Империя Демона (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

— Ух, ты бы видел это представление, — веселился Ральф, вернувшись к Генриху. — Столько криков и крови… Твоему отцу бы в демоны переродиться.

Генри одарил его тяжёлым взглядом. Ему совсем не хотелось об этом слушать. Получив письмо от Роба, он первым же делом подумал, что надо вернуться. Вампиры в Серии — только этого не хватало. Но и здесь у него были дела не менее важные. Айка — хорошая королева, с поддержкой Роба она справится с этой проблемой и без него. Генрих лишь искал повод снова сбежать от отца. Нельзя было позволить страху остановить его. Как бы трудно ни было.

***

Вильгельм видел, что сын не уезжал. Мало того, что он приносил боль, хаос в его голову, так еще и собирался забрать его трон! А иначе что он тут делает? Почему он так смотрит? Почему?! Его взгляд даже снился королю, и зря Вильгельм повел его на казни — Генрих точно примерял на месте преступников именно отца! Иначе отчего он порой переводил взгляд с казненного на отца? Отчего его глаза были так широко распахнуты? Да потому что он видел и желал, чтобы голова отца полетела в корзину!

Разумеется, чтобы обезопасить себя от этого мелкого чудовища, Вильгельм предпринимал попытки выгнать сына! А что ему делать? Он не хотел умирать, не хотел отдавать трон! Генрих немедленно передаст королевство в лапы Феликса и собственного отца тоже!

Но его попытки… Они были гениальны! Пусть и банальны, но всегда действенны. Первое дело — отваленная еда! Генрих её просто отказался есть, будто предчувствовал! Либо в замке был предатель! Про отраву знал лишь один человек — повар короля. И не прошло и получаса после завтрака, повар был отправлен в подземелье — на следующий день он своими руками больше никому и ничего приготовить не сможет.

Пригласив сына на конную прогулку, выделив ему бешеного жеребца, Вильгельм вдруг обнаружил, что лошадь вдруг странно вела себя, спокойно и покладисто. Она была слишком спокойной, слишком… сонной. Вечером Вильгельм проверил коня — всё такой же дикий зверь.

Подосланный убийца вообще исчез, а через пару дней был подослан второй, но и тот пропал. Замок за пару дней взвыл от короля, ведь он корил в провалах всех! Не могло человеку так везти по жизни, не могла судьба быть на стороне убийцы и шпиона Люция! Вильгельм был зол, и он на всех отрывался. В том числе и вспышка его ненависти была на сыне. И если бы они не стояли в холле замка, где были стража и слуги, Вильгельм бы убил его. Но вместо этого, на его дерзкое требование о немедленном предоставлении информации о делах с королевством Люций, Вильгельм ударил его, как бил всегда, как ударил на соревнованиях — рассекая перстнем щеку.

Казалось, из-за сына у Вильгельма всё больше и сильнее обострялись его психические болезни. Он и раньше был агрессивным. Сейчас же его просто боялся весь замок, и люди предпринимали любые попытки, чтобы не попадаться ему на глаза.

Генрих же не мог позволить себе такой роскоши. Каждая встреча с отцом была для него испытанием, а когда тот его ударил на глазах у всех в замке — это стало последней каплей. Он король, такой же, как и Вильгельм. К нему нельзя обращаться, как к мальчишке!

Вытерев каплю крови, Генрих впервые посмотрел на отца взглядом, в котором обещал ему скорую смерть. Молча, но устрашающе. Темная магия в нем за годы прижилась и стала частью него, в такие моменты она реагировала на настроение Генри, и аура вокруг него всегда тяжелела. Или Ральф опять игрался с тенями, пока прятался в них от взора безумного короля.

Ждать осталось недолго. Совсем скоро прибудет человек от Евы и Винсента, у которого будут сведения об ополченцах. Генрих понимал, что такие знания нельзя доверить бумаге, но ожидание в этом замке превратилось для него в пытку. И лишь мысль, что скоро все закончится, позволяла ему держаться. А пока он говорил со слугами.

Конечно, из-за Вильгельма и от Генриха старались держаться подальше, чтобы их не заподозрили в чем-нибудь, если вдруг увидят с ним. Поэтому работать приходилось через Ральфа. Он принимал обличье одного из слуг и селил в головах остальных семя, что Генрих — их спасение. Когда все будет готово, потребуется помощь простых людей.

