Лимит надежды не исчерпан - Сергей Зверев

– Похоже, сегодня они настроены более решительно, – усмехнулся он.

– Да, определенно подготовились, – согласился сидевший рядом Берг.

– Вот только в своих приготовлениях они не учли вашу «Медузу», – сказал Ганидзе. Он постоянно переговаривался по рации с полицейским руководством, проверяя степень их готовности и координируя работу. – У них нет ничего, чтобы противостоять нам, – убежденно сказал он.

– Наша «Медуза», безусловно, сделает свое дело, но при этом вы не должны забывать о вашей части работы. Не забывайте, мы прибыли в Грузию вовсе не для того, чтобы гонять по улицам толпы демонстрантов. Так что вы должны выловить и арестовать их лидеров, чтобы мы могли спокойно приступить к нашей основной задаче, – сухо сказал ему Джонс. Хотя такие акции и давали ценный опыт применения новой системы, он по-прежнему считал, что им следовало как можно меньше светиться вне рамок основной задачи.

– Не беспокойтесь, полковник, мы сделаем все как надо. У нас сформировано несколько специальных групп, единственной задачей каждой из которых является арест одного определенного человека. Я думаю, что сегодня те из их лидеров, кто смог вчера избежать ареста, присоединятся к своим коллегам на нарах, – с улыбкой сказал Ганидзе.

– Хорошо бы, если бы это было действительно так, – процедил сквозь зубы Джонс.

– Сэр, вторая машина вышла на позицию, – вклинился в их разговор один из операторов. – Они готовы действовать.

Действительно, на экране был виден виртуальный луч, идущий от второй машины и накрывавший основную массу людей. Луч первой машины также был направлен на толпу.

– Мы решили несколько изменить схему, применявшуюся вчера, – пояснил Берг в ответ на вопросительный взгляд Ганидзе. – Обе наши установки будут работать в режиме страха, заставляя людей убраться с проспекта. Я полагаю, после вчерашних событий нам уже не нужен особый повод для силовых действий. В то же время, как показали вчерашние события, если достаточно крупная масса демонстрантов ввяжется в драку и смешается с полицейскими, мы попросту не сможем на них воздействовать. Так что оба луча еще до активных действий начнут воздействовать на толпу, чтобы достаточно быстро разогнать основную массу людей. Ну а с самыми активными передними рядами полиции придется разбираться традиционными средствами.

– Это первое боевое применение системы, так что нам еще предстоит выработать наиболее эффективную тактику, – добавил Джонс. – Ваши люди готовы? – спросил он Ганидзе.

Тот отдал в рацию несколько распоряжений и, выслушав ответы, повернулся к Джонсу:

– У нас все готово, можете начинать.

– Ну что ж, господа, пришло время повторить наше вчерашнее шоу на бис, – ухмыльнулся американец.

«Они торчат тут уже двадцать минут. – Мамедов наблюдал за серой машиной, стоящей в ста метрах от него. – «КамАЗ» по-прежнему стоит за рядами полицейских; из него никто так и не вышел. Он как будто сам по себе, не имеет никакого отношения к тому, что происходит на проспекте».

Мамедов поймал себя на мысли, что внутри его нарастает какое-то непонятное чувство беспокойства. Это было ощущение того, что сейчас что-то произойдет. Что-то страшное и ужасное. Руслан оглянулся вокруг, пытаясь понять причину волнения, но не увидел ничего, что представляло бы прямую угрозу. В то же время он заметил, что люди вокруг него также лихорадочно озираются, как будто хотят что-то увидеть. Хотя толпа была по-прежнему возбуждена, ее агрессия заметно угасала, уступая место совсем другому чувству. Чувству страха.

Беспокойство внутри Мамедова все нарастало, и он не мог найти этому никакого объяснения. За время работы ему не раз приходилось рисковать своей жизнью. Он участвовал во Второй чеченской войне, в составе спецгрупп осуществлял рейды по ликвидации лидеров боевиков, уничтожению их складов, организовывал засады на путях горных перевалов, по которым боевики переходили в Грузию и обратно. Не раз он оказывался под огнем, был ранен. После окончания активных действий работал как агент внедрения, под видом добровольца проникая в группы боевиков-исламистов.

И никогда Мамедов не чувствовал того необъяснимого, парализующего волю страха, который поселился в нем сейчас. И по глазам стоящих вокруг него людей он понял, что они испытывают то же самое чувство.

