451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - Рэй Брэдбери

– Займись благотворительностью.

– Это не по мне, сам знаешь.

– У тебя же есть брат.

– Ну да, в Калифорнии живет.

– Когда вы в последний раз виделись?

– Дай бог памяти: лет тридцать назад.

– У него ведь и дети есть, правда?

– Кажется, есть. Две дочки и сын. Взрослые уже. У самих дети.

– Вот и напиши им.

– О чем писать-то?

– Пригласи в гости. Места всем хватит. А один из племянников, может статься, чем-то смахивает на тебя. Вот что мне пришло в голову: коль скоро у тебя нет собственной надежды на продолжение рода, на бессмертие – называй как хочешь, – можно поискать такую надежду в доме брата. Сдается мне, ты бы охотно взял на себя некоторые заботы.

– Бред.

– Нет, здравый смысл. Для женитьбы и отцовства ты слишком стар; остается только экспериментировать. Сам знаешь, как в жизни бывает. Один ребенок похож на отца, другой на мать, а третий пошел в кого-то из дальних родственников. Не думаешь, что такое сходство будет тебя согревать?

– Слишком уж примитивно.

– А все-таки обмозговать стоит. Да не тяни, а то опять станешь кем был – вредным старикашкой.

– Вот, значит, кем я был? Так-так. А ведь старался не скатываться до вредности, да, видно, не удержался. А сам-то ты не вредный, Блик?

– Нисколько, потому что я над собой работал. Навредить могу только себе. Но за свои ошибки других не виню. У меня тоже есть недостатки, просто не такие, как у тебя. К примеру, гипертрофированное чувство юмора. – С этими словами Блик то ли подмигнул, то ли просто сощурился от уходящего солнца.

– Хорошо бы и мне вооружиться чувством юмора. Ты заходи почаще, Блик. – Непослушные пальцы Квотермейна сжали руку Блика.

– На кой ты мне сдался, старый чертяка?

– Да ведь мы – Великая армия, забыл? Твоя обязанность – помогать мне думать.

– Слепые, ведущие увечных, – фыркнул Блик. – Вот мы и пришли.

Он остановился у аллеи перед облезлым, серым строением.

– Неужели это мой дом? – удивился Квотермейн. – Страшен как смертный грех, господи прости! Покрасить его, что ли?

– Вот тебе, кстати, еще одна тема для размышлений.

– Не дом, а тихий ужас! Подкати меня к порогу, Блик.

И Блик покатил друга по аллее.

Глава 32

На дне пахнущего сыростью оврага, среди поздней летней зелени стояли Дуглас, Том и Чарли. В неподвижном воздухе комары устроили прихотливые танцы. Под собственный истошный писк.

– Все свалили, – проговорил Том.

Дуглас присел на валун и снял ботинки.

– Бабах, ты убит, – вполголоса сказал Том.

– Эх, если бы так! Лучше б я был убит, – вырвалось у Дуга.

Том спросил:

– А что, война окончена? Можно свертывать знамя?

– Какое еще знамя?

– Обыкновенное.

– Валяй. Свертывай. Только я не уверен, что война окончена раз и навсегда… просто она перешла в другую стадию. Надо бы разобраться, как это случилось.

Чарли заметил:

– А чего тут разбираться – ты же самолично поднес торт врагу. Где это видано…

– Тра-та-та-а-а, – напевал Том.

Он притворялся, будто свертывает большое полотнище в теплом и пустом неподвижном воздухе. Лучи уходящего солнца скользили по его фигурке, вытянувшейся в торжественной позе у тихого ручья.

– Тра-та-та-а-а. Тра-та-та-а-а, – тянул он. – Капитуляция. – По щеке скатилась слезинка.

– Замолчишь ты или нет? – не выдержал Дуглас. – Хватит!

Дуглас, Том и Чарли выбрались из оврага и побрели сквозь расчерченный и расфасованный город – проспектами, улицами и переулками, среди плотно населенных, сверкающих огнями высоток-тюрем, по строгим тротуарам и бескомпромиссным переулкам, а окраина осталась далеко-далеко – как будто море разом отхлынуло от берега их жизни, которую предстояло влачить в этом городишке еще лет сорок, отворяя и запирая двери, поднимая и опуская шторы; а зеленый лужок теперь казался далеким и чужим.

При взгляде на Тома Дугласу померещилось, что брат растет с каждой минутой. У него засосало под ложечкой, на ум пришла вкуснейшая домашняя еда, а перед глазами возникла Лисабелл, которая, задув свечи, преспокойно спалила четырнадцать прожитых лет, – необыкновенно привлекательная, нарядная, красивая. Почему-то вспомнился и Одиночка-Душегуб – вот уж кто одинок так одинок, никем не любим да еще сгинул неведомо куда.

У дома Чарли Дуглас остановился, чувствуя, что между ними пробежала черная кошка.

– Разрешите откланяться, – сказал Чарли. – Увидимся к ночи, на тусовке с дурехами-девчонками под носом у привидений.

– Ага, до встречи, Чарли.

– Пока, Чарли, – сказал Том.

– Да, кстати, – спохватился Чарли, оборачиваясь к приятелям, точно вспомнил что-то важное. – Я вот что хотел сказать. Есть у меня дальний родственник двадцати пяти лет. Прикатил сегодня на «бьюике», да не один, а с женой. Дамочка из себя хоть куда, симпатичная. И я все утро думал: может, и упираться не стоит, когда враги станут тащить меня к двадцати пяти годам. Двадцать пять – достойный пожилой возраст. Если не запретят мне рассекать на «бьюике» с красоткой женушкой, так я на них зла держать не буду. А дальше – ни-ни! Чтобы никаких детей! Пойдут дети – пиши пропало. Нет, мне бы шикарную тачку да красивую подружку – и на озеро, купаться. Эх! Так можно хоть тридцать лет кайфовать! Вот бы тридцать лет прожить двадцатипятилетним. А там – хоть трава не расти.

– Что ж, надо подумать, – выдавил Дуглас.

– Вот я приду домой и прямо сейчас подумаю, – сказал Чарли.

– А войну-то когда продолжим? – не понял Том.

Дуглас и Чарли переглянулись.

– Черт, даже не знаю, – стушевался Дуг.

– Завтра, или на той неделе, или через месяц?

– Ну, как-то так.

– Отступать позорно! – заявил Том.

– Никто и не думает отступать, – заверил Чарли. – Выберем время – и повоюем, согласен, Дуг?

– А как же, само собой!

– Подправим стратегию, определим боевые задачи, без этого никуда, – сказал Чарли. – Зря ты раскис, Том, будет тебе война.

– Обещаете? – со слезами на глазах вскричал Том.

– Вот-те крест, слово чести.

– Тогда ладно. – У Тома дрожали губы.

Тут со свистом налетел холодный ветер; да и то сказать, на смену позднему лету пришла ранняя осень.

– Дело ясное, – застенчиво улыбнулся Чарли, исподлобья поглядывая на Дуга. – Прощай, лето, не иначе.

– Это точно.

– Мы времени даром не теряли.

– Да уж.

– Но я не понял, – сказал Том, – кто победил-то?

Чарли с Дугласом уставились на младшего.

– Кто победил? Не глупи, Том! – Погрузившись в молчание, Дуглас некоторое время изучал небо, а потом пронзил взглядом соратников. – Откуда я знаю. Либо мы, либо они.

Чарли почесал за ухом.

– Все при своих. Первая война за всю историю человечества, когда все при своих. Уж не знаю, как это вышло. Ну, пока. – Он шагнул на тротуар и пересек палисадник,