Но тем самым, пусть Ральф и был осторожным, накликал на себя беду. Особо преданный человек Вильгельма, точнее запуганный, не видел самого перевоплощения, но ведь замечал и слышал, что творилось в замке. О чем и сказал своему властителю.

— Не простой этот слуга, — шептал он Вильгельму. — Оборотень небось. Либо еще кто в комнату зайдет, там обернется и уйдет. Я уверен, ваше величество, я проверял — комнаты пусты, этот слуга нигде не прятался. Перевертыш!

Конечно, первая реакция Вильгельма — немедленно ворваться к сыну и потребовать объяснений. Почему в его королевстве перевертыш?! Но королевский маг, тоже привлеченный к этому делу, обратил внимание короля на темную сущность слуги. Тогда-то для Вильгельма всё встало на свои места — вот отчего ни одна попытка убийства не удалась, вот почему сын так предугадывал отравленную пищу и усмирял диких зверей. У него был прислужник! Маг он или нет, но темный, что подтвердил королевский волшебник.

Дело оставалось за малым. Пока Генрих ужинал в компании отца, в его покоях были расставлены ловушки, сделанные самыми могущественными магами прошлого поколения. Темный мог сюда зайти, но вот выйти ему уже ничто не позволит, пока ставящий эти ловушки того не захочет. Закончив с последним камнем и печатью, наложенной на порог, маг выразительно взглянул на сопровождающих его убийц. Три человека — они и должны были закончить все мучения гневного короля. Надо признать, что были и те, кто не просто боялся Генриха из-за Вильгельма, но и чувствовал к нему неприязнь. Они ведь не видели нового короля в деле. А для них он был тем, из-за кого Вильгельм стал злее обычного, и из-за чего страдали их друзья и семьи.

Погруженный в свои мысли после очередной выходки отца, Генрих с хмурым видом шагал в свою комнату. Ему не давало покоя то, что Вильгельм до ужаса запугал всех слуг в замке, из-за чего Ральф не сильно продвинулся. Дела были плохи, Генри рассчитывал, что будет легче. Он пришел помочь, но не знал, как доказать это людям.

— Что я должен сделать? — тихо спросил он, сворачивая в последний коридор. За ним из тени выплыл Ральф. Здесь уже можно было не скрываться. — Спасти кого-нибудь? Выступить в открытую против него?

— Тебя сразу четвертуют, а перед этим сварят, — со знанием дела ответил Ральф. Говорить о пытках и казнях для него в последнее время стало единственным развлечением. — Или кожу сдерут. И я уверен, из твоей черепушки Вильгельм сделает кружку и будет пить кровь младенцев.

— Прекрати, и так тошнит после этого желе, — попросил его Генрих. По его спине пробежалась стайка мурашек — верный сигнал неприятностей, но он списал все на реакцию на слова Ральфа. И как бы противно ни было признавать, но Ральф прав — его сразу казнят, даже если он просто слово поперек вставит. Нужно придумать что-то другое. Помочь сбежать тем, кого подозревали в шпионаже? Генрих пока ещё не знал, но что-то предпринять было необходимо.

Повернув ручку и раскрыв дверь в свою комнату, Генрих сделал шаг внутрь и только тогда обнаружил, что предчувствие было вовсе не от пробирающих до дрожи слов демона. Он слишком сильно погрузился в раздумья, что не заметил ловушку! Проклятье, нельзя ни на минуту расслабляться!

— Не входи! — крикнул он Ральфу, но было уже поздно. Демон материализовался на кровати Генриха, успел бросить взгляд непонимания, как его тут же скрутило ловушкой. Тонкие цепи молний вытащили его на центр комнаты, а стоило ему попробовать пошевелиться, как его бил сильный разряд тока. Ральф скорчился от боли на полу, то и дело менял обличье, пытаясь вырваться, а молнии все продолжали бить его и бить, потому что он никак не мог замереть.

Генрих заметался по комнате, но никак не мог вычислить источник. Казалось, что магией пропитали всю его комнату. Он попробовал применить на Ральфе защитное заклинание, но ловушка отрикошетила его обратно молнией. Чтобы помочь, нужно ее убрать, но сначала найти.