Давид услышал громкие хлопки выстрелов позади полицейских шеренг, стоявших всего в десятке метров от него. Он вместе с наиболее активными и решительными сторонниками оппозиции находился на самом переднем краю, рядом с оцеплением, готовый вступить в драку, если понадобится. Как и вчера, в толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Вот только на этот раз Давид не заметил, чтобы этому предшествовало какое-либо столкновение оппозиционеров с полицией. Похоже, что сегодня Саакашвили не стал утруждать себя организацией провокаций, а сразу перешел к активным действиям. Давид увидел, как сразу же после обстрела на толпу двинулась полиция. «Ну нет, на этот раз у вас ничего не получится», – решительно подумал он.

– Долой Саакашвили! – закричал кто-то справа от него.

– Нет полицейскому режиму! – подхватил стоявший рядом с Давидом Леван. – Да здравствует демократическая Грузия!

Вместе с основной массой людей они бросились на надвигавшуюся стену щитов. Полицейские, казалось, не ожидали столь решительного натиска. Какое-то время они держались вместе, но скоро начали постепенно отходить под напором численно превосходящих их оппозиционеров.

Почувствовав, что полиция не так сильна и они вполне могут победить, оппозиционеры удвоили свои усилия. Полиция шаг за шагом сдавала свои позиции, и вскоре их сплошная шеренга была окончательно прорвана. Самые активные демонстранты бросились вперед.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели,

8 ноября 2007 года

Ганидзе с нарастающим беспокойством глядел на экран. На этот раз все шло совсем не так гладко, как вчера. Хотя «Медузам» и удалось охладить пыл толпы и нейтрализовать основную массу людей, но передние ряды демонстрантов, не подверженные воздействию установок, перешли в контрнаступление и теперь решительно теснили ряды полиции. Те постепенно отходили. Еще немного, и их машина будет окружена демонстрантами.

– Что вы смотрите, полковник? Немедленно вводите в дело резервы! – услышал он резкий окрик Берга. – Пускайте в ход группы «Заслон-2» и вызывайте сюда армейские части.

Ганидзе встрепенулся и поднес к губам рацию.

– «Заслон-2», это «Лидер-1», остановите их! – приказал он. – Да, немедленно открывайте огонь. Это приказ, – сорвался он на крик, когда командир «Заслона-2» запросил подтверждение команды.

Чуть позади их машины три десятка полицейских открыли огонь по толпе из дробовиков и пистолетов. Вовремя. Толпа как раз в этот момент прорвала сплошную линию щитов, и первые демонстранты бросились вперед, но пули остановили их.

– Что вы делаете? – профессор Альбертс с ужасом переводил взгляд с Ганидзе на Берга и обратно.

– Не беспокойтесь, пули резиновые, – мрачно ответил Берг. – Так что ничего страшного с ними не случится. Где там военные? – спросил он Ганидзе.

– Будут через пару минут, – ответил полковник и снова посмотрел на экран. Хотя резиновые пули и несколько ослабили напор людей, оппозиционеры по-прежнему не желали отступать.

Леван услышал впереди звуки выстрелов, увидел, как несколько человек в передних рядах были сбиты ими, в том числе и Давид. Затем тот поднялся, держась рукой за плечо. Судя по отсутствию крови, пули были резиновые, хотя это тоже весьма неприятно.

– Вперед, за Грузию! – крикнул Леван, подбадривая товарищей. Затем он оглянулся. И увиденное неприятно поразило его. Хотя люди непосредственно вокруг него и были решительно настроены на борьбу, основная масса людей не поддержала их. Они скорее пытались разбежаться с площади, как и вчера, и не собирались помогать Левану и находившимся рядом с ним.

Леван видел растерянные лица, видел, как люди суетливо озираются вокруг. Казалось, им совершенно безразлично, что, возможно, прямо сейчас, в этот момент решается судьба их страны, что от их действий зависит, быть ей демократическим государством или скатиться в тиранию и диктатуру Саакашвили.

Леван не понимал, что происходит. Еще совсем недавно эти люди были решительно настроены на борьбу, а сейчас собирались бежать. И это при том, что никто из них не столкнулся с дубинками и тем более резиновыми пулями, в худшем случае со слезоточивым газом. Но не мог же он один заставить их бежать!

Леван повторил свой призыв, но большинство не обратило на него никакого внимания.

В это время позади полиции показалось несколько армейских грузовиков. Из них посыпались солдаты, которые бросились на помощь полиции. Лишенные поддержки соратников, расстреливаемые резиновыми пулями и столкнувшиеся со свежими силами, брошенными в бой Саакашвили, активисты стали медленно отступать.