Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Что заставляло людей терпеть весь этот ад? А ведь воевали едва ли не с тем же остервенением, что и в 1914 г. Национальная гордость, командный дух, индивидуальное самоутверждение? Не будем вдаваться в исследование - остановимся на том, что есть загадка русского характера, и есть загадка характера западного.

Русский характер сказался в том, что в 1916 г., после бесконечного прошлогоднего отступления, была одержана самая славная в этой войне победа русской армии. Наступление Юго-Западного фронта, или «брусиловский прорыв». Эта битва оттянула германские дивизии из-под Вердена - немецкое командование пошло на это, иначе Австро-Венгрию ожидал неизбежный крах. Русские войска уже вступали на Венгерскую равнину.

Наконец-то заработала на полную мощь российская оборонная промышленность, наконец-то наполнились склады и арсеналы и стал забываться «снарядный голод». Представлялось, что 17-й год станет переломным в этой войне, а может быть и последним, победным годом. Но… много чего разного за этим «но». По-моему, «но было уже поздно». Слишком велики были жертвы, неслыханно велики, чтобы достаточно большое число русских людей могло считать их оправданными. Ради чего было продолжать войну - ради черноморских проливов? Да любой мужик посоветовал бы - «да плыви ты сам», и еще добавил бы кое-что адресное. У нашего народа меньшей, чем у других, была мотивация и дальше страдать и рисковать жизнью. У нас Эльзас и Лотарингию никто не отнимал, а чужого нам не надо было - своего хватало. Знать бы только, что из огня - да в полымя, да еще в какое. Ну, да это, опять же, наша история, предмет особого разбирательства.

Когда в феврале (по новому стилю - в марте) 1917 г. началась русская революция, у Германии появились новые надежды. Не то чтобы до этого у ее народа замечалось снижение боевого настроя - нет, немцы воевали с прежним упорством и самоотдачей. Но в правящих кругах опасения были серьезные. 

Центральные державы значительно уступали Антанте по численности населения, а значит, и по численности армий. Французские, английские вооруженные силы пополнялись за счет своих империй. Оттуда же шел огромный поток сырья и продуктов питания. А из США - еще и промышленных товаров. В Берлине понимали, что сколько бы американские президенты не заявляли о нейтралитете, Англию Штаты в беде никогда не бросят.

Да, у Германии была самая мощная в Европе индустрия, а немецкие солдаты были лучшими в мире. Но Австро-Венгрия существенно уступала ей по всем параметрам, Турция - тем более. А противостояние все больше принимало характер войны на измор, на истощение ресурсов, на обескровливание. Не очень сложный расчет показывал, что для Четверного союза вряд ли это путь к успеху. И немецкие дипломаты в нейтральных странах повели прощупывание - нет ли почвы для начала переговоров о «мире без аннексий и контрибуций» (это лозунг германский, а не большевистский: Ленин заимствовал его у Вильгельма).

Петроградское Временное правительство сразу декларировало, что поведет «войну до победного конца». Но германские верхи через свою агентуру были прекрасно информированы о том, что творится в России на самом деле: прогрессирующая деградация и хаос. В армии уже к лету 1917 г. произошло 10 тысяч случаев самосуда над офицерами, число дезертиров исчислялось сотнями тысяч, на военных заводах больше митинговали, чем работали. Поэтому немецкое командование стало смело перебрасывать свои наиболее боеспособные части с русского фронта на Западный, заменяя их формированиями ландсвера (фактически - ополченцами).

Шансы на успех Германии и ее союзников повысил и разгром Румынии в конце 1916 г. Бухарестское правительство наконец-то надумало выступить на стороне Антанты: ему была обещана венгерская Трансильвания. Но немцы и австрийцы разделались с румынской армией без особых хлопот, ее остатки смогли отойти в Молдавию и Бессарабию только под прикрытием русской (тогда еще царской) армии.

Из Румынии можно было выгрести значительные объемы сырья и продовольствия, чем хозяйственные немцы сразу и занялись. Чем с успехом занимались уже и в Польше, и в других захваченных российских губерниях. И в Бельгии, и в северо-восточных французских департаментах. А новорожденное марионеточное «Польское королевство» уже направило дивизии на русский фронт. Воевать предстояло еще без малого два года.

В апреле 1917 г. Францию постигла крупная военная неудача, едва не обернувшаяся для нее катастрофой. Сменивший Жоффра на посту главнокомандующего генерал Нивель попытался провести крупную наступательную операцию в Шампани на реке Эна, близ Суассона.

