Слабосильный брат мой... Неразумный брат мой... - Аркадий Пасман

Айзенстренч опустил глаза и сгорбился на камне. Но Элфос уже смотрел не на него, а на круто вздымавшийся за спиной генерала склон, откуда, из темной дыры, еще совсем недавно подарившей ему спасенье, неторопливо выбирался человек с автоматической винтовкой в руках.

Эми повернулся и бросился бежать к обрыву. Он не надеялся спастись, он просто хотел опередить своего убийцу и погибнуть не от чужой злобной воли, а прыгнуть вниз и раствориться в этом прекрасном и равнодушном мире, соединиться неразрывно с древними, безмятежными скалами…

Он не услышал выстрелов и не почувствовал боли, только ощутил страшный удар в спину — длинная очередь перерубила его почти пополам, но она же швырнула его в пропасть и, падая, Элфос, в последние секунды своего бытия, успел обнять руками ласковый и тугой воздух и гаснущим взором вобрать в себя вечную красоту исчезающего навсегда мира…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Солнечный зайчик дрожит и пляшет на стене. Интересно, откуда он взялся? А, это створка раскрытого настежь окна чуть дребезжит от свежего ветра. В комнате прохладно и светло, летом светает рано, но, видно, времени еще мало, хотя спать совсем не хочется… Мама, наверное, уже приготовила завтрак, сейчас тихо раскроется дверь, она подойдет к кровати и легонько коснется плеча своей прохладной ладошкой…

— Эми, сынок, пора вставать…

Эми Элфос пришел в себя.

Он лежал на широкой и очень мягкой постели, укрытый до горла легким и теплым белым одеялом. Элфоса удивило, что поверхность одеяла была совершенно ровной, как будто под ним ничего не было, хотя он полностью ощущал свое тело. Эми для пробы сжал кулаки и пошевелил пальцами ног, что ему прекрасно удалось, и попытался извлечь руки из-под одеяла. Не тут-то было. Что-то мягкое, но чрезвычайно упругое, плотно охватывало его тело и все энергичные попытки освободиться даже не шелохнули белую пушистую поверхность.

Быстро утомившись, Элфос прекратил бесплодные попытки и огляделся по сторонам.

Комната, в которой он находился, была довольно большой и очень светлой, причем свет шел из широкого, во всю стену, окна и даже если бы оно и не было полностью распахнуто, все равно было ясно, что свет настоящий, а не подделка.

Потолок, стены и пол комнаты были обиты каким-то матовым светло-зеленым материалом, от одного взгляда на который становилось тепло и уютно.

Справа у кровати стояло несколько замысловатых приборов, сверкавших никелем и хромом многочисленных кнопок и переключателей и цветным стеклом экранов. От приборов отходил целый пучок разноцветных проводов, сплетающийся в тугой жгут и исчезающий под кроватью. Больше в комнате ничего не было, если не считать небольшого мягкого кресла возле самой кровати.

Только Эми закончил осмотр, как раздался легкий щелчок, часть стены бесшумно отъехала в сторону и в образовавшуюся дверь быстро пошел невысокий худощавый человек в белом халате. Дверь тут же закрылась, не оставив никаких следов, а вошедший приблизился к кровати, внимательно осмотрел приборы, щелкнул какими-то клавишами и, опустившись в кресло, строго взглянул на Элфоса.

Лицо его показалось Эми знакомым, определенно он уже видел этого головастика раньше… Да ведь это же профессор, как его… Кеви Кесмайнд!

Сам не зная отчего, но Элфос очень обрадовался, узнав профессора, и неясное чувство тревоги, которое подсознательно не давало ему покоя с самого момента пробуждения, исчезло почти бесследно.

Эми раскрыл рот, чтобы что-то спросить, но Кесмайнд властным жестом остановил его и заговорил сам:

— Вы помните, что с вами произошло?

Сержант задумался, но, сколько ни старался, не мог вспомнить, ни как он попал сюда, ни того, что было до этого.

— Нет, — хрипло ответил Элфос и, помедлив, неуверенно добавил:

— Я был ранен, да?

— В некотором смысле… — неопределенно ответил профессор и, вновь подойдя к приборам, нажал несколько кнопок.

Эми почувствовал, как по его телу пробежали колючие прохладные струйки, это было так неожиданно и забавно, что он невольно рассмеялся. И вспомнил.

