Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

Привратник у ворот аббатства приветствовал Хуктона, но тут на часового внезапно накатил кашель, да такой, что бедняга сложился пополам. После долгого мучительного приступа он медленно разогнулся и высморкался в пальцы.

– Смерть моя пришла, вот что это такое, – прохрипел привратник, отхаркнув и сплюнув в сторону нищих, маячивших у ворот обители, комок слизи. – Неминучая смерть… А коли тебе в хранилище рукописей, так это вон туда. Мимо крытой аркады.

Томас направился к залитому солнцем помещению, где пара десятков монахов стояли за высокими наклонными столами. В центральном очаге, чтобы не замерзали чернила, теплился огонек, но в помещении с высоким потолком было так холодно, что монахи выдыхали над своими пергаментами облачка пара.

Все они переписывали книги, и в хранилище слышалось лишь постукивание перьев о чернильницы, скрип, шелест и шорох. Два послушника растирали на боковом столике порошок для красок, третий скреб кожу ягненка, а четвертый заострял гусиные перья; и все они нервно поглядывали на сидевшего на возвышении, углубившись в работу над манускриптом, брата Гермейна. Этот монах с тонкими седыми волосами, блеклыми, близорукими глазами и раздражительным выражением лица был стар, мал ростом, тщедушен и согбен. Он низко склонился над листом пергамента и тут вдруг услышал шаги. Попечитель скрипториума резко вскинул голову и, хотя и не обладал острым зрением, углядел на поясе нежданного визитера меч.

– Какое дело привело солдата в дом Божий? – сердито вопросил брат Гермейн. – Явился завершить то, что начали англичане прошлым летом?

– У меня дело к тебе, брат, – сказал Томас.

Поскрипывание перьев неожиданно прекратилось, ибо многие монахи навострили уши.

– Работайте! – сердито бросил им брат Гермейн. – Работайте! Вас еще не перенесли на небеса! У вас есть обязанности, вот и исполняйте их!

Перья вновь окунулись в чернильницы, скрип и шорох возобновились.

Когда Томас поднялся на возвышение, старый монах не на шутку встревожился.

– Мы знакомы? – сердито пробурчал он.

– Мы встречались прошлым летом. Мессир Гийом специально привозил меня встретиться с тобой.

– Мессир Гийом? – Брат Гермейн встрепенулся и отложил перо. – Мессир Гийом? Сомневаюсь, что мы увидим его снова! Ха! Я слышал, что Кутанс обложил его со всех сторон, и поделом. Ты знаешь, что он сделал?

– Кутанс?

– Мессир Гийом, дурень! Он выступил против короля в Пикардии! Против самого короля! Сделался изменником. Д’Эвек всегда был глупцом и постоянно рисковал, но теперь ему повезет, если он сохранит свою голову. Что это?

Томас развернул книгу и положил ее на стол.

– Я надеялся, брат, – промолвил он смиренно, – что ты сумеешь разобраться в…

– Ты хочешь, чтобы я прочитал это, а? Сам так грамоте и не выучился, а теперь решил, будто мне нечем заняться, кроме как читать всякую ерунду, чтобы ты мог определить ценность своей книженции? Безграмотные невежды иногда оказываются обладателями книг и приносят их в монастырь, чтобы мы их оценили. Мечтают, по скудоумию, что обычный сборник благочестивых советов окажется редкой и дорогой книгой по теологии, астрологии или философии. Как, говоришь, тебя зовут? – спросил брат Гермейн.

– Я этого пока не говорил, – ответил юноша, – но меня зовут Томас.

Очевидно, у брата Гермейна это имя не пробудило никаких воспоминаний, ибо он спокойно погрузился в книгу. Монах беззвучно проговаривал слова себе под нос и переворачивал страницы длинными белыми пальцами, пребывая в изумленной отрешенности. Потом он пролистал книгу обратно, вернулся к первой странице и вслух прочитал на латыни:

– «Calix meus inebrians». – Монах вымолвил эти слова на одном дыхании, точно они были священны, потом перекрестился, перевернул страницу и, дойдя до странного древнееврейского текста, разволновался еще больше. – «Моему сыну, – произнес он вслух, очевидно переводя написанное, – который есть сын Тиршафа и внук Ахалиина».

Старик обратил близорукие глаза на Томаса:

– Это ты, что ли?

– Что – я?

– Это ты внук Ахалиина, а? – уточнил Гермейн. Несмотря на плохое зрение, он, очевидно, углядел-таки на лице Томаса недоумение и торопливо буркнул: – Впрочем, не важно! Ты знаешь, что это?

– Всякие истории, – ответил лучник. – Истории о Граале.

– Истории! Истории! Вы, солдаты, прямо как дети. Безмозглые, жестокие, необразованные и жадные до всяких россказней. Ты знаешь, что это за письмо?

Он ткнул длинным пальцем в необычные буквы, которые перемежались символами, похожими на изображение человеческих глаз.

– Ты знаешь, что это такое?

– Это древнееврейский, разве нет?

– Это древнееврейский, разве нет? – насмешливо передразнил Томаса брат Гермейн. – Конечно это древнееврейский, даже глупец, обучавшийся в Парижском университете, узнает иудейское письмо, но это магический язык. Такие буквы евреи используют для записи своих заклятий в черной магии. – Он прищурился, поднеся одну из страниц к самым глазам. – Вот, видишь? Имя дьявола – Абракадабра!

Старик ненадолго призадумался.

– Автор утверждает, что Абракадабру можно призвать в наш мир, произнеся его имя над Граалем. Хм, это вполне возможно.

Желая отгородиться от зла, брат Гермейн снова осенил себя крестным знамением и попристальнее присмотрелся к Томасу.

– Где ты это взял? – резко спросил он, но, не дождавшись ответа, задал другой вопрос: – Это ведь ты, верно?

– Я?

– Ты тот самый Вексий, которого приводил сюда мессир Гийом, – промолвил монах тоном обвинителя и снова перекрестился. – Ты англичанин! – Это слово прозвучало еще большим обвинением. – Кому ты отдашь эту книгу?

– Сначала я хочу понять, что в ней написано, – сказал Томас, озадаченный этим вопросом.

– Понять ее? Ты? – с издевкой произнес брат Гермейн. – Нет, нет. Ты должен оставить ее у меня, молодой человек, чтобы я сделал с нее копию, а потом сама книга отправится в Париж, к тамошним доминиканцам. Они пришлют человека навести о тебе справки.

– Обо мне? – Томас смутился еще больше.

– О семье Вексиев. Сдается мне, один из отпрысков вашего гнусного племени сражался на стороне короля этим летом, а теперь он подчинился святой Церкви. Инквизиторы… – брат Гермейн остановился, очевидно, подыскивая подходящее слово, – побеседовали с ним по душам.

– С Ги? – догадался Томас. Он знал, что так зовут его двоюродного брата, который сражался на стороне французов в Пикардии, и знал, что Ги убил его отца в поисках Грааля, но старому монаху, похоже, было известно малость побольше.

– С кем же еще? А теперь, по слухам, Ги Вексий примирился с Церковью, – сказал брат Гермейн, переворачивая страницы. – Примирился с Церковью, как же! Может ли волк ночевать вместе с ягнятами? Кто это написал?