Верь мне - М. Брик

у посуды Моны утром, днём и вечером был конец — она, вся потная, с сухостью во рту проснулась, оглянувшись, пробежалась к самой двери и распахнула её, дабы выбежать вон и выпить пару глотков воды. Несмотря на величие дома, увешанного старыми фотографиями не знакомых девушке людей, ступеньки так же скрипели, пока она спускалась, рассматривая снимки в чуть подсвеченной луне темноте.

Пройдя на кухню, похожую на те, что Элиза видела в школьных столовых, точно не пахнущую мамиными блинами или пирогами, она включила кран и, оперев свои руки о стену, ждала, пока стакан заполнится до того уровня, который она представила у себя в голове, но тут же приходилось чуть отливать воду обратно, а затем пробовать добиться точного и нужного ей объёма.

Что-то упало. Звук, похожий на подбитые с полки игрушки Арнольда, которые он кидал на пол, когда у него что-то не получалось в компьютерной игре, тогда мама вставала посреди ночи и, не ругая его за поздний час, обхватывала двумя руками, чтобы обнять и успокоить. Дверь, ведущая в соседнее помещение, за которой что-то шумело, превратила Элизу в женщину в ужастиках, идущую проверять, какой же призрак на этот раз её убьёт, или защищать своё чадо, находящееся в той комнате. Взяв руки половник, наконец отключив кран и добившись нужного ей уровня налитой воды, Элиза прошлась к самому входу в другое помещение и, подслушав тишину, решила аккуратно провернуть дверную ручку, а затем резко отпереть дверь, закинув половник вперёд себя и неприятно наткнувшись на что-то твёрдое.

— Ай! — закричало оно. — Ребекка!

— Ты? — удивлённо прошла внутрь Элиза. — Мама?

— Мама, — погладила часть головы, получившую удар, и уселась на место, с которого встала.

— Что ты здесь делаешь? — девушка осмотрела гараж вокруг и наткнулась на доску, упавшую на сырой пол.

— По ночам, пока все спят, — начала рассказывать женщина, — я прихожу сюда и учусь играть в шахматы.

— Чему там учиться? — посмеялась Элиза, как вдруг встретила озлобленный взгляд «мамы».

— Учусь выигрывать.

— Ты мне напоминаешь кое-кого, — стала собирать с пола упавшие отсыревшие шахматы.

— Кого, — нагнувшись за фигурками, спросила «мама».

— Моего очень хорошего друга, — улыбнулась.

— Случаем не того, который возил тебя с медведями?

— Не того, но тот тоже была чудной.

— Как— то у меня тоже был друг, — собрав все шахматы, «мама» уселась на своё место, — он приехал сюда на время каникул в университете к старой бабуле. Наш город никогда не был знаменит, несмотря на красоту, и только сейчас туристы своими потоками бегут сюда сломя голову со своими фотоаппаратами.

— Он уехал, и поэтому ваша дружба продлилась недолго? — спросила Элиза, также усевшись напротив женщины — их отделяла доска.

— Я влюбилась в него, но всему, что бы кто не говорил, приходит конец, — вздохнула. — Его статная фигура, глупый шарф, никак не закрывающий шею, румяные от холода щёки, татуировка в форме маяка на левой руке, тонкие обветренные губы и улыбка в форме луны — моя первая любовь, — замечтавшись, она наконец обратила внимание на свою «дочь». — Но сейчас не об этом, — стала составлять фигурки на доску, — мне давно нужен был напарник.

— Я?

— Будешь отплачивать мне за половник, — взяла две шахматы в руки, — выбирай одну, — Элиза вытянула белую.

— Говорят, что белые выигрывают, — сказала девушка, сделав первый ход.

— Надеюсь, ты не говорила так, пока была в штатах, — фигурка женщины сбита. — Быстро двигаешься, — недовольно посмеялась.

— Опыт, — сбила ещё одну.

— Вижу, что ты подружилась с нашей служанкой, — искусственно улыбаясь, сказала «мама».

— Сначала я думала, что она зазомбирована, — посмеялась, — но мы поговорили, и я поняла, что она такая же, как и я.

— Как и ты?

— Жертва обстоятельств.

— Интересно, — задумалась женщина

— Почему гараж?

— Раньше здесь стояла лодка, но место освободилось, и теперь его нужно чем-то заполнить.

— Но вы же не вещь.

— Я и не говорю о себе, — сбила шашку Элизы, — этот столик и кресла тоже имеют вес.

— Лодка потому, что вы ловили рыбу?

— «Папа» ловил, но это далеко в прошлом, — посмотрела на девушку. — А ты не помнишь?

— Помню, — уверенно ответила она. — Тяжело забыть.

Спустя четверть минуты Элиза смогла выбить из игры около четырёх шахмат одним ходом, а затем ещё пару, пока не убрала все «мамины». Это был взлётный успех, не сравнимый со всем тем, что она встречала в своей жизни. Лицо, переполненное завистью и восхищением, глядело на гордую Элизу, сидящую в кресле и складывая шахматы в отдельные кучи.

— Я более, чем удивлена, — сказала женщина.

— Почему шахматы? — спросила она у «мамы», будто не услышав похвалу от женщины.

— Каждую субботу у нас в городе проходит турнир по шахматам, — стала помогать Элизе.

— И какой приз?

— Никакой, — ответила «мама», — но все в округе будут тебя знать.

— А ты ради чего играешь? — закончила с укладыванием игры.

— Люблю забирать то, что по праву моё, — посмеялась, переведя свои слова в шутку.

«Давай начнём всё сначала»

Что-то не поддаётся объяснениям, а что-то их не требует.

Почему мы так зависимы? Почему в погоне за красивой картинкой мы забываем о себе настоящих?

Век цифровых технологий. Всё вокруг стало неотъемлемой частью гаджетов, в которые мы вцепились, даже держа руку в кармане, пока едем на автобусе в школу. Всё прогнило, начиная от дна этого корыта и заканчивая детьми, сидящими вокруг меня.

— Теперь мы смело можем приравнять слово «виртуальный» к «искусственному», — сказала я своему кучерявому соседу по сидению, чьего имени даже не знала.

— Что? — он вынул наушник из своего уха.

— Любовь, ненависть, война — всё теперь есть в одном смартфоне.

— А как же ещё? — с непониманием спросил мальчишка.

— Заглянешь в Интернет — там видео с кричащей на мужа женщиной, а внизу комментарии о том, какая она озлобленная на мир.

— И что?

— Раньше люди целые книги читали, чтобы понять героя, а теперь судят человека за двадцатисекундный ролик.

— И в чём проблема? — с тупым видом поинтересовался он.

— Ты — наглядный пример таких людей, — тогда я встала, гордо подняв голову и всё так же придерживая свой смартфон в кармане, прошлась к выходу и стала ждать, пока через пару секунд наш автобус затормозит, чтобы мы все дружно выбежали отсюда.

Когда люди говорят вам, что «школа — ваш второй дом», то наглядно показывают свою глупость и беспорядочность: ты можешь влепить эту фразу любому ребёнку из неблагополучной семьи, а затем наблюдать в его глазах боль, ведь получается, что школа для него теперь «второй ад».

По привычке пробежавшись по дорожке в сторону помойных