Картина Сархана - Рагим Эльдар оглы Джафаров

куртки, на какую-то долю секунды замер, будто бы собираясь что-то сказать, потом развернулся и пошел к лифту.

Лиза закрыла дверь и тут же рухнула на колени, потом согнулась, уперлась лбом в холодный пол и зажала рот ладонями. Ей казалось, что если она закричит, то этот человек услышит. Он наверняка не ушел, он стоит там, за дверью, и слушает. Лиза почувствовала, как изо рта в ладони течет слюна, и задрожала. Это были даже не рыдания, просто крупная дрожь, которая становилась все реже и резче. Колени уже пронзала боль. Лиза чувствовала ими мелкие соринки на полу. Она вся как будто превратилась в это ощущение, в эту жгучую резь.

Лиза поняла, что не дышит. Она уже выдохнула весь воздух и почему-то пыталась выдохнуть еще. Тогда она лихорадочно и глубоко вдохнула, тут же закашлялась, поперхнувшись слюной. Быстрый неглубокий кашель выворачивал ее наружу. Лиза оперлась на руки, но встать уже не могла. Никак не получалось отдышаться: едва Лиза успевала вдохнуть, как кашель выбивал из нее весь воздух.

Вспотевшая ладонь скользнула по плитке, и Лиза чуть не упала лицом в пол. Чудом вывернулась и рухнула на бок. Она все время пыталась подавить кашель, но он, кажется, от этого только усиливался. Несмотря на все старания, она раз за разом проигрывала в поединке со своим телом. А там, за дверью, наверняка стоял этот человек, слушал и улыбался.

Зазвенел домофон. Его трель стала нитью Ариадны, с помощью которой Лиза выбралась из мрачного лабиринта в реальность. Мир как будто бы расширился, обрел звуки и цвета. Лиза глубоко вдохнула, выдохнула и еще пару раз кашлянула, теперь скорее по привычке, чем по необходимости. Потом встала. Голову прострелила такая сильная боль, что в глазах на секунду потемнело. Она хмыкнула, прочищая горло, и взяла трубку.

– Мисс Ру, добрый день. Прошу прощения за беспокойство, но к вам пришел курьер и…

– Скажите, пусть оставит посылку у вас, – перебила Лиза, положила трубку, привалилась к стене, будто после какого-то безумного усилия, и помотала головой.

Боль сразу же расплескалась. Лизе почему-то представилось, что у нее в голове что-то вроде коньяка, оставляющего маслянистые разводы боли на стенках бокала-черепа. Она решительно пошла в спальню, по дороге споткнулась о туфли, непонятно что делавшие в гостиной, ругнулась и зло пнула их ногой. Боль снова расплескалась по черепу, будто наказывая девушку за вспышку гнева.

Лиза добралась до спальни, открыла сумочку, достала аптечный пузырек и замерла. Пусто. Она отбросила упаковку и села на кровать. Взялась за голову и хмыкнула. Все и сразу, все и сразу! Она встала и пошла в ванную. Открыла шкафчик над раковиной, придирчиво осмотрела содержимое. Хотя бы аспирин, мысленно повторяла она, ну хоть что-нибудь!

Ничего. Лиза зло захлопнула дверцу шкафчика. Зеркало тут же прочертила трещина. Лиза посмотрела на свое отражение, мысленно отметив, что если бы мама была жива, то разразился бы скандал. Смотреть в разбитое зеркало – плохая примета. В некотором смысле мама была права: в отражении было то еще зрелище. Красные глаза, распухшие веки и, что удивительно, бледное лицо. Как такое вообще возможно?

Девушка вдруг подумала, что вот таким должно было быть ее лицо на фотографии Сархана. Это было бы по-настоящему, по-честному. Лиза хохотнула вслух и снова пошла в спальню. Взяла телефон и дрожащими пальцами, не попадая в буквы, написала:

Мне нужны таблетки, срочно.

Посидела какое-то время, глядя на экран, будто бы ожидая чуда. Вдруг ответ придет прямо сейчас? Увы. Лиза встала и пошла на кухню, мысленно подсчитывая, сколько нужно времени курьеру. Подсчеты получались очень оптимистичными, в целом за час можно решить этот вопрос. При определенной доле везения, конечно.

Она сама не заметила, как оказалась на кухне. Автоматически сунула новую капсулу в кофемашину, поставила чашку и уперлась взглядом в коричневую кофейную кляксу на светло-серой стене. Вздохнула, но как-то спокойно, скорее для проформы. Лиза смотрела на кляксу, а клякса на нее. Девушка изумленно приподняла брови, как бы удивляясь наглости кляксы, и взяла чашку кофе из кофемашины. Спокойно и с достоинством, легко выдерживая взгляд кляксы, сделала маленький глоточек кофе.

В этот момент на нее обрушился позавчерашний вечер. Она поняла, что у нее обожжены горло и язык. Лиза скривилась от отвращения. Посмотрела на чашку с кофе, потом на кляксу на стене. Клякса будто бы ехидно улыбалась. Лиза, сохраняя непроницаемое выражение лица, спокойно и с достоинством выплеснула на стену, ровно в кляксу, вторую чашку кофе. И расхохоталась.

Клякса изменилась, приобрела новые, резкие черты. Она перестала быть цельной: добрую половину стены покрывали мелкие коричневые капли. Настолько мелкие, что даже не растеклись. Казалось, будто проклятая клякса лопнула от собственной важности. Ошметки разлетелись вокруг, а все, что было в прошлом напыщенной кляксой, уныло стекло на пол, изнывая от жестокой реальности и жалея себя.

Лиза опять рассмеялась, взяла новую капсулу, хотела сунуть в кофемашину, но остановилась. С интересом заглянула в коробочку, откуда эти капсулы брала. И с удовольствием отметила, что помимо черного кофе там было что-то еще. Интересно, соответствует ли цвет упаковки цвету содержимого?

Лиза выбрала кремовый и задумчиво покосилась на стену. Кремовый на светло-сером? Само по себе сочетание блеклое, но ведь клякса коричневая. Это усилит контрастность. Лиза сунула капсулу в кофемашину и нажала кнопку. Бинго! В чашку потекло что-то кремового цвета, не совсем того, который она ожидала, но тоже неплохо. Лиза еле дождалась, когда последняя капля упадет в чашку, и взяла ее в руку. Повернулась и рассмотрела композицию. Что-то заставило ее опустить руку на уровень пояса, сделать шаг вперед и в этот же момент вскинуть руку, выплескивая кофе снизу вверх, почему-то с резким выдохом, будто она рисовала своим дыханием.

Кремовая линия разрезала коричневую кляксу пополам снизу вверх. Причем каким-то чудом верхняя часть разделилась. Получились как бы ветки. Из останков гордости напыщенной кляксы проросло кремовое дерево. Прекрасно! И что немаловажно, светло-серый цвет стены стал играть определенную роль. Он превратился в серый мир, который не симпатизировал ни кляксе, ни дереву, но позволял им проявляться на его фоне. Лиза тут же повернулась к кофемашине и внимательно осмотрела ее.

– Так, железо, ты умеешь делать капучино?

Железо умело. Лиза нетерпеливо провела все необходимые манипуляции и изящным движением нажала на кнопку. Красиво развернулась на месте и взялась за подбородок, подражая карикатурным художникам.

– Нет-нет, это никуда не годится! Тут нужен другой инструмент! – Лиза изо всех сил грассировала, пародируя французский акцент.

Потом она рассмеялась, развернулась и стала