Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Кофе?

Я обернулся и посмотрел на протянутую мне чашку с дымящимся напитком.

– Тан л’Ваншар? Что вы здесь забыли?

– Я на службе. – Представитель Орст-Малдской торговой компании кивнул на свои полуполковничьи погоны и черный китель офицера дивизии «Шварцшильд». – Может быть, я давно стал торгашом, но тэнкрисы солдатами быть не перестают, верно?

– Верно. Я думал, что вы не из мескийских танов.

– О, я родился далеко от священных границ Мескии, но немалую часть жизни являюсь верноподданным империи и офицером колониальной армии. В прошлом сражался на далеком Юге, в Ньюмбани, недолго, но сражался. Теперь здесь, в сердце Мескии. Я солдат глубоко внутри, ничего не поделаешь, ведь такова судьба всех тэнкрисов.

– Да, убийство у нас в крови.

– Ха-ха! Полностью с вами согласен! – Он посмотрел на меня поверх очков, как бы говоря: «Уж я-то не понаслышке знаю, о чем мы говорим». – Выпейте, тан полковник, вы, должно быть, устали. Столица полнится слухами о ваших подвигах. Мы старались следить за продвижением ваших людей во время спасательной операции. Должен сказать, эти выскочившие из-под земли ветераны несколько повлияли на баланс сил.

– Теперь он менее перекошен в сторону врага.

– Верно. Однако вскоре все должно перемениться. Так нас уверяет наш великий монарх.

– Вы давно здесь находитесь? Что известно о магах? Почему Корпус не принимает участия в боевых действиях? – Этот скользкий тан мне по-прежнему неприятен, но информация необходима как воздух!

Л’Ваншар почесал кончик носа, глядя на стол с картами.

– Вы… вы в курсе о тех новостях, которые нам преподнесли наши дорогие святоши?

– О природе Йоля?

– Именно. Тысячи лет обмана. Как вам такое?

– Такова жизнь.

– Не жизнь такая, а мы такие, – с усмешкой сказал он, поправляя съехавшие очки. – Не могу поверить… Как бы то ни было, этот Йоль не получится ни радостным, ни светлым. Некому сдерживать эти самые темные силы или как их там… Так что теперь все настоящие маги трудятся над тем, чтобы остановить катастрофу. Уж не знаю, что у них получается, а что нет, моя стихия – цифры, а не литирии, но пока они не могут отвлечься на что-то столь не значительное, как война.

В помещение вошел и направился ко мне л’Калипса. Л’Ваншар поприветствовал безупречного тана кивком.

– Почтенные таны.

– Что-нибудь стало известно?

– Только то, что мы должны ждать.

– А чего ждать, пока неизвестно? – спросил л’Ваншар.

– Увы. Это кофе?

– Угощайтесь, я его еще не пил.

– Благодарю, л’Мориа. Кстати, я видел подъезжающую к вокзалу «Медведку» из дворца. Думаю, вам следует спуститься.

Когда я вышел под снегопад и снова вспомнил о том, как же холодна эта проклятая зимняя ночь, кронпринц уже разговаривал с одним из Провожатых.

– …приказано немедленно вернуться во дворец.

– С какой стати?

– Прямой приказ Императора. Его величество желает, чтобы ваше высочество находился рядом с семьей в этот тяжелый час.

– Но я могу…

– У нас есть приказ монарха. Подчинитесь, ваше высочество. Транспорт ждет.

Вспышка гнева потухла так же быстро, как и разгорелась в будущем владыке Мескии. Он уже в том возрасте, когда призвание толкает его сделать последний шаг к трону, но на троне еще восседает могущественный отец. Следующее десятилетие решит, свергнет ли наследник Императора либо же сможет пересилить жажду власти и дождаться естественной смерти. В истории империи и один исход, и другой были делом обычным и приемлемым. Переворот происходил посредством поединка, после которого Меския либо меняла монарха, либо оставалась при прежнем. Что характерно, проигравшие наследники не преследовались по закону и сохраняли право наследия. Все-таки мы тэнкрисы, и мы склонны по-своему рассматривать такие вещи, как предательство.

Мои охранники сочли уместным проводить наследника и вернулись, как только бронестимер умчался прочь. Один из них снова чему-то слабо обрадовался.

– Ты кого-то убил?

– Нет, мой тан, – ответил он.

– Тогда чего ты радуешься?

– Радуюсь, мой тан?

– Я чувствую.

– Радость… не знаю, мой тан.

– Когда мы казнили снайпера, тебе тоже было весело.

Гвардеец посмотрел на двоих своих напарников.

– Отойдите, – приказал я. – Себастина, проследи, чтобы их накормили. Даже им нужна пища.

– Слушаюсь, хозяин.

Они удалились в спасительное тепло.

– Это все запах свежего навоза, мой тан.

– Повтори.

– Навоз. Я не помню, где я жил и что делал, прежде чем начать обучение, но я помню запах навоза. Возможно, он напоминает мне о детстве.

– Возможно… навоз?

– Да.

– Поразительно.

Временный штаб находится в постоянном напряжении. Разведчики докладывают, что противник накапливает силы. Мы получили донесение о том, что бунтари пересекли канал и теперь двигаются на запад быстрым маршем. Сопротивления им не оказывается, так что они занимают все важнейшие стратегические позиции.

– Нам будет чертовски сложно выбить их оттуда, – сказал л’Калипса, вглядываясь в застланную снегопадом ночь.

– Без подкрепления, обещанного Императором, мы положим тысячи, – согласился Инчиваль.

– А он даже не снизошел до того, чтобы объяснить нам, с чем и как мы будем воевать, – ответил я. – Всякой власти и любому авторитету должны быть поставлены разумные границы.

– Подобные речи в нашем положении до добра не доведут, полковник, – заметил безупречный тан. – Можно ли попросить еще чашечку кофе? Я что-то совсем с ног валюсь…

Я вздрогнул, услышав отдаленный рокочущий рев.

– Мне неприятно говорить об этом, но мы всегда можем повторить эту жуткую штуку с артиллерийским залпом… Знаете, море огня и все такое…

– Вы слышали это? – спросил я.

– Вьюга…

– Нет. Рев души локуса или дирижабля. Чего-то огромного… На крышу!

Пролет за пролетом, люди, прыгающие во все стороны, чтобы убраться с пути бегущего тана. Я выбрался на крышу, отмахнулся от горсти колючих снежинок, которая прошлась по моему лицу, и взглянул на столицу.

– Мой тан? – Ко мне приблизился человек в толстой серой шинели, шарф укутывал большую часть его лица. – Лейтенант Багдовиц, назначен командиром сводного отряда снайперов…

– Бинокль!

– Не имеем в наличии.

– Тогда дай мне свою винтовку!

Он поколебался секунду, но все же передал мне длинную, обмотанную серой ветошью снайперскую винтовку последнего поколения. Я направил эту бандуру на север и припал к оптическому прицелу. Восхитительная вещь эта современная оптика. Алхимики льют линзы из особого стекла, наделяя его сотней мелких, но полезных свойств, прочностью, устойчивостью к царапинам, отталкиванием влаги и тому подобным. Маги же своими чарами делают из просто отменных линз миниатюрные артефакты, дающие огромный радиус обзора. Я явственно увидел врата юго-западного железнодорожного проезда на Остров хинопсов. Они открыты. В густых облаках раскаленного пара зажглось яркое око прожектора, и, разрывая снежное одеяло, по рельсам поползла громадная железная сколопендра.