Древний Рим - Владимир Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобно Китаю, мы не раз подвергалась завоеваниям, нашествиям, испытывая на себе разрушительные последствия войн, революций или реформаторских эпидемий, и всегда сохраняя дух, внутреннюю силу, преемственность культуры, государственности, языка. Это позволяло нам преодолевать тяжкие невзгоды и беды. Среди признаков «российской китайщины» можно назвать и длительную настойчивую изоляцию российского очага цивилизации от Европы (пусть даже относительную). И в религиозном отношении мы чем-то близки Китаю. Ведь мы также исповедуем «три великие религии» (православие, ислам, иудейство). Заметны общие черты и в социально-управленческой модели государственного устройства России и Китая. И там, и тут господствует примат деления общества на управляемых и управителей. Так, Конфуций считал, что всегда были и будут две основные категории людей – верхи и низы, народ и управители. На первое место в китайском обществе, как позже в России, уже в середине I тысячелетия до н. э. выдвинулось служилое чиновничество. Это же произойдет на Руси при Петре I.
Конфуций обучает учеников
Государство воспринималось нами как мощное централизованное устройство, в котором государь выполняет функции «отца родного». В Китае, как и в России (на прогрессивных этапах истории) бюрократический аппарат формировался с учетом образовательного ценза. Хотя Китай в этом смысле оказался, пожалуй, более мудрым и последовательным, хотя, случалось, закапывал ученых живыми в землю и сжигал книги мудрецов. «Место наверху заслуживал тот, кто был человеком моральным, совершенным, мудрым, гуманным, кто стремился познать истину и знал чувство долга. Высокие моральные качества, которые прививались человеку в результате соответствующего обучения и воспитания, служили своеобразным «пропуском» наверх. Этот путь наверх не был закрыт ни перед кем. Человек любого происхождения (за «связку вяленого мяса») мог стать учеником философа, получить сумму необходимых знаний и тем самым оказаться подготовленным поступить на службу, занять официальный пост» (Л. С. Васильев). Образованные, грамотные люди (цзюнь-цзы) всегда составляли в Китае костяк грамотной бюрократии. Любопытно, что у русских и китайцев довольно-таки схожие отношения к законам. Те и другие живут скорее согласно правилам и традициям, доставшимся им от прошлого, нежели по законам («по понятиям»). Тут в силе примат традиции, обычного права над писаным законом. Конфуций относился отрицательно к кодифицированному законодательству. Когда же некто Фань Сюань-цзы в 513 г. до н. э. (едва ли не впервые в Китае) выплавил для государя сосуд с выгравированными на нем статьями закона, философ осудил это новшество, заметив, что оно противоречит традициям и не приведет народ к добру. Конфуций призвал лучше следовать законам предков.
Чайная церемония в Китае
Следует в этой связи особо подчеркнуть, что «великое переселение народов», столь коренным образом изменившее судьбы Европы и мира, как известно, началось с миграции на запад части азиатских народов (сюнну). Во II в. н. э. они покинули места их первоначального обитания и, двинувшись на запад, стали, подобно мощному прессу, выдавливать обитавшие на евразийском континенте народы. Процесс этот занял не одно столетие, и через два с половиной века они появились на европейской арене под именем гунны. Однако самое любопытное то, что процессы, аналогичные «великому переселению народов», имели место и в Китае. Как отмечают синологи, в Восточной Азии начиная с III в. н. э. наблюдается процесс, аналогичный тому, что происходил на границах Римской империи: часть сюнну (сяньбийцы, ди, цяны, другие ближайшие соседи древних китайцев) начали перемещаться на Среднекитайскую равнину. В результате уже в 308 г., за сто лет до взятия Рима Аларихом и возникновения на территории Римской империи «варварского» государства – Тулузского королевства, предводитель сюнну Лю Юань объявил себя императором, а его преемник Лю Цун взял через три года столицу империи Цзинь и захватил в плен Сына Неба… События повлекли за собой начало массового переселения древних китайцев на юг, в бассейн Янцзы. В движение пришли и племена «южных варваров». Иначе говоря, азиатские племена и послужили неким детонатором «большого взрыва». Это заметно изменило не только облик населения на огромных пространствах Азии и Европы, но и перекроило карту мира, внеся существенные изменения в исторические судьбы могущественнейших Римской и Китайской империй.
