Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

футболку, все аспекты его пухлого телосложения вырисовывались еще ярче, чем раньше. Пожелав нам приятного аппетита, он наклонился поцеловать Найлу, их губы сплелись, а языки замелькали, лаская друг друга, словно в эротическом фильме. Внезапно я обнаружил, что Даша смотрит на него, держа ложку возле рта.

- Ты чего?

- Я? Ничего. Красавец-мужчина. Да, подружка?

- Определенно, - согласилась бариста добродушным тоном – после сытной еды ее настроение заметно улучшилось.

- И мне нравится, - Алиса, подперев ладонями подбородок, откровенно разглядывала бородатого пухляша.

- Серьезно? – с недоумением спросил Руслан. – То есть, вам нравится… это? Да в нем же ни капли мужественности, это же просто раздутый, набитый жиром мешок!

- Ну, и что? Накачанные мышцы мы у вас видим каждый день, - заявила Даша. – У Маузера они так вообще прорисованы, как в фильме про спартанцев, когда их прессаки крупным планом показывают. А тут – природное обоняние, естественная красота, мужчина, который берет не физическим эталоном красоты, а харизмой, заботой и нежностью!

- Вы только посмотрите, как он целуется… - протянула Безумная. – Как будто булочку с вареньем ест. И сам он, как булочка – такой мягкий, как будто плюшевый. Ух, я бы его потискала!

- В общем, если у вас мужская экзотика пялиться на негритянку, то у нас своя, женская экзотика, - подытожила Ирия. – И нечего на нас наезжать, сами первые начали.

Не знаю, слышали ли целующиеся пухляш и негритянка то, о чем мы говорила – вряд ли, слишком сильно они были увлечены друг другом. Но, когда они закончили, и посмотрели на нас, Найла вдруг сказала:

- Когда мы с Феликсом начали встречаться, это вызвало волну протеста в кругах наших близких. Все в один голос утверждали, что мы слишком не похожи друг на друга, чтобы быть парой. Но это не помешало нашей любви. Ведь что такое любовь? Разве ты любишь партнера за то, какой у него цвет кожи? Или за то, какое у него телосложение? Любовь – это когда ты хочешь находиться рядом с этим человеком, дарить ему свою заботу и ласку, прожить с ним всю жизнь, и всегда делать так, чтобы он был счастлив.

- Да у них просто идеальные отношения! – заметила Даша громким шепотом. – Маузер, почему у нас не так?

- Потому что ты стерва, и это любовью не исправить.

- Ну, а ты – хамоватое циничное быдло.

- О чем и речь.

- А почему у нас не так? – Руслан задумчиво посмотрел на Ирию. – Почему мы вечно то ругались, то мирились, то разбегались в разные стороны, то снова были вместе?

- Потому что ты – лживая двуличная тварь с раздутым мужским эго.

- Ну, а ты – ревнивая истеричная карьеристка, у которой всегда на первом месте ее долбанная кофейня.

- О чем и речь.

- У нас тоже есть недостатки, - улыбнулась Найла. – Меня раздражает кое-что что в привычках Феликса, его что-то раздражает в моих. Но ради любви вы должны научиться принимать это. И запомните – на чужом несчастье счастья не построишь.

При этом она пристально посмотрела на Никольского, тот покраснел, и отвел глаза.

- Все это, конечно, хорошо, - заметил я. – Но, раз уж мы закончили обедать, может, вы уже заведете свою вертушку?

- Пятнадцать минут, - ответил пухляш. – И сразу полетим.

- Скажи мне, девочка, - внезапно обратилась Найла к Алисе. – В твоем сердце есть любовь? Есть какой-то особенный человек, которого ты желаешь всем сердцем каждую минуту, о котором думаешь, без которого жить не можешь?

- Конечно.

- И кто же?

- Мэрилин Менсон.

На этом обед благополучно закончился.

Глава тридцать пятая: Еду в Магадан

Когда вертолет вышел из полосы облаков и начал снижаться, я сразу узнал город, раскинувшийся внизу – именно его мы проезжали, когда направлялись на берег озера. Видимо, ближе нормальной цивилизации просто не было. Ладно, тоже сойдет.

- Диспетчер, запрашиваю разрешение на посадку… - забубнил Феликс. – Гражданский борт на связи, как слышите, прием?

Сидевшая рядом с ним негритянка что-то чирикнула на своем языке в вопросительной интонации. Толстячок что-то буркнул в ответ, и мотнул головой.

- Диспетчер, прием! Кто-нибудь слышит меня? Это гражданский борт, нам нужно разрешение на посадку! Прием!

Я отстегнул ремни, поднялся, и, без труда удерживая равновесие в качающейся в воздухе винтокрылой машине, прошел в кабину.

- В чем дело?

- Никто не отвечает, - озадаченно ответил пилот. – Очень странно, буквально позавчера мы здесь садились, чтобы закупится провизией, и все было без проблем. Что делать будем?

- Все равно садись. Выбери где-нибудь свободное место, и приземляйся, если что, скажешь, что это я тебя заставил.

- Может, у них какие-то проблемы со связью? – предположил бородатый пухляш, и крутанул ручки и педали. Вертолет по полой дуге пошел вниз. Внизу открылся небольших размеров аэродром – летное поле совершенно пустое, возле ангаров ни души. Странно…. По роду деятельности мне не раз доводилось бывать на аэродромах, принадлежавших разным базам, и вроде там всегда было какое-то движение, особенно в дневное время суток.

Вертолет пролетел туда, где были нарисованы огромные круги с буквой «Н» посередине, опоясанные яркими лампами. На некоторых из них уже стояли вертолеты: два совсем крошечных, один побольше – грузовой, и один в красно-желтой расцветке – видимо, пожарный. Аккуратно зависнув над серединой свободного круга, вертолет, словно лифт, пошел строго вниз, и спустя несколько секунд коснулся шасси твердой поверхности. Гул мотора стих, лопасти замедлили движение, пока совсем не остановились.

- Спасибо, - я вышел первым, и внимательно осмотрелся. По-прежнему ни души. А где же сотрудники аэродрома, на чьих глазах неизвестная вертушка только что села без разрешения? Это мне уже совсем не понравилось – у меня отчетливо появилось чувство, что наши озерные приключения далеко не закончились. А может, это сработала интуиция на неприятности.

- Ух, классно прокатились! – Алиса была довольна, как ребенок, побывавший в Диснейленде. – Хочу еще!

- Понравилось?

- А то! Кажется, я знаю, про что буду сейчас петь:

А муха тоже вертолет!

Та-ра-ра-ра-ра

Но без коробки передач!

Та-ра-ра-ра-ра….