Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - Глеб Сергеевич Лебедев

которые примерно в это же время видел и описал на Волге Ибн-Фадлан (Рябинин, 1985: 47). Сложный жилищно-производственный комплекс появляется в южной части участка «раскопа 3-х Р», сруб с печью-каменкой и трехстенным прирубом с производственной печью.

В VIII ярусе (920-е – ок. 950 г.) на месте «купеческого» возводится не уступающий ему по размерам, но значительно более комфортабельный «большой дом», продолжавший существовать и во время формирования ІХ яруса (950–970-е гг.). Этот «дом-долгожитель» (Кузьмин, 2000: 60) реконструируется как двухэтажное здание вполне дворцового облика. Несколько под углом к нему в два ряда выстраивается десяток срубных построек (жилищ с печами), среди находок по-прежнему встречаются скандинавские – разнотипные фибулы, бутероли (наконечники ножен), гривна с «молоточками Тора» и пр. Свыше 300 заготовок изделий из рога, заготовки костяных гребней, изделий из янтаря, литейные формы концентрируются в некоторых постройках, позволяя выделить по крайней мере четыре ремесленные мастерские (Давидан, 1977: 101–105). Возрастает и ввоз, наряду с производством на месте, стеклянных бус наиболее примитивных типов (лимонообразных, крупного и особенно мелкого рубленого бисера), связанных со стабилизацией «схемы тройного обмена»: бусы – меха – серебро (и другие товары), серебро – бусы (и другие товары) – меха (Львова, 1977).

Пожар 950-х гг. не привел к изменениям сложившейся городской застройки и в целом облика поселения этого горизонта Д. В X ярусе на месте двухэтажного «дворца» ставится сложный комплекс из двух неотапливаемых срубов, избы с печью-каменкой в углу и системы настилов, который С. Л. Кузьмин рассматривает как «преемника сооружений, открытых на участке Е. А. Рябинина» (Кузьмин, 2000: 67). Застройка, сменившаяся постройками XI яруса, была уничтожена пожаром 997 г. (как и на Варяжской улице). Следующий пожар 1015 г. отображен лишь материалами застройки Варяжской улицы (Петренко, 1985: 91).

Верхние отложения горизонта Д сильно деформированы с появлением грунтового могильника (христианского облика), а затем – строительством каменного храма Св. Климента (в 1153 г.). Начальная дата могильника 970–1060 гг., как и антропологические характеристики, позволяют рассматривать его «как кладбище варягов-христиан, проживавших в Ладоге в период правления ярлов» (Платонова, 1997: 26; Санкина, 1998); это дает основания для предположения о перепланировке застройки в конце X в. для строительства деревянной церкви, предшествовавшей каменному храму Св. Климента (Платонова, 1997: 26). Правда, лишь с переходом Ладоги под контроль новгородского епископа, при владыке Никите (1096–1108), которому, очевидно, принадлежала найденная на городище печать протопроедра Евстафия (1088–1094), и с началом деятельности новгородского архиепископа Нифонта (1130–1156) в Ладоге, именно со строительства каменной Климентовской церкви, устанавливается «церковно-административное деление русского города», что выражается, в частности, созданием нового типа каменного посадского храма, стоящего «берегом по горе», – первые из таких храмов, начиная с церкви Св. Климента, были возведены именно в Ладоге (Мусин, 1996: 75).

Варяжская улица Старой Ладоги, протянувшаяся вдоль левого берега Волхова, в южной, прибрежной к Ладожке, части сохранила культурный слой мощностью до 3,8 м. В 1970-х гг. на площади 600 кв. м он был исследован В. П. Петренко, (Петренко, 1985). Исследовано свыше 40 срубных построек, образующих 11 строительных горизонтов, восемь из них (XI–III) соотносимы со стратиграфией Земляного городища (IV–XI ярусами) (Кузьмин, 2000: 54, рис. 3). Полученные дендродаты для 20 построек (Черных, 1985) позволяют представить динамику жизни в этой части Староладожского поселения.

