Кровные узы (СИ) - Анастасия Владимировна Романчик

случае с нападением на столицу. Я бы предпочел, чтобы дети оставались детьми, а не как у нас сражались наравне с взрослыми…»

В его воспоминаниях мелькнул образ веронских детей, которые вместе с взрослыми атаковали демонов стихийной магией. При нападении на столицу были задействованы все имевшиеся в распоряжении Акраса ресурсы, в том числе и детские. Уже после того, как угроза миновала, в Вэндэйре не осталось веронов, у которых не имелось бы кровных уз. Однако на тот момент Акрас не имел связи со всем городом. Его действия в полной мере оценили только после столичных событий.

«Не понимаю твоих переживаний, — подошел к учителю Акрас, — он ведет себя как малолетний дебил. Во время нападения на столицу он бы точно обмочил штанишки при виде орды демонов, в отличие от наших детей. Мы ни одного ребенка не потеряли, между прочим, потому что наши дети достаточно умны, чтобы следовать общему плану».

«Пострадала их психика, — не согласился Стар. — Твоя психика…»

«Мы живучие, главное мы это пережили, а психику уже как-нибудь поправим».

«Я бы на твоем месте все-таки нашел общий язык с Лисом. Мне очень грустно наблюдать, что у тебя нет друзей».

«Уж кто-кто, а он вряд ли станет моим другом…»

Вернулся с переговоров Мадар. Верон выглядел крайне уставшим. Он был одним из тех, кого его глупейшиство микроб пропустил к себе.

«Как всё прошло?» — спросил Акрас.

«Не так плохо как я ожидал. Лева и её маги из среднего и высшего звена поддержали нас в противостоянии против красноторов. За ней и Таинш с его окружением, хотя до сих пор царь ариантов придерживался нейтралитета. Ранее нам удалось вытащить несколько арианстких детей. Брюзга посягательства на свою расу не прощает. Закон в отношении работорговли ужесточат, как только его рассмотрит верхушка магов».

«Красноторы руководствовались тем, что детей им продали за долги?» — уточнил Стар.

«Да, у нас и у многих рас союза миров запрещена работорговля, и это не учитывалось раньше, сейчас будет учитываться. Если кто-то хочет продавать своих детей, пускай продает, но это не будет касаться рас, у которых работорговля под строгим табу».

«Керш, наверное, почернел от злости».

«Не только он… — поморщился Мадар. — Иногда я искреннее не понимаю, что они все делают в союзе миров. Удивительно, как мирайя с их невероятной силой хватает терпения, чтобы не выжечь всё дотла».

«Может поэтому они и мир свой закрыли? — пожал плечами Акрас. — К ним никто и никогда не лезет».

«К ним боятся лезть, — покачал головой Стар. — Их же называют главными ханжами открытых миров. Они никогда не прогибаются и не принимают нововведений, которые нарушают их моральные устои».

«Не будь у мирайя хранителей миров, в помощи которых все нуждаются, — скрестил руки на груди принц, — я думаю, их раса бы давно послала всех в пень, как любит делать его глупейшиство микроб…»

Их прервало появление взбешенной Мраны. Мужчины скривились, словно съели что-то кислое, особенно когда женщина начала бесцеремонно с грязными ругательствами выталкивать веронов в окна. Акрас наблюдал за её действиями с усталой миной. Телохранитель принца Шахра спрятался за белой занавеской, пока и его не настиг гнев жены Инарана.

Не прекращая ругаться, Мрана вышвыривала вещи Акраса из шкафов и полок, раздавая указания служанкам, чтобы они немедленно собирались и заказывали билет до Анрифаля. Акрас массировал висок, наблюдая за действиями матери. На внушение тратилось всё больше сил, и с каждым разом Мранам злилась всё сильнее и сильнее, отчего воевать с ней становилось труднее.

Мрана ненавидела бастардов, а именно бастарда оставили её сыну, что женщина посчитала как оскорбление лично ей, законной жене.

В момент, когда Мрана потрошила шкаф, вошел Лис, осторожно и по-звериному тихо перешагивая вещи Акраса. В него самого едва не полетала статуэтка, однако левкос не дрогнул и уставился прямо в центр лба женщине. Мрана замерла с занесенной рукой.

Его воздействие тончайшим и мягким образом проникало в сознание Мраны и подменяло её гневные мысли на то, что шептал ей левкос. Не прошло и минуты, как она успокоилась и прекратила орать, распорядилась убраться и вернуть все вещи на место. И впервые на памяти Акраса мать не приняла отраву, как делала это обычно во время вспышек ярости.

«Не знал, что так можно», — восхитился Акрас, присаживаясь на кровать.

«Наш дар многогранен и не всегда используется для политики, — ментально отвечал Лис, легкомысленно виляя рыжим хвостом, — его используют и в психиатрии и медицине, и даже в образовании, когда необходимо снять какие-то вредные установки и комплексы».

«Спасибо за нее».

«Не за что. Я понимаю, каково это иметь мать, зацикленную на мировом господстве».

«Ты свою так же лечил?»

«Мою так не полечишь, — скривился Лис. — Она очень сильна и защищена от моего воздействия. Сила голоса тьмы у неё мощнее, чем у твоей матери».

«На что похож голос тьмы?»

«На шепот, его практически не слышишь, если не прислушиваться. Однако, от него очень сильные возникают желания и искушения».

«А ты не так глуп, как кажешься…»

Лис ловко взобрался на голову ближайшей статуи, присаживаясь как кошка.

«Не только ты носишь маски, — сказал левкос, — только мои маски шутовские. Это вы торопитесь повзрослеть, чтобы не сдохнуть, учитывая какое количество раз на вас нападали тёмные. Даже моя мать спит и видит, как захватывает ваш мир. И кстати, я бы не обмочил штанишки при виде демонов, ведь я среди них жил. Меня демонеса родила и отец меня не сразу от неё забрал. И я не первый, кого мать родила от него. Просто меня она оставила в живых, благодаря тому, что я притворился малолетним дебилом, полностью покорившимся её воле и амбициям».

«Я смотрю, твоя мать еще хуже моей», — не удивился Акрас тому, что Лис оказался в курсе их разговора со Старом.

«О да, твоя хотя бы тебя любит, а моя от меня избавится, если узнает, что я не действую согласно её планам. И она не будет устраивать истерики, она слишком для этого хладнокровна и цинична».

Акрас задумчиво коснулся подбородка пальцами:

«Научишь паре трюков? Мне не хватает шутовских масок».

«Без проблем, а то твоя серьезная рожа порядком достала, — согласился Лис. — И первый урок, который я тебе дам: тебе ничего не стоит, сказать матери то, что она хочет от тебя услышать. Манипулировать её разумом ты можешь и без применения магии. Ты ведь уже изображал перед ней капризного ребенка, так почему бы не показать, что ты разделяешь её мечты?»

«И что это мне даст?»

«Спокойную жизнь и возможность