Банан за чуткость - Леонид Жуховицкий

Выше становятся горы, а деревья ниже. Потом они совсем пропадают. Пропадают и кусты. Начинается Чуйская степь. Места совсем неприглядные — песок, Да камень, да голые горы со всех сторон. Сухо и жарко, и август месяц, но на горах лежит снег, и даже лед на реке местами не стаял. Ветерок дует несильный, но пыль, которую он тормошит, поднимается высоко и густо плывет над степью, окрашивая в серое дальние горы и почти всегда безоблачное в этих краях небо.

Молодой специалист слышит, как шофер угрюмо говорит: «Вот, проклятая, тысячи лет гонит ее ветер, а никак прогнать не может!».

«Только пыль, пыль, пыль», — мог бы подумать молодой специалист, но он не вспоминает Киплинга. Он вообще не любит стихи, да и за прозу берется редко — в свое время не приохотился.

Наконец впереди показывается Кош–Агач — одноэтажный, полудеревянный, полусаманный. Словоохотливый попутчик объясняет, что Кош–Агач в переводе на русский — «прощай, дерево». И в самом деле, ни дерева, ни куста — голый поселок в голой степи.

Но, оказывается, и Кош–Агач — центр. Здесь и районная больница, и Дом культуры, и столовая есть, а главное, Чуйский тракт — место живое.

А вот участок, куда едет отсюда уже другим, колхозным «газиком» молодой специалист, — это, бесспорно, глубинка. Называют место кто Джазатор, кто Жасатер — даже на картах края разнобой. Но дело не в названии, а в том, что до Джазатора 150 километров и девять часов езды, и выезжать лучше натощак, потому что с непривычки такую дорогу выдержать нелегко. Это летом. А зимой машину сменяет лошадь, и тогда до Джазатора двое суток, если повезет и ничего плохого дорогой не случится.

Несколько дней молодой специалист приглядывается к Джазатору. Он осматривает и выстукивает неновый четырехкомнатный домик, где предстоит развернуть больницу. Он ходит в гости к новым соседям, он пьет кисловатый кумыс и обязательный, ритуальный чай, он выучивает первые слова по–алтайски и по–казахски.

На устройство больницы колхоз выделяет пять тысяч рублей, и молодой специалист едет назад, в Горный, за оборудованием, инструментом и медикаментами. Он привозит шприцы, зажимы, бачки и много всяких других необходимых вещей. Он начинает комплектовать штат и выясняет, что по мудрому штатному расписанию больнице положено полтора врача, два средних и четыре с половиной младших медработника. Средних медработников присылают из Горно–Алтайского медучилища, младших молодой специалист с немалым трудом набирает среди местных колхозниц. Полтора врача — это он сам: врач на полторы ставки. Но работать «полтора врача» вынуждены за пятерых. Молодой специалист ведет терапевтический прием. Но привозят роженицу, и он становится акушером. А ночью вдруг доставляют тракториста с раной на предплечье — кровавой лепешкой величиной в ладонь, — и молодой специалист осторожно приступает к ране. Вообще‑то он не хирург, но в данном случае это не аргумент.

К тому же выясняется, что и Джазатор — центр. То и дело молодому специалисту приходится выезжать на чабанские стоянки, а каждая такая поездка — это по меньшей мере сутки, потому что пастбища далеко в горах. Он осваивает верховую езду — в силу необходимости, ибо романтики этого дела хватает минут на тридцать. Но деться некуда — и молодой специалист едет. Бывает, лошадь оступается, каменистая дорога становится на ребро, и на стоянку вместо заботливо уложенной докторской сумки молодой специалист привозит мешок битого стекла. В дальнейшем он приспосабливается, и в другой раз, падая на правый бок, автоматическим движением перекидывает сумку на левый.

Довольно скоро молодой специалист понимает, что его мечте о маленькой белоснежной больничке с заботливыми санитарками и благодарными пациентами сбыться не суждено, по крайней мере, в реально обозримый период времени. Во–первых, помещение хоть и маленькое, но не новое и не больничное. Перестроить его или капитально отремонтировать очень сложно — если даже добудешь все строительные материалы, то специалистов не найдешь. Во–вторых, санитарки не всегда заботливы и послушны, а порой ведут себя так, что молодой специалист, по идее, должен бы встать, посмотреть в упор и произнести гневные слова: «Таким, как вы, не место в медицине!» Но он не встает и слов не произносит, ибо найти здесь санитарок на трудную работу и малую зарплату почти невозможно, а без них никак нельзя. В–третьих, многие пациенты не хотят играть отведенные им роли. Стучится, например, ночью человек и требует:

— Жена рожает, бери в больницу!

