Польша – «цепной пес» Запада - Дмитрий Жуков

Ягеллонский план укрепления своего влияния в Центральной Европе закончился провалом в 1526 году под Мохачем, где венгерские войска были разбиты турками. Смерть молодого венгерского короля Людовика Ягеллона открыла Фердинанду Габсбургу дорогу к чешскому и венгерскому престолам. Сопротивление в Венгрии было непродолжительным; шляхетская партия, объединившаяся вокруг Яноша Запольяи, который пользовался поддержкой Сигизмунда, не смогла сохранить целостность страны. Турция была ближе и оказалась более надежным протектором, чем Речь Посполитая. События обнажили слабость позиций Сигизмунда I в Европе: он не мог участвовать в военных конфликтах одновременно на нескольких фронтах, а против Турции старался не предпринимать никаких действий. Причиной конфликтов с молдавскими господарями было стремление контролировать проходящие через их земли торговые пути. Конфликты ограничивались рамками приграничных войн, чтобы не провопировать Турцию, которая рассматривала эти земли как сферу своего влияния. Поэтому после победы гетмана Яна Тарновского над молдавским господарем Петрилой под Обертыном (1531) Польша довольствовалась гарантией безопасности для региона Покутья, не пытаясь установить протекторат над всей Молдавией. С Портой в 1533 году был заключен вечный мир, который не нарушался почти целое столетие. Ни с финансовой, ни с военной точек зрения Речь Посполитая не была в состоянии сделать необходимое усилие, чтобы воплотить в жизнь возможности, которые открыла перед ней династическая политика Ягеллонов.

Причины политического поражения Польши в Центральной Европе коренятся в интересах правящей группы: эти интересы привели к формированию такой политической системы, которая была неспособна вести экспансию с помощью военной силы. Именно поэтому противостоявшая Габсбургам Франция искала союзника скорее в лице Турции, чем Речи Посполитой.

И это особенно заметно в решении проблемы господства на Балтийском море. Весьма характерно, что для всех последующих польских королей ливонская проблема была важнее прусской. Главным противником Речь Посполитая считала Москву, поэтому возникало стремление создать на территории Ливонии преграду, способную сдержать распространение «варварства». Внешнеполитический поворот в сторону Швеции после 1568 года, когда на шведский трон вступил женатый на Катажине Ягеллонке Юхан III Ваза, оказался недолговечным. В 1570 году в Щецине император оставил польских послов ни с чем, делая невозможным план дипломатической изоляции Москвы.

Благодаря дополнительным средствам, полученным после введения сеймом чрезвычайного налога, Стефан Баторий провел последовательно три военные кампании, в результате которых удалось оттеснить Россию от устья Двины. Удар по русским землям, ознаменованный приобретением Полоцка (1579), Великих Лук (1580) и осадой Пскова (1581), позволил подписать в Яме-Запольском перемирие, по которому Речь Посполитая получала всю Ливонию и Полоцк. Успех был очевиден, но оказался недолговечным. В самой Ливонии союз с Речью Посполитой уже не считали необходимым.

Баторий и поляки не рассматривали всерьез угрозу со стороны шведов, и те, воспользовавшись ситуацией, захватили Нарву и укрепляли свои позиции в Эстонии. Получив Ливонию, Речь Посполитая не сумела воспользоваться своим успехом в полной мере и не ликвидировала источник потенциальных конфликтов со Швецией.

Смерть короля помешала осуществить планы вторжения в Московское государство, а последовавшее за нею бескоролевье усилило влияние магнатов в сейме и государстве.

Продолжительное правление Сигизмунда III привело Речь Посполитую к вершинам ее могущества, но одновременно с этим стало эпохой невиданных поражений. Иллюзорность устремлений Речи Посполитой обрести статус великой державы обнаружилась с началом Тридцатилетней войны. Состояли они из попыток заключить унию со Швецией, что спровоцировало ряд военных конфликтов, из попыток поглотить Украину и, наконец, из попыток подчинить Московское государство.

