Рот, полный языков - Ди Филиппо Пол

Настолько хорошо, что я чувствовал: добром это не кончится. Вот-вот на мою голову упадет какая-то беда — как падает с ясного неба запрограммированный Ксули Бет ливень.

Первым знаком беды стало настойчивое попискивание моего гибкого экрана. В то утро я сидел за рабочим столом. Шел пятнадцатиминутный перерыв, я расслаблялся в квазимедитации, фокусом которой служил подарок Ксули Бет, он же — символ ее профессии. В стерильном цилиндрическом контейнере величиной примерно с капсулу для пневмопочты автономный миниатюрный силикробовый смерчик осуществлял свои гомеодинамические деформации, подчиняясь только солнечному свету. Его бесконечные случайные превращения, в дополнение к повторяемым мной про себя даосским мантрам, очищали разум.

Но какие могут быть мантры, когда служебный долг велит вступить в слухоконтакт первой категории? Я задействовал разум и дал команду экрану включиться. На нем появилось лицо моего прямого начальника.

Джо Пристли имела взволнованный вид. Что совсем не просто для женщины, чья голова обрамлена складками кожи, а рот смахивает на зубастую пасть звероящера. На моих глазах преступники теряли сознание на допросах, когда она позволяла себе добродушную улыбку.

— Наш котеночек в городе, — сообщила она.

— Цума-Пума? — вспомнил я старого знакомого, вожака мелкой шайки. — Стоит ли беспокоиться?

— Если бы Цума-Пума! Нет, я имею в виду единственного представителя семейства кошачьих, из-за которого стоит беспокоиться. Это Чокнутый Кошак.

Вот теперь понятно, почему она так нервничает.

— Чувствую, вы припасли для меня клубочек. Может, покажете конец нити? Чтобы я не терял времени даром…

— Слышал, что было в Чикаго? Там Кошак чуть было не устроил Второй Потоп.

— Слышал, конечно. Но тогда он вроде бы сам здорово сел в лужу. Разве он не наследил, не оставил нам несколько своих клеток? По идее, чего проще — запрограммировать всех общественных нюхачей, чтобы стучали, когда он будет красться мимо них.

— Ты прав, мы расшифровали его геном, и это большая удача — ведь раньше об этом преступнике не было известно почти ничего. Но все же одного генома недостаточно. Кошак не светится на публике. Свои злодеяния он творит через друзей, союзников и сочувствующих, и недостатка в них нет. И помощников он вербует не только среди помесей. Хватает и чистогенов, одобряющих деятельность ФОТ, или по крайней мере ее нерадикалистские крылья, такие, как ОПЖОП, например. Кошаку легко пачкать нас дерьмом, не вылезая из своей норы. И не забывай о существовании частного транспорта — нюхачи не обратят внимания на пассажира экогерметизированной машины. Нет, мы должны как следует побегать, если хотим сорвать новые козни Кошака.

— Ну и перспективочка, — сказал я. — Уж лучше бы приказали залезть в Мешок и заняться любовью с накопительным кольцом на обратной стороне Луны.

Начальница была членом секты вырожденцев, а стало быть, убежденным врагом половых желез. Испещренные жилами кожистые складки покраснели и возмущенно затрепетали, а в следующий миг она исчезла с экрана. Прозвучал сигнал прекращения слухоконтакта, и по невидимым каналам пошла ориентировка на Кошака. Данных было так много, что они не поместились в буферы гибкого экрана. Я выделил парочку мыслящих спецпрограммок для работы в фоновом режиме, пусть собирают все общедоступные сведения о «почерке» супертеррориста.

А потом я приступил к долгому растрированию — благо, мое новое нейро допускало двухдорожечную обработку данных.

