Убийство на пляже - Крис Чибнелл

15

Это первое воскресенье после того, как было обнаружено тело Дэнни. В церкви Святого Эндрю количество мертвых на погосте превышает количество живых внутри храма в пропорции сто к одному. Сьюзен Райт прищурившись следит за тем, как подруга утешает Лиз Ропер. Джек Маршалл сосредоточенно смотрит на алтарь, где преподобный Пол Коутс тяжело облокотился на кафедру.

— Именно в такие времена мы проверяем свою веру. Почему великодушный Господь позволил этому случиться? Я уверен, что после событий прошлой недели каждый из нас задавал себе этот вопрос.

Рука Лиз тянется к маленькому золотому крестику, висящему на шее. После окончания службы все прихожане уходят, но она остается на скамье — голова опущена, глаза закрыты. Она сидит так довольно долго, а когда открывает глаза, преподобный уже сменил свое облачение священника на простые брюки и кардиган. Он преклоняет колени рядом с ней.

— Как вы справляетесь с этим горем? — спрашивает он.

— О, речь ведь не обо мне, верно? — с принужденным оживлением отвечает она. — Я беспокоюсь за Бэт и Марка.

— Но вы ведь его бабушка. Вы не можете просто отгородиться от этого.

Голос ее падает.

— Я знаю. — Она вздыхает и смотрит на витражи церкви. — Это помогает. Служба была хорошая. Это многое значит для меня — и всех остальных, кто пришел.

Пол закатывает глаза.

— Девятнадцать человек. Из города с населением в пятнадцать тысяч.

— И это за последнюю пару дней. С трудом верится, правда?

— Я клянусь вам, что сделал буквально все, — устало говорит он. — Я посетил каждую школу, был в больнице, в доме престарелых, в нашем общественном центре. Я был на каждом празднике, фестивале или шоу. Три года подряд. И даже теперь… ничего.

— Люди никогда не знают, что им нужно, пока им этого не дать, — говорит Лиз, беря его за руку. — Именно это нам нужно от вас. Всем нам. Я уверена, что Господь как раз поэтому прислал вас сюда. Наша беда — это ваша беда, ваш вызов. Помогите нам.

Пол Коутс берет Лиз за обе руки. Они остаются в таком положении, пока она не вынуждена убрать руку, чтобы достать салфетку.

— Я хотела вас кое о чем попросить, — говорит она. — Точнее, показать вам. Это снаружи.

В дальнем конце церковного кладбища, где могилы еще хорошо ухожены, под раскидистым тисом стоит высокое надгробье.

ДЖЕФФРИ РОПЕР

1954—2007

Любимый муж, отец, дедушка

Как рано ты от нас ушел

На нижней части камня оставлено пустое место.

— Когда мы потеряли его, мы оставляли это место для меня, — говорит Лиз. — Здесь все рассчитано на вторую могилку. Я подумала, а не могли бы мы похоронить здесь Дэнни? Они были такие друзья — водой не разольешь. Знаю, это глупо, но мне нравится мысль, что они будут приглядывать друг за другом.

— Это вовсе не глупо, — говорит Пол. — Я считаю, что это замечательно. А с Бэт вы уже говорили об этом? Запрос должен поступить от нее и Марка.

Лиз шумно сморкается и качает головой.

— Я не хотела делать этого до того, как переговорю с вами. Просто подумала, что, может, это как раз то, что я могу для нее сделать, чтобы снять с нее часть груза. Я знаю, что я бабушка Дэнни, но ведь я еще и ее мать. — Она снова начинает плакать. — Но на самом деле никто ей по-настоящему помочь не сможет, правда? Единственное, что ей нужно, — это как раз то, что она уже никогда не сможет получить.

Элли и Харди просматривают в офисе запись камеры видеонаблюдения с парковки на вершине скалы за ту ночь, когда был убит Дэнни. Единственное движение на крупнозернистом экране связано с часами, отсчитывающими секунды в углу кадра. Время течет медленно, и они оба подскакивают, когда в 01:23 ночи на стоянку заезжает автомобиль. Изображение слишком темное и расплывчатое, чтобы можно было различить номер, но фигуру, выбравшуюся из машины, ни с кем не спутаешь. Элли узнает этого человека раньше Харди. Она ведь знакома с ним больше десяти лет.

— Он сказал, что был на работе, — шепчет Элли.

Что это может означать? Либо Бэт знает, что его там не было, и врет, чтобы покрыть Марка. Либо Бэт ничего не знает, и это Марк врет им всем. В крови у Элли бурлит адреналин, принося с собой скорее смятение, чем какую-то ясность.

На экране Марк Латимер, скрестив руки на груди, прислонился к багажнику своей машины.