Великая китайская стена
«Именно потому, что «великое переселение народов» заставило древних китайцев пережить этот период перерождения и изменения, между ними и современными китайцами, говоря словами К. А. Харнского, мы обнаруживаем сегодня примерно такие же качественные различия, как между древними римлянами и современными итальянцами». История в Китае двигается словно бы по кругу.
Традиционная личная печать в Китае
В этой связи времен и былых событий ключевую роль играют Россия и Китай. Во многих отношениях империи российская и китайская являются близнецами, хотя и народившимися от «разных отцов»… Обе глубокими корнями связаны с наследием своей древней культуры. Концепции власти и там и тут сохранялись практически почти до XX века в рамках старых, если не сказать первобытных представлений родоплеменного строя. Император (партийный вождь) в России и в Китае привык рассматривать страну как свою вотчину, распоряжаясь государством и народом, словно те были его данниками. Не мудрено, что и Россия и Китай долгое время не знали ни представительных институтов власти, ни гражданского права, ни демократических свобод. Всем и вся долгое время тут заправляли чиновники и армейские порядки. Всё делалось сверху – при помощи указов и распоряжений. Царь или император в Росии и Китае всесильны. Основатель минской династии Чжу Юаньчжан, говорят, один из самых жестоких тиранов в китайской истории, составил для своих подданных шесть заповедей: «чти родителей», «слушайся старших», «наставляй добру потомков», «занимайся своим делом», «не твори зла» и «живи в мире с соседями». Тем не менее и он хотел создать идеальное китайское общество, намереваясь выстроить по типу улея или же муравейника: «Живущие как одна большая армия, обладающие чувством товарищества, способные к порядку и дисциплине более людей – таковы пчелы и муравьи».
У имперской правящей элиты были свои порядки, язык, календарь, культура, свои печати. Хотя и там между народом и чиновничьей элитой была пропасть. «И в старом Китае апологеты официальной традиции были убеждены в том, что «глупый народ», как называли они серую, безмолвствующую массу внизу, не имеет собственной культуры и способен лишь неумело и бездумно подражать просвещенным верхам общества», – пишет В. В. Малявин. Однако и у нас черты народного быта противостояли дворянской культуре. Жизнь дворян текла совершенно в ином русле, нежели жизнь простого народа. Это сближает две наши страны. В российском и китайском обществе всегда присутствовала идея служения своему народу, верности собственной культуре (в противовес Западу). Будда, умирая, нарекал ученикам быть самим себе светильниками и полагаться только на самих себе. Успех в жизни может прийти только через учение: «Да будет вам светильником учение, к учению прибегайте, ни к чему другому не прибегайте». Что же касается награды, то память народа – это лучшая и самая высокая из наград.
Памятник китайским деньгам
Обе великие империи, России и Китай, прошли через периоды катастроф и потрясений. Но подумать только: всего сто с небольшим лет тому назад Николай II писал королеве Виктории (1899), высказывая глубокую тревогу в отношении будущей судьбы Китая и его народов. «Пугает сама идея крушения этой страны и возможности раздела ее между разными державами, и я считал бы это величайшим из возможных бедствий». Хотя основоположник отечественного китаеведения и буддологии академик В. П. Васильев (1818–1900) еще раньше, в известной речи «Современное положение Азии – китайский прогресс» (1883), произнес вещие слова… Можно положительно утверждать, что Китай имеет все данные, чтоб достигнуть самой высшей точки умственного, промышленного и вместе (с тем) политического прогресса. Его принцип глубокого уважения к науке, стремление всего народа учиться с необыкновенным напряжением, не стесняясь количеством лет, показывает, что там может вырасти нация самая образованная в свете, что она может создать ученых, которые могут не только разрабатывать науку сообща с остальным миром, но даже не остановятся на общем уровне. Китайская ученость старого времени хотя и неудовлетворительна, но она приучила их к критике, к глубокой тщательной разработке предмета. Тысячелетнее существование нации, устроившей всю жизненную обстановку собственными средствами, собственным соображением, придумыванием, обещает, что и новейшие открытия других народов по физическим предметам найдут в них усердных продолжателей и изобретателей. Китайцы могут отличиться и в артистическом, и в художественном отношении. Далее, нет ремесла, нет промысла, нет ни одной торговой ветви, в которой за китайца можно бы бояться, что он отстанет от других. И так как все это будет сделано тщательно и дешево, то мир может быть завален китайскими товарами.