Речь Посполитая не сумела заключить союз со Швецией, хотя этот союз был для нее единственным шансом решить балтийскую проблему. Попытки Сигизмунда закрепить за собой шведский трон после смерти Юхана III подтолкнули его противников на союз с Москвой. Протестантская Швеция вступала в период активной внешнеполитической экспансии, главной целью которой были плодородные земли южного побережья Балтийского моря. Но именно поляки вопреки какой-либо логике требовали передать Польше права на Эстонию и добились на это согласия Сигизмунда III в самый неподходящий для Польши момент. Узнав о своей детронизации в Швеции (1599), король попытался еще сильнее связать с Речью Посполитой собственные династические устремления. Эти расчеты оказались ошибочными и втянули республику в ряд совершенно ненужных ей военных конфликтов. В тот момент, когда Сигизмунд III принимал правление в свои руки, позиции Речи Посполитой казались очень прочными: бескоролевье, длившееся целый год, хотя и сопровождалось страшными беспорядками, не привело к дестабилизации ситуации в стране. Москва, где с 1598 года правил Борис Годунов, не представляла угрозы; сначала Литва, а потом и Польша без труда добились продления сроков перемирия. Соглашение 1589 года урегулировало конфликт Речи Посполитой с императором.

Сенаторы и послы, магнаты и шляхта — все считали, что их государство способно продолжить экспансию. Такая уверенность влияла на короля и круг его советников; разделял ее и канцлер (1578) гетман Ян Замойский (1542–1605).

Причины того, что Польша не стала великой державой и что для экспансии не хватало материальных средств, отчасти заключается во внутриполитических факторах. Внешнеполитическая слабость Речи Посполитой не проистекала напрямую из отсутствия сильной королевской власти, но определялась несовершенством политической системы, которая создавала условия как для самоуспокоенности и беззаботной жизни, так и для проявления частных интересов в неслыханных масштабах. Эти чрезмерные амбиции знати блокировали завершение реформ государственного устройства и казны. Проекты дальнейших преобразований не были реализованы на сейме 1589 года, так как не удалось договориться о принципах избрания короля. С этого момента дороги короля и канцлера разошлись. Замойский стремился не только сделать процедуру выборов более эффективной, но и навсегда исключить Габсбургов из числа кандидатов на польский престол.

В 1592 году состоялся инквизиционный сейм, на котором были раскрыты замыслы короля передать польскую корону Габсбургам. Сигизмунд был унижен, а его попытки в 1594–1598 годах установить в Швеции свое правление закончились катастрофой. Все эти события способствовали дальнейшей децентрализации власти в стране. Проблема заключалась в том, что перемещение центра тяжести в провинциальные органы сословного представительства (сеймики) усиливало влияние местных интересов на польскую внутреннюю политику и затрудняло создание института, который бы взял на себя реальные функции центрального органа власти, а объединенные вокруг короля и канцлера политические силы вели ожесточенную борьбу исключительно за сохранение собственного влияния. В хаосе соперничества затерялись голоса, высказывавшиеся за необходимость упорядочить принципы проведения сеймов; на задний план отошли также проблемы внешней политики. На рубеже XVI–XVII веков, прежде чем внутреннее противостояние достигло своей кульминации в сандомирском мятеже 1606 года, неожиданно стало ясно, что Речи Посполитой со всех сторон угрожает опасность.

В Ливонии шведы сумели за два года свести на нет все усилия Батория, а основные военные силы Речи Посполитой были в тот момент сосредоточены на Дунае. Когда Замойскому, а потом и Ходкевичу удалось овладеть ситуацией, для завершения кампании не хватило денег. Не помогла и победа Ходкевича над Карлом IX под Кирхгольмом (Саласпилс) 27 сентября 1605 года, когда три с половиной тысячи польских кавалеристов разгромили четырнадцатитысячную шведскую армию. Военные удачи только усыпляли бдительность поляков, давали им ощущение собственного превосходства. Тем временем, несмотря на победу над господарем Валахии Михаем Храбрым под Буковом (Румыния) 20 ноября 1600 года, потерпели крах усилия Замойского, который стремился в 1599–1600 годах подчинить Молдавию, возведя на молдавский трон представителей рода Могилы.

Турция сумела быстро восстановить свою гегемонию в этом регионе, показав, сколь бесплодны все усилия по созданию направленной против нее лиги христианских государств. Противоречия между имперскими, польскими и местными балканскими интересами были гораздо сильнее, чем стремление объединиться перед лицом турецкой угрозы. В самой же Речи Посполитой миф Крестового похода превращался в одну из иллюзий, которая мешала пониманию важнейших проблем. В 1563 году ради мнимых преимуществ в решении ливонского вопроса Польша позволила курфюрсту Бранденбургскому взять в управление герцогство Пруссия.