Стробоскоп Панова - Юрий Шиляев

— Как некрасиво! — возмутившись, птица полетела в рощу. Там всегда радовались гостям.

А дерево любовалось зелёным червячком...

Тут мальчик снова перебил старика:

— Это гусеница! — воскликнул он. — Точно, это была гусеница! Мне недавно гувернантка рассказывала о насекомых. Вообще-то про всяких букашек ещё раньше рассказывал наш садовник, Джонни, но слушать мисс Бэти интереснее.

— Молодец, Айвен, ты правильно догадался и многое знаешь, но деревоэтого не знало. Я упоминал, что ни одна птица, ни одно насекомое раньше не опускались на его ветки

— Его что, это дерево, отравой опрыскали? — поинтересовался маленький баронет, все летние месяцы проводивший в саду. — Так всегда делают, когда хотят избавиться от вредителей.

— Нет, его никто не поливал отравой, — старый человек тепло посмотрел на Айвена, погладил мальчишку по тёмным волосам, вздохнул. — Нет, молодой чемодан, дело не в отраве. Просто дерево привыкло к тоске, к одиночеству, и ничего не делало, чтобы изменить это... Все чувствовали, как неуютно на ветвях, как веет тоской от листвы, да и сама листва не такая свежая, как у других деревьев. Поэтому дерево смотрело на длинное, пушистое тельце приёмыша и радовалось.

— Ты кто? — снова спросило дерево, чувствуя что-то странное, какую-то особую, щемящую нежность.

— Я — гусеница, — пропищал малыш и, потеряв равновесие, сорвался вниз.

— Осторожно!!! — воскликнуло дерево, но маленькая гусеница оказалась очень ловкой — она зацепилась за нижнюю ветку.

— Уф, — с облегчением вздохнуло дерево и сказало:

— Так дело не пойдёт! Ползи ближе к стволу. Там, на самом верху, между самых толстых ветвей безопасно.

— Хорошо, — пропищала малышка гусеница и послушно поползла вверх.

Дерево впервые в жизни почувствовало себя счастливым. Весь день оно посвящало заботам о малыше: кормило, в жару укрывало от солнца, помахивая ветвями, словно веером, а в холодные ночиприкрывало выемку меж ветвей самыми толстыми листьями, чтобы малышка не простудилась.

Гусеница подрастала. Она научилась ловко ползать по веткам и даже перепрыгивать с одной на другую.

— Я тоже умею лазать по деревьям, — гордо сообщил мальчик.

— Молодец, — похвалил ребёнка старик. — И перепрыгивать с ветки на ветку тоже умеешь?

— Нет, но когда я первый раз влез на яблоню, все перепугались, и никто не обрадовался.

— Но ты же не гусеница, и мог упасть. А для гусеницы естественно прыгать по веткам, — старый Айвен улыбнулся мальчику. — И поэтому дерево обрадовалось...

— Посмотрите! — радостно воскликнуло дерево, даже не заметив, что впервые заговорило с соседями. — Посмотрите на мою малышку! Она такая ловкая, такая красивая!

— Действительно, — согласились деревья из рощи, радуясь новому собеседнику. — Да, из неё вырастет прекрасная бабочка!

— Бабочка?! — удивленно переспросило дерево и вдруг вспомнило, что бабочки — это такие красивые, лёгкие создания, которые кружатся в воздухе, перелетая от цветка к цветку.

— Но... как... — Дерево умолкло и грустно посмотрело на своего пушистенького питомца.

Оно не смогло продолжить фразу, но деревья в роще поняли, что так обеспокоило одинокого соседа. Перебивая друг друга, принялись рассказывать, как гусеницы делают тёплый кокон, как долго спят в своём домике, как потом вылезают из него, и, превратившись в прекрасную бабочку, взлетают с ветвей.

— Это значит, что скоро я снова останусь в одиночестве, — прошептало дерево и посмотрело на маленькую гусеницу. Гусеница старательно грызла листочек, уже третий за последние несколько минут.

— Может и случится то, о чём говорят соседи, может, у моей малышки и отрастут крылья, но это будет не скоро! — подумало дерево, успокаиваясь.

— Глупое дерево, — снова подал голос мальчик,- ведь если у гусенички появятся крылья, то она станет прилетатьв гости.

— Ты прав, малыш, но дерево было в этом неуверенно.

— Значит надо всегда быть уверенным, — прошептал маленький Айвен, засыпая. Старик грустно улыбнулся и продолжил: кто знает, может, он рассказывал эту сказку для себя?

— Итак, дерево растило и лелеяло гусеницу, стараясь не думать о будущем.

Гусеница подросла. Она уже не могла ползать по тонким веточкам, на которых, как правило, листья были особенно сочными и нежными. Тонкие ветки могли обломиться, и заботливое дерево строго-настрого запретило ей отползать далеко от ствола. Та выемка, в которой оно когда-то приютило малышку, превратилось в небольшое дупло.

— Не выглядывай слишком часто, — беспокоилось дерево. — Тебя может клюнуть шумная сойка или озорной воробей. Если это случится, то я умру от горя!

Гусеница любила дерево и старалась не причинять ему страданий. Она послушно сидела в дупле, питаясь жёсткой корой близлежащих веток.

— А у нас радость!!! — шумели деревья, что росли дружной рощей. — Гусеницы стали куколками и скоро превратятся в прекрасных бабочек. Какое это счастье — наблюдать за их полётом!

Дерево ничего не ответило, подумав о том, какие всё же жестокие у него соседи. Надо же — радуются предстоящей разлуке?!

— А как ваша питомица? — не унимались соседи. — Она уже стала куколкой?

— Рано ей ещё, — ответило дерево любопытным соседям и умолкло. А вдруг малышка проснётся и услышит то, что ей совсем не следовало знать?

Но гусеница всё-таки узнала о предстоящем превращении.

— Я хочу стать бабочкой, — сказала малышка, выползая из дупла. Она огляделась, выбирая ветку покрепче, чтобы прицепить к ней кокон.

— Я тоже хочу стать бабочкой, — сквозь сон прошептал маленький баронет, — тогда у меня будут крылья, и я улечу далеко-далеко. И маму с собой возьму... А дерево, наверное, обрадовалось?

— Нет, — старый человек тяжело вздохнул. — Дерево очень боялось одиночества...

— Тебе ещё рано, воскликнуло оно.

— Но мне пора отращивать крылья и учиться летать! — воскликнула гусеница, впервые возражая дереву.

— Ты хочешь поскорее оставить меня?! — скорбно прошелестело дерево. — Ты плохая гусеница! Ты не любишь меня... Вот как ты отблагодарила те бессонные ночи, что я проводило в заботах о тебе! Конечно, зачем теперь тебе сидеть в моей поредевшей кроне и слушать, как скрипят мои сухие ветви.

— Я очень люблю тебя, но... мне надо... — со слезами в голосе прошептала гусеница. — Я благодарна за твою доброту, но и ты тоже пойми меня — я ведь появилась на свет для того, чтобы летать!

— Хорошо-хорошо, разве же я против? Лети куда хочешь, можешь отрастить не одну пару крыльев,