Словно горячая волна обрушилась на его голову. Он вспомнил выщербленные каменные ступени, на которых скользили даже шипастые боевые ботинки, вспомнил боль в сведенных судорогой руках, из последних сил цепляющихся за скалу, вспомнил каменные объятия пещеры, вкус пота и крови на запекшихся губах, дрожь изнеможения и мышцах, сладость первого свободного вздоха и холодную красоту открывшегося горного царства… Он, от первого до последнего слова, вспомнил последний разговор с Айзенстренчем и то, что было потом…

Очевидно, лицо Элфоса сильно изменилось, потому что профессор подошел к кровати и успокаивающе улыбнулся ему.

— Не волнуйтесь, — мягко произнес он, — все уже в прошлом, все позади…

— Да, но как же я… как мне удалось… — еле слышно прошептал Эми.

— Никак, — взгляд Кесмайнда вновь стал строгим. — У нас не было ни единого шанса и вы, как это ни прискорбно, погибли…

Элфосу показалось, что все это сон, нелепый затянувшийся сон, он попытался улыбнуться, но не смог.

— Да, да, — перехватив его умоляющий взгляд, непреклонно кивнул профессор, — вы погибли от множественных пулевых ранений и от удара после падения с высоты… Повреждения, не совместимые с жизнью.

— А как же сейчас? — голос Эми осекся, и он не смог закончить вопрос.

— Сейчас вы живы. Но об этом позже. Расскажите-ка мне прежде все, что с вами произошло и что вызвало столь печальный для вас исход.

Сказать по правде, Элфосу было не до разговоров, голова у него кружилась и гудела, как пчелиный улей, но, не решившись ослушаться, он начал рассказ.

Сперва Эми говорил медленно, с трудом подбирая нужные слова, но все пережитое им за недолгие, но предельно наполненные событиями месяцы в Отряде всколыхнулось в его памяти, и от этого он заторопился и принялся довольно бессвязно, но подробно сообщать о своей странной службе внимательно слушавшему профессору.

Когда Элфос завершил свое повествование, он почувствовал себя невероятно усталым и разбитым, вдобавок у него зверски разболелась голова, особенно затылок. Даже мягкий зеленоватый свет, наполнявший комнату, стал мучить и раздражать его, и Эми, безболезненно сморщившись, зажмурился.

Но вновь пощекотали тело колючие струйки, и боль отошла, съежилась и пропала. Эми открыл глаза и увидел задумчиво глядящего на приборы профессора.

Освобожденная от боли голова была легкой и светлой, хотелось смеяться и петь. Но петь Элфос не умел, он просто преданно посмотрел на врача и неожиданно для себя самого выпалил:

— А ведь я о вас еще раньше знал. До Отряда.

— Да? — насторожился профессор. — Интересно, откуда?

— Мне о вас говорил один человек. Он даже так и советовал: запутаешься, мол, не будешь знать, что делать, найди в Медицинском Центре доктора Кеви Кесмайнда, он поможет!

— И кто же этот человек? — в упор взглянул в глаза сержанту врач.

— Спортивный доктор, старый уже. Прозвище у него странное — «Эскулап». Может, помните?

— Эскулап… — неопределенным голосом протянул Кесмайнд, но морщины на его лбу разгладились, а глаза заблестели.

— Эскулап… — повторил он. — Вы знаете Эскулапа? Откуда? Давно?

— Года три. Он был врачом команды, где я играл. «Смертоносные Ангелы», слышали? Чемпион Лиги рэгикретча!

Профессор невольно поморщился, но тут же широко улыбнулся.

— Значит, вас посылал ко мне Эскулап. Что ж, тем лучше. Жаль только, что вы не воспользовались его советом и не переговорили со мной раньше. Это, я думаю, избавило бы вас от многих неприятностей, ну да ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Правда, до конца еще далеко.

Кесмайнд поудобней устроился в кресле и продолжал:

— Ну, что ж, ситуация более или менее определилась. Теперь я кое-что расскажу. Наберитесь терпения, разговор будет долгим. Если появятся вопросы, задавайте их сразу.

Итак, вас, я думаю, прежде всего интересует, что такое Особый Отряд «Свобода» и чем же он на самом деле занимается.

Отряд — это специальное подразделение, подчиненное лично Президенту, как Председателю Государственного Совета Безопасности.

Состоит Отряд из двух самостоятельных отделов, или групп. Группу боевиков-транспортировщиков возглавляет небезызвестный вам бригадный генерал Айзенстренч. Научно-медицинскую группу, вот уже полгода, возглавляю я.

Функции Отряда заключаются в определенного рода воздействии на политику различных государств, с целью вызвать в ней изменения, выгодные для нашей страны.

Как вы сами понимаете, это совсем непросто, а зачастую было бы невозможным, если бы не широкое использование создаваемых в наших лабораториях биоклонных объектов. Что это такое? Как бы попонятнее объяснить… Вам знаком термин «клонирование»? Нет… Ну, хорошо. Начнем сначала.