Неизбежная могила (ЛП) - Джоан Роулинг

и по двое вошли в храм, где действительно царила кромешная тьма.

Робин почувствовала, как кто-то взял ее за руку и повел, как она полагала, мимо пятиугольной сцены, а затем толчком велел встать на колени. Она уже не знала, кто находится рядом с ней, но слышала рядом шорохи и дыхание, она также не понимала, как те, кто помогал людям занять свои места, могли что-нибудь увидеть.

Через некоторое время двери храма с грохотом закрылись. В темноте раздался голос Джонатана Уэйса.

— Все вместе: Лока Самасту Сукхино Бхаванту... Лока Самасту Сукхино Бхаванту...

Члены церкви подхватили мантру. Темнота, казалось, усиливала гул и ритм слов, но Робин, прежде чувствовавшая облегчение, когда ее голос сливался с сотней других голосов, теперь не испытывала ни эйфории, ни облегчения; страх продолжал жечь, как будто ей положили уголь под ребра.

— ... и стоп, — приказал Уэйс.

Снова наступила тишина. Затем Уэйс заговорил:

— Дайю, мой любимый Пророк, глашатай истин, вершитель справедливости, явись нам в святости. Благослови нас своим присутствием. Освети нам путь, чтобы мы могли ясно видеть другой мир.

Наступила тишина, никто не шевелился. Затем, отчетливо и громко, раздалось хихиканье маленькой девочки.

— Привет, папочка.

Робин, стоявшая на коленях с закрытыми глазами, открыла их. Вокруг было темно: Дайю не было видно.

— Ты явишься нам, дитя мое? — произнес голос Уэйса.

Снова пауза. Затем...

— Папа, я боюсь.

— Ты боишься, дитя мое? — спросил Уэйс. — Ты? Самая храбрая и самая лучшая из нас?

— Здесь что-то не так, папа. Пришли плохие люди.

— Мы знаем, что в мире есть зло, малышка. Поэтому мы и боремся.

— Внутри и снаружи, — произнес детский голос. — Борись внутри и снаружи.

— Что это значит, Дайю?

— Умный папочка и сам знает.

Снова тишина.

— Дайю, ты говоришь, что зло среди нас, внутри нашей церкви?

Ответа не последовало.

— Дайю, помоги мне. Что это значит — борись внутри и снаружи?

Детский голосок застонал от горя, крики и рыдания эхом отражались от стен храма.

— Дайю! Дайю, Благословенная, не плачь! — взмолился Уэйс со знакомой ноткой в голосе. — Малышка, я буду бороться за тебя!

Рыдания стихли. Снова наступила тишина.

— Приди к нам, Дайю, — сказал Уэйс с мольбой. — Покажи нам, что ты жива. Помоги нам искоренить зло внутри и снаружи.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем в паре метров от пола перед Робин появилось слабое свечение, и она поняла, что стоит на коленях в первом ряду толпы, окружавшей пятиугольный крестильный бассейн, от которого исходил зеленоватый свет.

Теперь светящаяся вода поднялась вверх и приняла форму колокола, а внутри него медленно вращалась слегка размытая фигура безглазого ребенка в белом платье.

Раздалось несколько криков: Робин услышала крик девочки:

— Нет, нет, нет!

Вода опустилась, а вместе с ней пропала и страшная фигура. Через несколько секунд зеленоватая поверхность снова стала гладкой, но бассейн засветился еще ярче, так что на фигуры Джонатана и Мазу, стоявших на краю бассейна в их длинных белых одеждах, снизу падал свет.

Теперь заговорила Мазу:

— Я, давшая жизнь Утонувшему пророку, посвятила свою жизнь тому, чтобы почтить ее жертву. Когда она покидала этот мир, чтобы соединиться с Благословенным Божеством, она наделила дарами тех из нас, кому суждено было продолжить борьбу со злом на земле. По милости дочери я наделена даром божественного зрения, и ее Явление утверждает меня в исполнении моего долга. Среди нас есть те, кого Дайю испытает сегодня ночью. Им нечего бояться, если их сердца чисты, как ее... Я вызываю к бассейну Ровену Эллис.

Возгласы удивления и шепот пронеслись по стоящей на коленях толпе. Робин знала, что это произойдет, но, несмотря на это, ноги едва держали ее, когда она встала и пошла вперед.

— Ровена, — обратилась к ней Мазу, глядя сверху вниз, — однажды ты уже входила в бассейн. Сегодня ты присоединишься к Дайю в этих священных водах. Пусть она даст тебе свое благословение.

Робин поднялась по ступенькам и встала на край освещенного бассейна. Посмотрев вниз, она не увидела в нем ничего, кроме темного дна. Понимая, что сопротивление или отказ будут восприняты как бесспорные признаки вины, она переступила через край и опустилась в холодную воду.

Свет в воде померк. Робин ожидала, что ее ноги коснутся дна, но они не встретили никакого сопротивления: дно бассейна исчезло. Робин попыталась выплыть на поверхность, но тут, к своему ужасу, почувствовала, как что-то похожее на гладкий шнур обвилось вокруг ее лодыжек. В панике она боролась, пытаясь освободиться, но то, что удерживало ее, теперь тянуло вниз. В темноте она билась и брыкалась, пытаясь выплыть на поверхность, но то, что ее удерживало, было сильнее, и перед ней промелькнули осколки воспоминаний — родители, дом ее детства, Страйк в «лендровере» — а холодная вода, казалось, стремилась раздавить ее, сдавливала голову, дышать было невозможно, она открыла рот в беззвучном крике и захлебнулась водой...

 

 

 

 

82

 

Гексаграмма состоит из триграммы ли, которая обозначает солнце, и триграммы чжэнь, которая обозначает молнию. «Гроза» помещена над «солнцем»… покрывает человека густой непроглядной мглой, напоминающей темную ночь.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Чьи-то руки сильно надавливали на ее грудную клетку. Робин вырвало.

Она лежала в кромешной тьме на холодном полу храма. Над ней нависло кошмарное лицо в чем-то, похожем на лыжную маску. Хватая ртом воздух, Робин попыталась встать, но была снова прижата к земле тем, кто только что давил ей на грудь. Она слышала испуганные голоса в темноте и видела темные фигуры, движущиеся в зеленоватом свете от воды бассейна.

— Тайо, выведи Ровену из храма, — спокойно сказала Мазу.

Дрожащую, промокшую до нитки Робин подняли на ноги. Ее снова затошнило и затем вырвало еще водой, она опять упала на колени. Тайо, который, как она теперь поняла, был в очках ночного видения, грубо поднял ее, а затем повел через темный храм, ноги Робин подкашивались при каждом шаге. Двери автоматически открылись, и она увидела залитый звездным светом внутренний двор и почувствовала, как холодный ночной воздух коснулся ее мокрой кожи. Тайо протащил ее силком мимо дверей фермерского дома, украшенных резьбой в виде дракона, к боковому входу, который вел на лестницу, ведущую в подвал.

Они молча прошли через пустынный подземный лекционный зал. Тайо отпер ведущую из комнаты с экраном вторую дверь, через которую Робин никогда раньше не проходила. Помещение было пустым, если не считать