Была предпринята массированная танковая атака. Но немцы, хоть и не смогли сами развернуть производство этих монстров, зато научились с ними бороться - они подбили около 150 машин. Волны наступающей пехоты истреблялись шквалом пулеметного и артиллерийского огня, а французское командование бросало в бой все новые дивизии. Потери были огромны, как никогда - за несколько дней счет пошел на сотни тысяч.

И тут случилось то, чего тоже еще не было - французские солдаты зароптали. Некоторые части в открытую отказывались идти в бой. Кое-где начались митинги, появились красные знамена, зазвучали лозунги «Мир!» и «Долой войну!». Всего в той или иной форме волнениями было охвачено 60 дивизий.

Правительство приняло срочные меры. Наступление было остановлено, Нивеля заменили героем Вердена Петеном. Тот действовал решительно и жестко, но знал меру. 3 тысячи взбунтовавшихся военнослужащих предстали перед трибуналом, 55 человек было расстреляно. Около 20 тысяч переведено в другие части. Но была введена более гуманная система отпусков, гораздо больше внимания стало уделяться улучшению окопной жизни.

Однако «процесс пошел» - если и не по революционному пути, то тенденция обозначилась. «Священное единение» дало трещину. В мае - июне по Парижу прошли демонстрации женщин под лозунгами «Хозяев на фронт!», «Пусть вернут солдат домой!». Возросло число забастовок - в 1917 г. в них участвовало 300 тыс. человек. Даже в правящих кругах, особенно со стороны радикальных депутатов-социалистов, зазвучали слова о сепаратном мире с Германией.

Возбуждающе действовали вести из России. К осени бои на Восточном фронте практически прекратились, а после Октябрьской революции (называйте, кому как нравится), когда появился декрет Советской власти о мире, дело прямо пошло к формальному выходу России из войны. 3 марта 1918 г. между Советской Россией и Четверным союзом был подписан Брестский мир.

Но своего последнего слова не сказала еще Америка - а ей было что сказать.

Президент Вудро Вильсон, прекраснодушный идеалист, неоднократно выступал с призывами ко всем враждующим державам остановить побоище и сесть за стол мирных переговоров. Но призывы повисали в воздухе, и тогда в апреле 1917 г. Соединенные Штаты сами вступили в войну на стороне Антанты.

Поначалу американцы оказывали союзникам преимущественно материальную поддержку - переброска через океан большой армии требовала значительного времени. Но и резко возросший поток товаров и вооружений был очень кстати.

В ноябре 1917 г. премьер-министром Франции стал Жорж Клемансо. Это был человек, всегда отличавшийся волевым, напористым характером, за что был прозван тигром. И теперь, несмотря на свои 76 лет, был полон энергии, направленной на то, чтобы нанести Германии полное поражение. Он не уставал повторять: «Моя единственная задача - война». Клемансо добился, чтобы в тюрьму отправилось несколько видных политических деятелей, среди которых были его прежние товарищи по партии радикалов. Вина их состояла в «пораженческих» призывах к миру на взаимоприемлемых условиях. Во главе армии вместо убежденного приверженца оборонительных действий Петена встал генерал Фердинанд Фош, своим атакующим духом бывший под стать премьер-министру. Фош принял на себя командование не только французскими, но и всеми союзными войсками, находящимися во Франции.

Но и в Германии восторжествовала партия «ястребов». Немецкую армию возглавляли фельдмаршал Гинденбург и генерал Людендорф, автор теории «тотальной войны». Весной 1918 г. германские войска начали серию мощных решительных наступлений. Цель была та же, что и у Клемансо: сокрушить противника. К середине июля немцы опять, как и в 1914 г., вышли к Марне - на этот раз в 70 км от Парижа, к которому и рвались. Но теперь у французов была более мощная, чем у неприятеля, артиллерия. Плечом к плечу с ними сражались англичане, американцы, итальянцы. В ходе жестоких боев союзники остановили врага, а потом сами пошли в наступление. Оно, хоть и медленными темпами, продолжалось до самого конца войны. Американцев на континенте было к тому времени уже свыше 2 млн.

У Германии больше не было шансов. В сентябре на Салоникском фронте была разбита болгарская армия, и страна вышла из войны, подписав перемирие. Через месяц, 30 октября капитулировала Турция: англичане, войска доминионов, присоединившиеся к ним арабские повстанцы к этому моменту захватили Палестину, Сирию, Месопотамию. Сотни тысяч турецких солдат оказались в плену.