Практическое руководство по злу - overslept

перевел взгляд на Брегач, которая, несмотря на явную усталость, все еще бодрствовала и смотрела на нас с нескрываемым отвращением.

— А ты, моя дорогая, опять заснешь, — мягко продолжал он, поднимая руку.

— Подожди, — сказала я.

Взгляд, которым Меня наградил Бедствие, был мягким, но я все же едва удержалась, чтобы не потянуться за мечом.

— Блэк упоминал о ритуале родословной, — сказала я.

— Мы уже знаем, что она Страж, — нетерпеливо ответил Чернокнижник. — Мне надоело тратить время на это дело.

— Ты сказал, что странно, что она принесла только три Клятвы, — заметила я, медленно осознавая то, за что цеплялись мои инстинкты. — Если она была посвящена, хотя и не полностью обучена, для этого есть причина.

— И ты думаешь, что ритуал родословной объяснит это? — скептически спросил маг, хотя, по крайней мере, теперь я полностью завладела его вниманием.

— Если бы я посылала представителя на войну, то это был бы кто-то, кому я могла бы доверять, — проворчала я.

Глаза Бедствия сузились. Ах, он всё понял. При всех своих недостатках этот человек был умён.

— А кому ты можешь доверять больше, чем собственной крови? — он закончил шепотом, переводя расчетливый взгляд на Брегач.

Она снова замерла. Чернокнижник постучал пальцем по поясу, и загорелся ранее невидимый символ, уронив тонкий нож в его ладонь.

— Магия крови, — ровным голосом произнесла я, даже не пытаясь скрыть свое неодобрение.

— Успокойся, девочка, — ответил он тем же тоном. — Эта дисциплина — единственная причина, по которой шрам на груди не убил тебя. Кроме того, мне нужно всего несколько капель.

Я нахмурилась, когда он подошел к пленнице и порезал ей плечо, игнорируя ее попытки увернуться, собрав несколько капель и держа их на лезвии ножа. Он присел на корточки, и ярко-красное пламя осветило кончик его указательного пальца, когда он начертил пентаграмму сажей на камне. Затем он добавил несколько рун на кончиках, нарисовал круг в середине и стряхнул в него кровь. Я не могла разобрать слов, которые он шептал потом, но узнала интонацию: Мтетва, древний диалект. Он встал и сделал шаг назад.

— Что теперь? — поинтересовалась я.

— По заключенным контрактам я вызываю тебя, — ответил он, все еще глядя на пентаграмму.

Не было ни вспышки света, ни внезапного запаха серы. Мгновение ничего не было, потом внутри пентаграммы появилось маленькое существо, обнюхивающее круг. Его кожа была красновато-серой, а непропорционально большая голова щеголяла парой ушей, смутно напоминающих изогнутые рога. Крылья летучей мыши выходили из его спины и хлопали, когда он чирикал на гортанном языке, который я слышала только однажды. Темный Язык, который Капитан использовала, чтобы приказать мерзости, которая поднимала нас в Башне.

— Он не выглядит разумным, — наконец сказала я.

— Он и не разумен, — согласился Чернокнижник. — Кровавые бесы никогда не бывают особенно умными, а этому еще и десяти лет нет.

Я бросила на него насмешливый взгляд.

— Дьяволы начинаются как олицетворение понятия, — со вздохом объяснил Бедствие. — Чем старше они становятся, тем больше в них пробуждается самосознание. Конечно, существуют различия в зависимости от пород, причем более абстрактные понятия приводят к большему интеллекту.

Я приподняла бровь.

— И что же олицетворяет эта штука?

— Жажду свежей крови, — рассеянно ответил Чернокнижник, не сводя глаз с беса.

Я проследила за его взглядом и увидела, что дьявол теперь слизывает кровь Брегач, как кошка — с блюдца с молоком, издавая при этом уродливо довольные звуки. Зрелище было тошнотворным.

— Хорошо, — улыбнулся маг. — А теперь самое приятное.

Он поднял руку и сжал ее в кулак. Бесенок поднялся в воздух, издавая вопли ужаса, а затем невидимая сила жестоко раздавила его. Ни капли красноватой мульчи, в которую он превратился, не разбрызгалось, образуя идеальную сферу, все еще парящую над ним. Она медленно опустилась и заполнила круг. Одно сердцебиение спустя красные линии вышли из круга и коснулись всех концов пентаграммы. Всё это пахло гнилой кровью. Буквы на Древнем языке начали появляться на камне, образуя генеалогическое древо, окружающее останки беса. Я покосилась на Чернокнижника, который внимательно их читал.

— Ну вот, — пробормотал он. — Кое-кто важнее, чем кажется.

Он указал на пару слов рядом с кругом.

— Это сама герцогиня Кеган, — сообщил он мне.

— И каково же их родство? — уточнила я.

— Дочь кузины, — ответил он. — Ей уже под тридцать, и она принадлежит к правящей династии.

— Если ты думаешь, что сможешь удержать меня… — горячо начала Брегач, но Бедствие лениво махнул рукой, и она резко упала, потеряв сознание.

Я глубоко вздохнула.

— Ну, — объявила я, — вот и все. Ты пока будешь опекать ее?

— Да, пока не решено, что с ней будет, — признал он. — Вы контролируете Охотника?

— Насколько это вообще возможно для героя, — проворчала я. — Он — обуза. Я не думаю, что у вас есть способ связать его Имя?

Бедствие пожал плечами, когда мы вышли из комнаты, остановившись лишь на мгновение, чтобы сжечь остатки своего ритуала одним движением запястья.

— С помощью правильных инструментов можно связать или присвоить Имя, — согласился он. — Но для этого нужно подходящее ритуальное место. Единственный пригодное для использования в Кэллоу находится в Льесе, что сделало бы дело довольно сложным.

Тьфу. Это было понятно. Мне просто нужно принять как можно больше мер предосторожности. Мы вышли из комнаты и направились в комнату поменьше. Кто-то услужливо поставил кувшин с вином на столик у окна, и я, не теряя времени, схватила чашу и налила себе выпить. Мне не помешало бы немного успокоиться после всей этой истории — нёбо все еще было на вкус как гнилая кровь. Я налила Чернокнижнику тоже, после того как он бросил на меня многозначительный взгляд, потягивая вино, когда воцарилось неловкое молчание. Он был тем, кто сломал его.

— Сегодня вечером, — сказал он, — мой сын попросится сопровождать вас в походе. Ты согласишься.

— Он намекает на это уже несколько дней, — проворчала я.

Нельзя было отрицать, что Подмастерье был бы ценным приобретением, и я уже собиралась сказать да, но делать это по приказу раздражало. Я не была точно уверена, где я стою перед Чернокнижником, когда дело дошло до порядка командования, но подчиниться казалось безопасным