Ранние постройки XI–X горизонтов поставлены по гребню береговой террасы перпендикулярно берегу Ладожки, подквадратные или вытянутые в плане срубы площадью 11,7–16,4 кв. м или 21,7–27 кв. м, до 40–50 и даже 70 кв. м. Первая из построек была поставлена на глиняной подсыпке, многие ставились на камни или деревянные подкладки. Постройки рублены «в обло» из сосновых или еловых бревен 4–6 м (реже до 8 м) длиной, пазы конопатились мхом; в ряде случаев срубы обносились обходной галереей, опиравшейся на дополнительный «внешний венец» бревен (эта особенность ладожских жилищ впервые по материалам Земляного городища была выявлена историком русского зодчества Ю. П. Спегальским) (Спегальский, 1972). Лиственные деревья – береза, ольха, осина, ясень, дуб – использовались для оград, подкладок, настилов.

Самые ранние постройки появляются здесь в 840-х гг. (годы рубки – 842, 847, 849, 851-й). Два сооружения были возведены в конце 850–860-х гг. VII строительный горизонт формируется в 870–890 гг., а с 905 г. наблюдается новое оживление строительства.

Структура застройки меняется, начиная с V строительного горизонта: в 930–940-х гг. возводятся жилые срубы, а с 947 г. возводится «большая постройка», ориентированная довольно точно по странам света, определяя такую же постановку жилых домов и в целом – уличную планировку, с этого времени практически совпадающую с трассировкой существующей в наши дни Варяжской улицы Старой Ладоги. В 950–960 гг. участок возле «большой постройки» интенсивно застраивается. V, IV, III строительный горизонты характеризуются возрастающей интенсивностью застройки и благоустройства, появляются уличные настилы. В одном из них использована клинкерная обшивка борта грузового корабля, как и корабельное дерево в ряде других ладожских построек; среди находок Варяжской улицы – береста с древнейшим на Руси изображением парусного корабля.

В прямоугольных срубах застройки Варяжской улицы, как правило, имеются печи или очаги, в IV горизонте обнаружен загон для скота. Наиболее плотно застроен III горизонт (970–990), где исследовано 17 построек, в том числе большой сруб площадью 50 кв. м, с печью-каменкой в юго-восточном углу и прямоугольным очагом в центре (таким образом, совмещены славянская и скандинавская отопительные традиции). Многокамерный комплекс «хоромного сооружения» составляли три сруба, объединенные столбовой постройкой и настилами, дощатыми полами на лагах, тяжелой кровлей с толстой дерново-земляной насыпкой. Один из срубов был двухъярусным (на подклете), соседние с ним связаны галереей, внутреннее пространство между срубами вымощено настилом (из корабельных досок) и замыкалось срубными постройками (одна из которых, с дощатыми стенами и внутренней лестницей, также была двухэтажной).

«Открытие подобных сооружений, сопоставимых с хоромными постройками древнерусских городов», практически одновременно возведенных и на Варяжской улице, и на Земляном городище, определяло облик Ладоги времен великого князя Владимира (Петренко, 1985: 104; Кузьмин, 2000: 65). Именно этот город «Вальдамара Старого» стал главной целью норвежского ярла Эйрика, враждовавшего с Олавом Трюггвасоном (который пользовался поддержкой киевского великого князя). В 997 г. Эйрик «отправился на восток в Гардарики против Вальдамара Старого и воевал во многих местах в его государстве. Он разрушил Альдейгьюборг и взял там много богатства, и еще дальше продвигался он на Восток в Гарды. Везде шел войной, жег города и крепости, а бонды бежали с имуществом в леса» («Красивая кожа», 26 – пер. Т. Н. Джаксон). В «Bandadrápa» скальда Эйольва Дадаскальда («скальда подвигов») этому посвящена виса:

Oddhríðar fór eyða– óx hríð at þat – síðanlogfágandi lœgisland Valdamars brandi.Aldeigju brauzt, œgir– oss numnask skil – gumna;sú varð hildr með hauldumhǫrð; komt austr í Garða.Прошел мечом землюВальдамара, смертиврагов повергаяв побоищах, воин.Твердо знаю, в Гардахповергатель