Чокнутый Кошак появился на свет лет десять назад, и произошло это при обстоятельствах поистине драматических. Его производителем был яйцеглав, носивший забавное прозвище Доктор Радиус. Док Радиус был «свободным художником», вернее, не совсем свободным, так как выполнял заказы концерна «Вивус-Неопат» и оказался вовлечен в очень секретный проект. Минуя сеть, «ВЫ» заключил тайный контракт на создание нового грансгена с особыми возможностями. Помесь должна была унаследовать свои черты от разных представителей семейства кошачьих (50 %), человека (30 %) и виверры (10 %). Остальные 10 % — полезные нуклеотиды, взятые у самых разных животных. Как только программа выпустит из автоутроб юные помеси, они, также без человеческого участия, будут помещены в частичный стазис и в таком виде развезены по адресам, которые, как потом выяснилось, принадлежали подставной фирме, а на самом деле — правительству Парижа.

Также стало известно, что мэр этого чудесного города решил отделиться вместе с подвластной ему территорией от Евросоюза. Ему не понравилось, когда «сверху» было аннулировано решение возобновить производственное задымление в черте города. Туризм дышал на ладан, и мэр предположил, что если вернуть «старинную атмосферу Парижа», то любознательные гости снова повалят толпами. Новые помеси от «ВН» — сплошь зубы, когти и коварство — должны были войти в корпус солдат-наемников, составить ядро будущей партизанской армии самообороны, опираясь на которую, мэр смог бы выполнить свой гениальный план.

Надо ли говорить, что и Евросоюз, и ВТО, и другие высшие структуры админисферы совсем не обрадовались таким новостям и свое неудовольствие выразили весьма энергично. Отставной мэр получил двадцать лет дестабилизации сознания. Заговор был раскрыт еще до развозки трансгенов, и власти обрушились на «ВН», как тонна антиматерии. Фирма уплатила драконовские штрафы и получила приказ ликвидировать все спецпомеси.

Но такой исход совсем не устроил Дока Радиуса. Будучи не просто художником, а художником полоумным и маниакально преданным своей работе, он относился к новым помесям не просто как к изделиям. Для него они были все равно что родные дети.

Док Радиус ухитрился вынести из лаборатории и спрятать один утробный плод. Более того, этот плод был создан не в рамках проекта по изготовлению спецтрансгенов — Док занимался им подпольно, выбирая для него черты внешности и характера на свой собственный вкус.

Вот из этого-то семени и произрос цветочек под названием Чокнутый Кошак. Произрос в изоляции, в обществе одного лишь эксцентричного Дока Радиуса, не отягощенный спецобучением, спецпитанием и татуном — клеймом владельца. И получилась в результате не простая помесь — получилось чудовище.

Как только Кошак приобрел способность рассуждать — а это случилось примерно через год после его рождения, год напряженной учебы и приема совершенно нелегальных тропов, — он зациклился на гибели своих неродившихся «братьев». Сначала он, единственный выживший, ломал голову над вопросом: чем была вызвана эта беспощадная расправа? Потом заинтересовался: в каких условиях живут и служат человеческому обществу трансгены всех мастей? А когда узнал — был возмущен до крайности. Что ж, я сам далеко не чистоплюй, но вынужден признать: случаются перегибы и перехлесты, да такие, что волосы дыбом встают.

В пятилетнем возрасте Чокнутый Кошак взял себе имя, под которым его вскоре узнал весь мир. А кроме того, он решил посвятить свою жизнь освобождению из рабства помесей во всем мире, развязать войну, которая будет вестись любыми средствами и которую человечество не выдержит.

Так появился Фронт Освобождения Трансгенов. А о существовании Чокнутого Кошака мир узнал вскоре после первого теракта, нежданной и поначалу совершенно загадочной расправы над советом директоров «Гедоникс плюс», собравшихся в Женеве для годового саммита.

Протеиновая Полиция организовала всемирный розыск таинственного массового убийцы, и вскоре ее тиху-анский отдел обнаружил разгромленную лабораторию Дока Радиуса, а также самого Дока, не подававшего признаков жизни. Я в то время был частным сыщиком-одиночкой и не имел доступа к столь секретной информации. Видимо, Радиус решил покритиковать планы Кошака относительно человеческого рода — за что и пострадал. И хотя Кошак тщательно растворил всю биомассу, имевшую отношение к персоне своего «родителя», он не сумел — а может, по незнанию не счел нужным — стереть любовно накопленный Доком за несколько лет аудио— и видеоматериал.