— Хорошо, — отвечает молодой специалист, — вот носилки, пошли принесем.

— Я не понесу, ты неси! — настаивает тот.

— Но жена‑то твоя!

— Ты доктор, ты деньги получаешь!

Они смотрят на вещи просто — и, в общем, справедливо. Чабан пасет овец, доярка доит коров, шофер водит машину, врач лечит людей. Почему его работа благородней остальных? Руководство колхоза относится к нему великолепно, пока он ничего не просит, и значительно сдержаннее, когда он требует сено для больничной лошади.

Молодой специалист мог бы обидеться на жизнь за ее несоответствие мечте, но он обладает одним ценным качеством: умением работать и жить в предлагаемых условиях. Он терпеливо учит санитарок, хоть ясно, что ни одна из них даже в отдаленном будущем не достигнет идеала. Он добросовестно лечит тех больных, которые относятся к нему с должным уважением, и тех, кто грубит. Он преодолевает те трудности, которые можно преодолеть, и без истерики мирится с теми, которые преодолеть нельзя. Он мирится с самим собой, усталым, небритым парнем на усталой, запыленной лошади. Он принимает работу врача со всеми ее бытовыми трудностями. Иногда на молодого специалиста нападает слабость. Тогда, придя вечером домой, он садится на подоконник и начинает мечтать. Он мечтает об асфальтированной улице, о городском кинотеатре, в котором идет новый художественный фильм — действительно новый. Он мечтает о родной Белоруссии, где такая ароматная антоновка, что даже пустой ящик из-под нее две недели пахнет яблоками, и где его с радостью взяли бы в любую больницу. А утром он опять объезжает стоянки, лечит больных, а со здоровыми пьет чай, густо заправленный жиром; пьет много, потому что иначе хозяева обидятся.

Молодой специалист женится на восемнадцатилетней фельдшерице. Его комната, и без того довольно опрятная, приобретает совсем жилой вид. Работать становится несколько легче, потому что с жены можно требовать больше, чем положено по закону. Впрочем, требовать не приходится: во–первых, молодой специалист для этого слишком мягок характером, а, во–вторых, жена, несмотря на молодость, в работе надежна и без лишних разговоров понимает, что если, например, дежурить больше некому, значит, дежурить ей.

Через год молодого специалиста переводят в Горно–Алтайск. Он уезжает охотно: в Горном хорошая больница, да и родители жены живут рядом, в Майме.

Несколько месяцев молодой специалист работает в Горном. У него рождается сын — предусмотрительный малый, ухитрившийся появиться на свет как раз в новогоднюю ночь, чтобы потом удобнее было отсчитывать возраст.

Но тут в Горный приходит письмо из Джазатора, и заведующий облздравом показывает его молодому специалисту. В письме много слов, в числе их вежливые и приятные. Но он обращает внимание не на слова, а на суть. Суть же письма элементарна: в Джазаторе нужен врач. Молодого специалиста никто не уговаривает, но он знает, что в селе 840 жителей и кто‑то должен там лечить больных. А так как другого врача найти в данный момент нельзя, значит, кто‑то — это и есть он, молодой специалист. Дома он показывает письмо жене и неуверенно говорит, что место там красивое и зелени много. Она долго молчит, а потом тоже говорит, что место там красивое.

Молодой специалист возвращается в Джазатор. Теперь хлопот больше, ибо к десяти больничным койкам прибавляется одиннадцатая, тоже требующая постоянного внимания, — кроватка сына. Молодой специалист лечит пневмонии, ангины, катары верхних дыхательных путей, вскрывает нарывы, накладывает шины, делает простые операции. Если операция сложная, он по рации вызывает из райцентра товарища. И тогда судьбу человека решает консилиум — два молодых специалиста. Обычно все кончается хорошо: к работе своей они относятся серьезно, и к тому же им везет.

Между делом товарищ рассказывает ему, что несколько их соучеников поступили в аспирантуру. Но молодой специалист им не завидует. Он тот солдат, который не хочет стать генералом. Он уважает свою работу и знает, что солдат и генерал — это разные профессии. Конечно, сельский врач не сможет работать профессором, но и профессор не сможет работать сельским врачом.

Товарищ уезжает, и молодой специалист снова остается один. Он лечит простудные и инфекционные заболевания. Он занимается профилактикой. Он ездит по чабанским стоянкам и проверяет санитарные условия.