Мордант превыше всего! - Стивен Дональдсон

Хотя уже почти наступила весна, солнце было еще слишком далеко на юге; само светило показалось над горизонтом только тогда, когда они почти доехали до развилки. В этот момент деревья осветились, словно запылали огнем. За ее спиной солнечные лучи холодно высвечивали башни и зубцы стен, делая Орисон менее зловещим — и каким-то большим по размерам. Хотя определить подлинность размеров снаружи было невозможно. Снаружи серый камень выглядел более неприступным, чем ей казалось изнутри.

У развилки, увидев солнце, Териза понадеялась, что скоро холод уменьшится, и она перестанет ощущать его колкие прикосновения на своем лице.

— Что теперь? — спросил Джерадин у Аргуса. — Как мы узнаем, по какой дороге нам ехать?

— Это забота Рибальда, — сказал Аргус осматривая землю. — Он должен оставлять знаки. Скорее всего, на снегу возле дороги. — Отпустив уздцы мерина, он взял к левому краю. — Начинай искать.

Джерадин принялся осматривать другую сторону. Двое мужчин стали внимательно оглядывать окрестности развилки. Териза для пробы приподнялась в стременах, оперлась на них, как это делали ее спутники, и осторожно ударила мерина, пытаясь заставить его следовать за Джерадином. Но мерин вместо этого отправился за Аргусом.

Когда Аргус расхохотался, она посмотрела туда, куда он указывал, и увидела в снегу след, похожий на стрелу. Он был довольно торопливо изображен желтой жидкостью.

Северо-запад.

Джерадин подъехал посмотреть и невольно улыбнулся.

— Такое мог учудить только он.

— Конечно. Теперь мы можем ехать быстрее. — Стражник взглянул на Теризу, словно ждал возражений. — Но все же следует быть внимательными. Они могут свернуть.

Джерадин кивнул и повернул свою кобылу к северной дороге. Хотя он не держался в седле ловко или особенно изящно — локти ударяли по бокам, а тело подергивалось в такт с шагами кобылы, — его опытность была очевидна. Он знал, как ехать верхом так, чтобы не думать постоянно только об этом.

Аргус решил не брать под уздцы мерина.

— Ну, давай сама. Нужно же когда-то учиться.

Поглядывая на нее через плечо, он помчался вперед, крикнув Джерадину держаться западной стороны дороги.

Териза все еще прикидывала, как сильно нужно ударить ногой своего скакуна, когда тот вдруг рванул вперед, устремляясь за жеребцом.

Это мгновение показалось Теризе бесконечным, потому что она застыла от страха и холода и бросила поводья, вцепившись в луку седла; но мерин трусил рысцой и Теризу трясло так сильно, что она выпустила из рук луку и начала падать.

Но так и не упала, и не сразу сообразила, почему. Через некоторое время боль в ногах подсказала ей, что она сжимает животное коленями.

Это открытие ошеломило ее настолько, что она вернула на луку лишь одну руку. А другой подняла поводья. Затем в приливе восторга лихо пришпорила мерина, заставляя его сравняться с жеребцом Аргуса.

Стражник одобрительно кивнул ей, хотя на лице у него было разочарование, и сосредоточил свое внимание на дороге.

Спина ее скакуна ходила вверх-вниз. Он так часто менял направление, а ноги и перед Теризы так сильно бились о кожу седла, что у нее было желание закричать: "Неужели нужно ехать так быстро?" Но остаток здравого смысла нашептывал ей, что Аргус и Джерадин едут медленнее, чем могли бы. Она, стиснув зубы, продолжала путь.

Орисон казался странно далеким. Териза оглянулась через левое плечо, чтобы увидеть замок. Пурпурный флаг, поднятый для встречи рассвета, гордо реял над Королевской башней. Затем дорога поднялась на холм, спустилась в низину, и Орисон скрылся из вида.

Через некоторое время дорога прошла мимо деревушки, расположенной в небольшой живописной лощине. Большинство из двух или трех десятков домов были деревянными, но некоторые, похоже, были возведены из камня. Снег стаял с покатых крыш; дым курился над трубами там, где развели огонь для обогрева и приготовления пищи. Косые лучи солнца позволили Теризе разглядеть овчарни на краю холма. Эти люди производили для замка мясо.

В случае войны на время осады им придется покинуть свои дома и перебраться в Орисон.

Джерадин не нашел знаков, указывающих, что Рибальд куда-то свернул. Все трое поскакали дальше.

Руки Теризы покраснели и замерзли, несмотря на ее постоянные усилия удержаться на спине скакуна. Ее лицо было таким напряженным, что, казалось, может лопнуть. Постепенно она поняла, что сидеть будет удобнее, если лошадь побежит немного быстрее. Но Аргуса и Джерадина все равно не удовлетворял выбранный темп. К тому же им приходилось искать знаки, оставленные Рибальдом. У подножия очередного холма они внезапно наткнулись на повозку, нагруженную — Териза сказала бы перегруженную — бочками всевозможных размеров. Направляясь явно к Орисону, она почему-то, без всякой видимой причины, стояла у края дороги. При взгляде на повозку и седока Териза не могла бы сказать кто из них выглядит более жалко: лохматая, понурившая голову жалкая кляча, или возница, согнувшийся на скамье, руки которого едва выглядывали из-под шерстяной попоны, в которую он усиленно кутался. Через мгновение возница, словно бы очнувшись, ворчливо выкрикнул:

— Аргус? Один из вас Аргус?

Жеребец остановился рядом с повозкой.

— Я Аргус, — сказала стражник, изучая возницу.

— Стражник, похожий на тебя, дал мне серебряный дублон, чтобы я дожидался вас здесь. — Он говорил так, словно задыхался под тяжестью попоны. — Но здесь слишком холодно. Очень холодно было ждать вас.

— Ну, так почему же Рибальд совершил такой странный поступок? — поинтересовался Аргус.

Глаза мужчины алчно загорелись.

— Слишком холодно. Один серебряный дублон… — его лошадь хрипло заржала, — слишком мало.

При этих словах Аргус хмыкнул.

— Дерьмо собачье! Доставка этого груза в Орисон не принесет тебе больше полдюжины медяков. Ты уже утроил свою выручку. Не испытывай судьбу.

Возница в попоне вздрогнул. Потом издал щелкающий звук, и его лошадь запрядала ушами. Когда он махнул поводьями, лошадь двинулась и потянула за собой повозку.

Джерадин тихо выругался. Но Аргус был невозмутим. Перекрикивая скрип колес повозки, он прокомментировал:

— Что-то пить хочется. Прежде, чем ты отправишься дальше, думаю следует проковырять тебе несколько дыр в бочках. — Он обнажил свой двуручный меч. — Конечно же, все это — гадкое пойло, но, может быть, среди него найдется что-то пригодное для питья.

Возница тут же остановил лошадь. Мгновение поразмыслив, он сказал: