Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

— Батя, в точку! Дед говорит, что он и сам ошалел, когда зелёные дейры всего за каких-то полтора часа вернули зрение тому парню, к которому ты его послал. Ребяты, вы только прикиньте, Зелёная Хозяйка даже на таком расстоянии творит чудеса!

Ну, да, конечно, Зелёная Хозяйка. Как бы не так, это Он с помощью дейров творит чудеса. Однако, я не стал высказывать свои сомнения вслух. Мы попрощались, парни сели в самолёт и через несколько минут он взлетел. Внуковский аэропорт отнюдь не бездействовал. В нём каждые три, четыре минуты либо совершал посадку какой-нибудь самолёт, либо взлетал. Хотя Москва и сама нуждалась в очень многих вещах, мы каждую минуту помнили, что кому-то гораздо хуже, чем нам и помогали им, чем только могли. Проводив взглядом самолёт, улетевший на Урал, я потащил Джимми в свой вертолёт, чтобы продолжить наш разговор. Хотя этот сорокапятилетний, здоровенный парень, на вид типичный русак, одетый американскую лётную форму, и устал, как чёрт, он охотно откликнулся на мою просьбу. Меня, честно говоря, больше всего интересовало настроение американцев и именно об этом я попросил его рассказать. Джимми задумался на минуту, а потом, широко улыбаясь, потёр рукой гладко выбритый подбородок, кивнул и сказал твёрдым голосом:

— Батья, я не узнал не только Нью-Йорк, но и американцев. В Москве я ожидал чего угодно, но только не такого радушного приёма, который оказали нам русские. Вас ничто не способно изменить. Когда Небо Первый, генерал Прохоров, приказал заходить мне на посадку в Москве не на аэродроме, а на каком-то шоссе, я ужаснулся. Знаешь, у нас вечно писали в газетах, что русские не умеют строить дороги. В общем я уже мысленно похоронил свой "Дух Пенсильвании" и сто сорок восемь штатских, которых нам удалось втиснуть в него, укладывая людей чуть ли не штабелями в бомбовом отсеке. Когда же я стал заходить на посадку и увидел внизу ровную, как стекло, бетонку, то у меня чуть глаза не вылезли из орбит, едва я только завершил эволюцию. Вот тогда-то я и понял, что ни черта не знаю русских. Мой "Дух Пенсильвании" шел на посадку с почти сухими баками, а я видел, как внизу, по обе стороны от шоссе, работают бульдозеры, расчищая съезды. Увидел я и шесть пожарных машин, они мчались по обочине в ту сторону, где я должен был остановиться, и мне стало ясно, что мы все спасены, но во мне ещё оставался страх. Полностью он прошел, когда я увидел французский военный грузовик "А-400". Но окончательно я успокоился лишь в ту минуту, когда пилоты вашей дальней стратегической авиации стали подбрасывать меня в воздух. Батья, когда из Нью-Йорка прибыл целый караван повозок, люди ведь видели, что над их городом пролетел огромный русский транспортник, они не стали лезть в самолёт, они бросились обнимать и целовать нас, поздравляя с перелётом через океан. Всё, что осталось от американцев, это их хорошее знание неба. Ты ведь знаешь, что чуть ли не половина американцев — пилоты. Батья, они стали совсем другими. В Нью-Йорке никто не закрывает дверей и там рады каждому гостю. Там больше нет драгдиллеров, воров, проституток и уличных банд. Там теперь всё, как в Москве. Когда я рассказал им про тебя и про то, что ты ввёл в России ССР, они здорово смеялись и говорили мне, что теперь хотя бы в этом мысли русских и американцев полностью совпадают. Как сказал один мой молодой русский друг — старая зелень, баксы, больше не рулят. Теперь рулит новая зелень — зелёные дейры. Знаешь, Батья, я очень рад, что мы немного задержались из-за твоей поездки в Казахстан. Когда я рассказывал нью-йоркцам про Зелёную Хозяйку и про то, как она дала казахам чистую воду, у них глаза были мокрыми от слёз. Так что ты можешь представить себе, какая у них была реакция, когда я рассказал им о том, как твоя Вальюша уничтожила сначала огромную банду вместе со своими Всадниками Волны, а потом истребила гигантскую орду колбитов. О, Батья, они просто ликовали! Но знаешь, когда я рассказал о своём боевом вылете в России, когда ты вызвал огонь на себя и, вообще, рассказал им о том, что ты сделал в Москве, в России, в Непале, ну, и в том числе на Урале, то ты сразу же стал их героем.

Джимми умолк и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. Ну, а я сокрушенно вздохнул и спросил:

— А что, промолчать было не вариант, Джимми?

— Не волнуйся, Батья, кроме меня было кому рассказать, какой ты парень. — Усмехаясь сказал Джимми — Но знаешь, их ведь всё равно больше всего удивило то, на что способны зелёные дейры. До нашего прилёта они только и знали, что дейры способны очищать воду от грязи. Когда помощники Зелёного Мастера, которые привезли первых дейров Зелёной Хозяйки, стали на следующий день их размножать и рассказали, на что способны эти зелёные существа, люди молились точно так же, как и я на шоссе. Ну, а то, что мы с их помощью тут же стали превращать в топливо для самолёта органику, и вовсе сочли настоящим чудом. В Нью-Йорке уже и забыли, что такое бензин или дизельное топливо. Поэтому из четырёх установок авиационное топливо вырабатывали только две, а на двух других мы сразу же стали гнать бензин и солярку, чтобы можно было завести двигатели электрогенераторов. Чизес Крайст, как же много работы нам теперь предстоит в Америке! Но ты знаешь, Батья, никто из нас уже не хочет видеть свою страну прежней и всем очень понравилось, что ты хочешь сделать весь мир единым. Теперь так оно и будет.

Кивнув, я спросил:

— Джимми, у вас там есть сталкеры?

Полковник Бишоп радостно воскликнул:

— О, да, Батья! Конечно есть, только у нас в Америке нет таких больших мусорных куч, но они всё же есть и в них тоже можно найти множество полезных вещей. Правда, на отмелях их всё же больше. Люди Волны, они же чертовски выносливые, ныряют в океан неподалёку от берега и поднимают со дна машины, станки и многое другое. Господь, по всей видимости, специально сделал так, чтобы нам пришлось потрудиться.

Отрицательно помотав головой, я возразил:

— Джимми, у Бога для этого есть очень башковитые и умелые помощники. Значит ты говоришь, что теперь американцы несколько по-иному смотрят на Россию?

Полковник улыбнулся и ответил:

— Да, Батья, так оно и есть. Мы специально сделали круг над Нью-Йорком, сделавшимся городом с очень низкими зданиями, чтобы наши самолёты хорошо рассмотрели и потом полетели в сторону Ньюарка. Садиться на грунт было намного опаснее, чем на эти две полосы, похожие на подтяжки. Как я потом узнал из разговоров, нью-йоркцы этому даже не удивились. У них давно созрела уверенность, что кроме русских никто не протянет нам руку. Только вы способны забыть все прежние обиды.

— Не волнуйся, французы или англичане тоже прилетели бы к вам, если бы им не досталось больше всех. — Махнув рукой, сказал я и добавил — Поэтому я даже не собираюсь обсуждать этот вопрос, Джимми. Тебе придётся слетать в Штаты ещё не одну сотню раз. Жаль только что не все "Русланы" и "А-400" мы можем поставить на это направление. Сам знаешь, как мы зашиваемся, а теперь, когда готовы посадочные полосы в Индии и Китае, вам, лётчикам, будет ещё труднее.