Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес

Он смерил понурого римлянина прищуренным взглядом, явно что-то прикидывая, затем продолжил:

– Руфий спас тебе жизнь, я не ошибся? Когда твоего отца казнили по приказу императора, уничтожили всю семью, Руфий помог улизнуть от тех, кто за тобой охотился?

Марк кивнул, слабо улыбаясь при воспоминании о тех деньках.

– Никто не назвал бы его величайшим воином из всех, но это был настоящий солдат. Еще толком не зная, кто я такой, он дважды стоял со мной плечом к плечу. Да, это он привел меня в когорту, убедил сменить имя, так что теперь я не Валерий Аквила, а Трибул Корв…

Молодой сотник покачал головой, перебирая в памяти события того холодного весеннего утра.

– Стало быть, ты обязан ему жизнью дважды. Так вот почему ты прыгнул в самую гущу рубки сегодня? Ты должен был погибнуть через секунду, но то ли сам Митра вмешался, то ли твои люди особенно хорошо поработали… Словом, в результате ты уничтожил с дюжину врагов, если не больше, и вышел из битвы живым, да еще отобрав то, что осталось от твоего друга. Сейчас твое имя у всех на устах – благодаря минутному помрачению рассудка. С каждым пересказом история только обрастает новыми слухами, и с такой же скоростью растет число тех, кто знает про ненормального латинянина в рядах когорты ауксилиев. Завтра мы выступаем, и если утром ты не выведешь своих людей из лагеря, очень скоро кто-то наконец сложит кусочки головоломки вместе, и ты очутишься в кандалах. Будешь сидеть и ждать, пока плотники сколачивают кресты – для тебя и всех тех, кто тебя спасал, потому что их тоже ждет лютая смерть.

Марк встал и потянулся, выгоняя ломоту из суставов.

– Хочешь сказать, что, если я не возьму себя в руки, окружающие будут втянуты в мое личное царство Гадеса? Ну а если я все-таки поведу людей в завтрашний поход? Сколько еще пройдет времени, прежде чем на моих глазах изрубят очередного друга?

Он с вызовом уставился на обоих мужчин. Ему ответил Мартос. От сдерживаемых эмоций голос вотадинского князя прозвучал глухо:

– Как быстро это случится? Кто знает… Мы – воины, друг мой Марк. Мы все сожительствуем со смертью. Никто не радуется, теряя друга, но что тут поделаешь? Отец ознакомил тебя с искусством сражений, принял меры, чтобы ты научился владеть мечом. Привил навыки убирать любого, кто встанет поперек пути. Мало того, благодаря ему у тебя есть и сметливость, и цепкая хватка за жизнь, так что налицо все шансы отомстить за друга, когда наступит подходящий момент. Но тебе не выжить, если отказываться смотреть в лицо смерти, и порукой тому сегодняшние события. Твои друзья, Марк, будут и впредь погибать, таков закон жизни. Я тоже терял друзей и братьев по крови. А спроси Арминия, скольких потерял он!.. У тебя лишь два выхода, центурион: либо ты научишься принимать жизнь такой, какая она есть, либо иди сдавайся властям. Так ты хотя бы не погубишь тех, кто рядом.

Арминий приблизился к измученному сотнику и с мрачной улыбкой тихонько похлопал его по вымазанной кровью кольчуге.

– Какой бы выбор ты ни сделал, решение надо принимать прямо сейчас. Если завтра на рассвете тебя не окажется в строю, это будет означать смертный приговор человеку, которого я поклялся защищать даже ценой собственной жизни. И его гибели я не допущу.

Марк закрыл глаза и молча постоял несколько секунд, слегка покачиваясь от изнеможения. Затем разом распахнул веки и совершенно будничным тоном сказал:

– Ладно. Вы оба неплохие люди, и я вам верю. Вот мое решение: я сам разберусь со своим горем и не предам тех, кто еще жив – хотя бы во имя памяти погибших.

Мартос ласково потрепал его по плечу, затем легонько подтолкнул на выход из палатки.

– Вот и славно. Жизнь существует для живых, Два Клинка, и чем больше смертей ты видишь, тем глубже осознаешь эту истину. Давай-ка скидывай кольчугу, смой с себя чужую кровь, и мы втроем отнесем голову Руфия на костер, который не даст воронам пировать на наших мертвецах. Там он воссоединится со своими братьями по оружию. А после… Я так скажу: нам всем надо выпить и заодно почтить светлую память солдата, который остался здесь на веки вечные.

Добравшись до нужного места в лагере Петрианы, интендант Октавий обнаружил, что человек, которого он планировал сделать своим партнером в афере с золотой гривной, куда-то подевался. Расспросы о нынешнем местонахождении декуриона Кира натыкались либо на полнейшее безразличие, либо на неприкрытую враждебность, к которой, впрочем, актуарий успел привыкнуть за время службы. Наиболее полезный ответ он получил от солдата, пришедшего менять меч. Давно уже чувствуя, с какой досадой, если не сказать злобой кавалеристы относятся к своему интенданту, которого не без оснований подозревали в казнокрадстве и барышничестве на нуждах простого солдата, Октавий заменил меч за очень скромную мзду, и этот дальновидный шаг принес плоды.

– Декурион Кир? Да он за обваловкой, сторожевые посты обходит. Еще днем начальник караула получил стрелу в грудь, так что Кир решил лично убедиться, как дупликарий[10] Силий справляется с новой должностью. Если хочешь, могу проводить…

Заинтригованный взгляд солдата заставил Октавия насторожиться. Вся ала[11] знала, что интендант и декурион Кир спелись на почве общих своекорыстных интересов, а именно на приобретении богатства и всех тех привилегий, которые за ним стоят. По слухам, несмотря на отнюдь не высокую должность командира турмы, Кир был богат настолько, что не только сослуживцы, но и старшие офицеры кавалерийского крыла ему в подметки не годились. А еще поговаривали, будто с полгодика назад ему подфартило наткнуться на припрятанное варварами золото, которое почти все прилипло к его рукам благодаря стратегически розданным взяткам. Что же касается извечной проблемы воришек и грабителей, то зловещая репутация декуриона, слывшего скорым на расправу со всяким, кто только мог показаться ему угрозой, не позволяла даже помыслить о том, чтобы поживиться золотом из походного сундучка Кира. А вот Октавия люди Петрианы хоть и презирали, но ничуточки не боялись. Даже небольшой шанс погреть руки мог заставить их взяться за нож: чтобы распороть стенку интендантской палатки и взять, что плохо лежит, либо вовсе перерезать актуарию глотку, коли этого потребует необходимость.

– Ничего-ничего, дело несрочное, я потом сам его разыщу.

Мысленно разразившись проклятиями, интендант побрел назад. Впрочем, вряд ли войска выйдут на марш в ближайшие пару дней. Ведь полагалось принести благодарственные жертвы многочисленным богам, собрать оружие убитых, отправить раненых в тыловые лазареты, сжечь трупы… Наместник не станет дергать утомленных недавними сражениями солдат без очень серьезной на то причины. Время переговорить с компаньоном еще будет, а пока надо закончить текущие дела.