Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день, вечером 20 августа, Владимир Иванович встретился с Валентином Сергеевичем на даче премьера.
Щербаков В. И.: «Спрашиваю Валентина, ты решения ГКЧП сам-то читал? Нет, отвечает, над ними другие работали. Пересказал ему программу ГКЧП, он за голову хватается: “Идиоты!” В частности, было подготовлено то ли постановление ГКЧП, то ли поручение, согласно, которому правительство должно было запретить половину СМИ. Вновь и более подробно пересказываю разговор с Янаевым, говорю, что я категорически отказался вводить цензуру и перерегистрацию средств информации. Я твёрдо сказал ему: “Будешь настаивать – уйду в отставку”. Павлов меня поддержал: “И правильно сделаешь! Эти М…КИ совсем одурели! Правильно сделал. Волынь, заматывай все их глупые решения. Потом разберёмся. Но без шума и скандалов, не лезь на рожон. В случае чего и я спасти не смогу. Обстановка слишком крутая. Тут партийным выговором не отделаешься. Вместо разбора полётов можно запросто попасть под “революционную целесообразность” и во враги народа. Не горячись, уже не мальчик из провинции. Думай, прежде чем сказать, а то Янаев на тебя и так уже зуб имеет, а он почти президент”».
Возник вопрос, кто будет временно исполнять обязанности премьер-министра, пока Валентин Сергеевич на больничном.
Щербаков попросил Павлова: “Ты с меня сними ненужную ответственность, чтобы в такой сложной ситуации я хоть что-то мог делать полезного. В противном случае на подобных совещаниях я буду против всех предложений и меня в конце концов арестуют».
Между коллегами состоялся такой диалог.
– Ну, а на кого тогда перебросить это поручение?
– Да вот Виталий Догужиев, он хороший парень. Во-первых, Герой Соцтруда, воспитанный, возглавляет КОВ[274], во-вторых, он уже является председателем Госкомиссии по чрезвычайным ситуациям. Вот его давай и поставим! Потому что первое время у них всё равно все вопросы будут чрезвычайными. И в первую очередь, снабжение народа. Мясом, хлебом, маслом…
– А что делать, ведь я же уже документ подписал?!
– Но ведь постановление-то ещё не вышло. Звони!
«Заговорщики» нашли управляющего делами кабинета И. И. Простякова, тот внёс в документ исправление и с новым вариантом пришёл к замуправляющего А. М. Мастеркову. За это время Щербаков успел доехать от дачи Павлова до своей, тем более что находилась она по соседству.
Щербаков В. И.: «Понимаю, что ковать железо надо оперативно: надо, чтобы срочно прошло объявление о решении по телевидению.
Подготовив текст заявления, начал искать, через кого его можно озвучить. Мне дали телефон главного редактора программы “Время” Ольвара Какучая.
Позвонил ему, тот испугался, отвечает: “Владимир Иванович, ну как я могу по телефону принять такое заявление? Сделать это невозможно! Обратитесь к Кравченко, но где он, я не знаю”.
Поручаю найти Леонида Петровича Кравченко по СК. Меня с ним соединяют. Председатель Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию тоже пытается отбиться: “Ну вы же понимаете, что без согласия ГКЧП я ничего не могу сделать! У нас же введена цензура”. – “Я не знаю, что тебе сделает ГКЧП, – предупреждаю его я, – но ты ж меня знаешь, я с завода, десантник, и мне все ваши интеллигентские политесы глубоко ниже пояса. Поэтому, если заявление не будет озвучено, раскатывать тебя я начну уже сейчас! К утру, когда ГКЧП хватится, ты будешь, как блин, тебя можно будет под дверь комитета просовывать! Кроме того, у меня на руках материал, подписанный Павловым. Ты что отказываешься объявлять постановление правительства?!”
Всё, кроме последних слов, было правдой и предупреждение, естественно, я выразил ещё более убедительными выражениями.
После моих слов председатель быстро поменял тон разговора: “Я правильно вас понял, что вы настаиваете немедленно, прямо сейчас в эфире обнародовать постановление правительства, и утверждаете, что у вас на руках подписанный Павловым текст? При этом существа документа я не знаю, т. к. его не видел?” – “Совершенно верно! Договорились, – отвечаю ему я, – но звони при мне, и первую трубку не клади!” Думаю, опытный человек – заставил повторить всё под запись и себе соломки подстелил. Да, нам, деревенским, ещё учиться и учиться.
Леонид Петрович снял внутреннюю трубку и позвонит Какучаи. Я же сижу у телевизора и жду результатов переговоров. К тому времени основные новости были советскому народу сообщены, и диктор перешла к рассказу о погоде.
И вдруг ей приносят какую-то бумажку, после чего она произносит сакраментальное: “А вот ещё” – и озвучивает ожидаемое мной сообщение.
После этого я мог поблагодарить Кравченко, пожелал сохранить запись разговора и распрощался с ним».
Кстати, 20 августа 1991 года Ольвар Какучая был временно отстранён от должности главного редактора программы «Время» за репортаж корреспондента Сергея Медведева о защите Дома Советов РСФСР. Но вскоре Указом Президента РФ Бориса Ельцина он будет награждён медалью «Защитник свободной России» «за прорыв информационной блокады».
А пока, не посмотрев программу «Время», Щербакову позвонил Мастерков и спросил его, где первый экземпляр постановления: «Я без него не могу документ пронумеровать».
«А мне теперь всё равно, – отвечает на это Владимир Иванович, добившийся своего. – По телевизору его уже зачитали! Не хочешь – не регистрируй, это уже твои дела. Но первый экземпляр, правленный рукой Павлова, у меня».
«Как объявили?!» – удивился опытный аппаратчик, понимающий, что такого не может быть. В качестве доказательства несколько минут назад переставший быть и. о. Щербаков только сказал: «Вот так! Хочешь, позвони Валентину домой, удостоверься».
В результате возникла курьёзная ситуация. Щербаков был назначен Павловым и. о. премьера, но соответствующего постановления правительства не вышло. Хотя оно было зарегистрировано, но его не обнародовали. Впрочем, и не отменили. Распоряжение же о назначении Догужиева, наоборот, не было зарегистрировано, но обнародовано, что в принципе было неправильно,
Щербаков В. И.: «С таким механизмом не были согласны, в частности, Лукьянов и Болдин. Во-первых, в СССР уже не существовало Совета министров, а в действовавшем Кабинете министров не было председателя, имевшего особые права. Премьер-министр не обладал компетенцией принимать самостоятельные кадровые решения такого уровня. Это была прерогатива Президента СССР или в крайнем случае и. о. президента, т. е. главы ГКЧП, провозгласившего себя властью. Наконец, сделать это мог Верховный Совет страны».
Вечером с заседания ГКЧП вышли В. X. Догужиев и В. Д. Маслюков и неожиданно узнали из новостей программы «Время», что Виталий Хуссейнович назначен исполняющим обязанности премьер-министра. Это, естественно, его возмутило. «Я-то знал, что постановление на Щербакова возлагало эти обязанности!» – негодовал фактически последний руководитель советского правительства.
Однако мудрый Юрий Дмитриевич его
