На службе Отечеству - Александр Алтунин

По отступающим немцам били полковые артиллерийская и минометная батареи. Батальонные минометчики сосредоточили свой огонь на первой траншее противника. Объективами бинокля веду по инженерным сооружениям врага, но тут слышится голос телефониста:

- Товарищ капитан, Первый на проводе. Взял трубку:

- Слушаю вас.

- Пора, - произнес Павлюк.

Я махнул рукой капитану Бухарину. Ракеты расчертили небо. Видно было, как бойцы выскакивали из укрытий и с оружием наперевес быстро шли вперед. Метров через двадцать - тридцать цепь выровнялась, четко обозначились роты, на стыке которых перебежками перемещались пулеметные расчеты.

- Пошли-поехали, - выдохнул с облегчением капитан Пресняков.

В это время упал один, за ним - второй, третий боец. Бросил взгляд вперед, стало ясно: фашистские пулеметы нам не удалось полностью подавить. В воздухе проскрежетали залпы немецких шестиствольных минометов. Разрывы вспороли землю и вырвали из цепи несколько человек. В создавшейся ситуации выход был один - броском вперед выскочить из-под огня. Бойцы рванулись вперед, но тут навстречу цепи хлестанули пулеметные и автоматные очереди. Фашисты вели огонь с правого фланга и с высоты 131,4, предварительно положив перед этим на землю роты нашего 3-го батальона. Подтверждались слова капитана Преснякова об этой высотке.

Почти рядом с нашим левым флангом залегла цепь 1-го батальона. Недалеко продвинулись вперед и подразделения 862-го стрелкового полка майора Василия Кожевникова. Они были прижаты к земле кинжальным огнем противника с высоты слева и дотов со стороны деревни Доротка.

Несмотря на наши попытки, поднять людей не удавалось. Атака захлебнулась. Батальоны несли потери. В этом критическом положении нужно было думать о том, как лучше сохранить личный состав, однако штабы полка и дивизии требовали решительных наступательных действий.

- Алтунин, что ты там застрял?! - начал на резких тонах разговор по телефону майор Павлюк. - Ближе других к Халупам. Осталось сделать еще рывок, и ты там. - И после паузы: - Труса твои орлы там не празднуют?

Это вытерпеть было уже трудно.

- Ничего не празднуют. Головы нельзя поднять. Людей гробим. Подавите противника на высоте справа.

- Там красовцы атакуют.

- Лежат под высотой красовцы!

В это время в трубке послышался голос начальника штаба дивизии:

- Что же, по-вашему, капитан Алтунин, можно предпринять в данной ситуации?

Федор Федорович Абашев спросил, как всегда, ровным голосом.

- Отвести людей, товарищ подполковник. Подавить противника огнем артиллерии, потом снова атаковать.

Я понимал, что своим предложением навлекаю на себя неудовольствие, а то и гнев начальства. Есть приказ. Лесные Халупы должны быть взяты. В этом направлении, и только в этом, обязаны мыслить все, от солдата до командира дивизии, и искать варианты, как лучше справиться с поставленной задачей. О том, что мы приступили к расширению плацдарма, знают не только в штабе корпуса, армии, но и, наверно, во фронтовом аппарате. От нас ждут хороших вестей, какой бы ценой успех ни был достигнут. А тут предлагается вернуться в исходное положение! И все-таки я решился.

Поднять роты под кинжальным огнем противника, когда они залегли и бойцы отыскали себе хоть какие-то относительные укрытия, трудно - слишком велика притягательная сила матушки-земли, - но можно. В крайнем случае придется обратиться к коммунистам. Они, как было не раз, встанут. За ними поднимутся и остальные. А дальше? Война без жертв немыслима - это истина. Но вести людей на бесполезную гибель никому не позволено... Тем более в сложившейся у нас обстановке, когда фашисты уже пришли в себя, сориентировались и только того и ждут, чтобы расстрелять цепи в упор.

- Ты понимаешь, что говоришь, комбат? - после небольшой паузы произнес Абашев.

- Понимаю. Если бы не понимал, не сказал бы. Вы спросили мое мнение. Вот я и ответил. Нельзя, товарищ подполковник, догматически подходить к выполнению приказа.

- Философию разводишь, Алтунин, а мы тут тебя... Эх!..

- Да не за себя волнуюсь! Прикажете, первым встану в атаку, но людей бессмысленно погубим, а у нас их и так негусто.

- Мыслишь отчасти верно. Но пойми и другое: люди разбросаны по плацдарму. Лежат. Не так-то легко их будет без потерь отвести.

- Но и лежать под огнем, ждать, когда к людям придет безразличие, тоже не резон. К тому же немец выбивает.

- Это понятно, - в раздумье произнес Абашев. - А может, все же попробовать поднять роты?

- Противник тут же сосредоточенным огнем прижмет к земле. Но если прикажете...

- Нет, приказывать не стану. И так слишком часто стали разбрасываться людьми. Слышишь меня?

- Так точно, товарищ подполковник.

- Коль так, давай искать выход, как лучше отвести людей. Время не терпит.

- Нужен артналет по фрицам. Мы и отойдем на исходную.

- Разумно, Алтунин. Этот вариант я и имел в виду. Подключить сюда не только наши артиллерийские, но и ваши наличные огневые средства. Вы там ближе. Твои минометчики могут сделать больше, чем мы отсюда. Улавливаешь?

- Так точно, улавливаю.

- Но помни, капитан, - продолжал Федор Федорович. - Лесные Халупы за вашим хозяйством, а ты там на самом острие. Задача должна быть выполнена.

- Возьмем мы эти Лесные Халупы, обязательно возьмем. Начальник штаба дивизии положил трубку.

Под прикрытием артиллерийско-минометного огня роты начали отходить. Нам сравнительно легко удалось вывести личный состав на исходные рубежи, так как люди были уже знакомы с местностью. Труднее было 3-му батальону, бойцы и командиры которого еще не успели освоиться на новом месте. Попав под фронтальный и фланговый огонь, они растерялись, многие выбыли из строя. Большие потери понес и 1-й батальон.

Одной из причин нашей неудачи была спешка. Безусловно, всем хотелось расширить плацдарм, но одного желания в бою недостаточно для успеха. Желание должно подкрепляться многими компонентами, среди которых далеко не последнее место занимает подавление противника огнем артиллерии и минометов. Наш же налет оказался явно недостаточным.

После отхода люди приводили себя в порядок. Хмурые и злые, они ладили брустверы траншей, огневых позиций, очищали от земли полузасыпанные ячейки, ходы сообщения, окопы, наводили линии связи. Пулеметчики и расчеты противотанковых ружей оборудовали запасные огневые позиции. Специальные команды выносили в тыл раненых и убитых. Работали молча, без обычных шуток.

Вернулись из рот Елагин с комсоргом батальона Владимиром Барановым, а от пулеметчиков - капитан Бухарин. Николай Яковлевич молча прошел к тыльной стене окопа, опустился на ящик из-под снарядов, тяжело вздохнул, вытащил пачку папирос и, никому не предложив, что не было присуще его общительному характеру, закурил.