, зеркальной водой, пруд. Было жарко, над цветами порхали стрекозы. Легкий ветер колыхал шелковые завесы с гербами рода Дате, две птицы, окруженные венком из листьев.

- Над волной ручья

 Ловит, ловит стрекоза

Собственную тень, -

задумчиво сказала Марта.

Даймё кивнул:

-Это стихи Тие. Моя жена, покойная, их очень любила.  Впрочем, вы, наверное, знаете…, - он не договорил. Передав Марте, с поклоном, чашку чая, Йошикуни посмотрел на свиток, что висел в токономе, алькове. Перед ним было самое почетное место в комнате, его предлагали уважаемым гостям. Масами-сан сидела спиной к алькову и не видела, что там написано.