— Он кого-то ждет, — говорит Харди. — Держу пари.

Он наклоняется ближе к монитору. Марк вздрагивает, как будто услышал чье-то приближение. Харди в нетерпении сжимает руки.

Внезапно экран становится черным.

— Где следующая лента?

Элли проверяет пакет для улик и находит там только записку.

— Очевидно, она у них одна, и они ее все время перезаписывают, чтобы не тратить лишних денег.

— Что за фигня!

Харди с досады бьет кулаком по столу, а Бродчёрч из-за этой провинциальной грошовой экономии падает в его глазах еще ниже. Элли почему-то стыдно за такое упущение, хотя сама она к этому не имеет ни малейшего отношения.

В офис стучат, и в дверях с поясом, обвешанным всевозможными инструментами, возникает Стив Конноли, инженер-связист, который целый день путался у всех под ногами.

— Стив Конноли, — нервно представляется он, как будто его имя должно все изменить. — Вы ведь занимаетесь здесь Дэнни Латимером? Это как-то связано с водой. Мне сказали, что это как-то связано с водой.

Элли находится достаточно близко к Харди, чтобы почувствовать, как у того повышается температура.

— Кто вам это сказал? — спрашивает она.

— Я узнал об этом… Я узнал об этом там, откуда я получаю… получаю послания. Внутренние послания.

— Ох, ради Бога, кто его сюда впустил? — возмущается Харди, вставая из-за стола.

Он примерно вдвое меньше Конноли, но негодование как будто добавляет ему веса. Элли открывает дверь, чтобы выдворить Конноли.

— Нет-нет-нет, там говорилось про воду, это важно. — Он поднимает руки, успокаивая ее. — Я должен это вам сказать, он был в лодке. Его посадили в лодку. Зачем — я не знаю.

Элли пристально смотрит на него. На медиума, в ее представлении, он не похож. Ну, там дурацкая прическа, цветистая одежда, всякие рунические украшения. Он похож на инженера телефонной компании. Именно это, а еще то, что он сам не понимает, что с ним происходит, и выбивает у нее почву из-под ног.

— Кто это вам такое сказал и откуда вы вообще это взяли? — спрашивает она.

Конноли непонимающе моргает, глядя на них, словно это было совершенно очевидно из первых его слов.

— Дэнни.

Элли уже не скрывает своего раздражения.

— Это не я так хочу, — возражает он. — Это просто само приходит ко мне.

— О, так вы, значит, у нас медиум вынужденный, — говорит Харди.

Сказано это самым язвительным и саркастическим тоном — он почти упивается моментом. Конноли обижается.

— Вы не хотите меня слушать, очень хорошо, — раздраженно говорит он.

— Тут ребенок погиб! — орет Харди, и акцент его усиливается пропорционально громкости крика. — А вы, потакая собственным желаниям, являетесь к нам со всей этой хренью!

В комнате за дверью их кабинета все умолкают. У входа появляется Фрэнк, готовый ворваться внутрь.

— Уберите его отсюда! — командует Харди, поворачиваясь в кресле к ним спиной.

Фрэнк кладет руку на талию Конноли и выводит его из кабинета.

Конноли не сопротивляется, только качает головой. Уже на пороге он бросает через плечо еще одну загадку.

— Она говорит, что прощает вас, — говорит он Харди. — За тот кулон.

Элли видит, что и без того бледная кожа Харди от злости становится совсем белой, и на мгновение по-настоящему пугается, как бы ее босс не потерял над собой контроль. Он остается неподвижным, словно считает про себя до десяти, хотя после ухода Конноли это затягивается дольше необходимого. Затем он, как ни в чем не бывало, возвращается к работе.

— Ладно, — говорит он. — Вернемся к реальному расследованию. Давайте выясним, почему Марк Латимер солгал нам насчет того, где был той ночью. Что дальше?

В дверях с пачкой бумаг в руках появляется Ниш.

— Это профайлы Дэнни из социальных сетей, — говорит он. — Только что с жесткого диска его компьютера.

— Третье мая: «Хочу поставить замок у себя в комнате. И выбросить все это дерьмо», — читает вслух Элли. — Двенадцатое мая: «Дорогой папа, помнишь меня? Я тот самый, с кем ты когда-то играл». Снова двенадцатое мая: «Я знаю, что он делает».

Элли в растерянности: она никогда не слышала, чтобы Дэнни так говорил. Что он мог иметь в виду?

Она поворачивается к Харди, чтобы посмотреть на его реакцию, но он уже схватил свой плащ и стремительно уходит. Она выходит из дверей вслед за ним, еле волоча ноги. Ей очень не хочется этого делать. Но ее уже гложет сомнение, и унять его она может, только поговорив с Марком.