Записки бухарского гостя - Фазлаллах ибн Рузбихан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все султаны, столпы мира, да продлит навеки Аллах их царство в благоденствии, в нынешнем году[133] собрались в Бухаре. Происхождение их по родословному древу связано с его ханским величеством так, как было упомянуто отдельно в [этом] повествовании. Как только прошли праздничные дни, его ханское величество изволил приступить по обычаю к совещанию — по-тюркски джанки — с высокодостойными султанами. О походе на казахские владения он изволил сказать речь и призывал их к единодушию в том деле и побуждал проявить стремление к священной войне, потому что в минувшем году[134] с их, [казахов], стороны произошло нарушение дружелюбия.
Потомки Джаниш-султана, совершив набег на области Бухары /23а/ и Самарканда, увели из городов ислама невольников и дозволили в своей среде куплю-продажу рабов-мусульман, а их султаны оказывают этому поддержку. Признак дозволенности для себя таких тяжких преступлений заметен и явствует из их внешнего образа жизни; они поощряют друг друга к разбою, тогда как изречение: Не обратитесь после меня в неверных, которые режут друг друга — запрещает это. Его ханское величество изволил сказать: «Теперь, когда с помощью Аллаха всевышнего хозяин божественного приговора и бесконечной милости собрал в Бухаре всех султанов из потомков Абу-л-Хайр-хана, одарил [их] царскими милостями и благоволением ив казны щедрости и доброты соответственно их различиям и достоинствам, открыл каждому султану двери награждений в соответствии с высотой их степеней, и рука предопределяющая исполнила обычай радушного приема, оказала в Бухаре каждому подобающее гостеприимство и подготовила для каждого орудия могущества, почему бы нам не сподобиться пойти священной войной на казахов и не бросить возмездие за нарушение дружелюбия, которое совершил сын Джаниш-султана, один из знатных казахских султанов, в полу их немилости, и не разметать основу здания их великолепия по ветру небытия?»
Все именитые султаны и высокодостойные хаканы из потомков Абу-л-Хайр-хана, из которых каждый — повелитель славного трона и могущественный государь одной из восточных стран, прибыли к месту повиновения и служения с несметными подготовленными войсками, от многочисленности, красоты и величия которых разум приходит в изумление. Склонив голову покорности, они воздали хвалу разуму благородного [Шайбани-хана].
На следующий день его ханское величество повелел улемам Мавераннахра и Хорасана — я, бедняк, тоже присутствовал [среди них] — написать фетву насчет казахов, станет ли газием или нет каждый, кто отправится на священную войну с ними? И он сказал: казахи — идолопоклонники. Улемы, видя, что от казахов [исходит] неверие, издали фетву: «Если казахи, как доказано, являются неверными, то каждый, кто будет воевать с ними, получит вознаграждение за священную войну с неверными». Фетву вручили его ханскому величеству.
В пятницу пятого [числа] месяца шавваля года девятьсот четырнадцатого[135] выступили на священную войну с казахами. Всем султанам дали указание, чтобы они вернулись в свои владения и присоединились к августейшему стремени в Туркестане. Их высочества могущественные султаны на все стороны пропели Возвращение достохвалъно в свои владения и с намерением помчаться на скакуне, воюющем мир, погнали быстрого коня своего твердого решения.
Его величество повелитель мира в понедельник, восьмого [числа] месяца шавваля[136], рано утром сел верхом и с кортежем из светил величия и благоденствия направился из Бухары к мазару Хаджи Бахааддина Накшбанди[137], расположенному в двух фарсангах от Бухары. Название той местности Каср-и Арифан.
Выступление в страну казахов[138]
В этот день с восходом солнца, взойдя, подобно солнцу, над горизонтом добрых деяний, [хан] направился на восток, и, обратив лицо могущества и удачи на завоевание восточных стран, он выступил со стоянки счастья. Августейшее общество было украшено присутствием [их] высочеств эмиров, знаменитых улемов, вельмож Бухары и Герата и садра жителей Мавераннахра. В собрании находился превосходительный, шейх-ал-ислам, /24а/ благороднейший Хваджа Абу-н-Наср Парса[139], потомок великого Хаджи Парса. Я, бедняк, находился в стороне, [где] были вельможи Хорасана. Когда все в августейшем собрании сели, я, бедняк, доложил: «Сегодня понедельник, и большая часть [выступлений в] поход пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, состоялась в понедельник. Решение выступить на священную войну в понедельник согласуется с сунной. Пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, отправляя воинов куда-нибудь, приказывал: “Не убивайте детей, женщин и дряхлых стариков. Ведите священную войну против неверных ради всевышнего"». Потом я встретился с Хаджой Парса и спросил: «Хорасанские улемы издали фетву, что этот поход является священной войной в соответствии с тем, что идолопоклонство казахов доказано и [доказана] дозволенность у них уводить в рабство. Теперь, эта война — всеобщая религиозная обязанность или это обязанность частная?».
Хаджа Парса ответил: «По видимости, обязанность частная, ибо получается достаточное количество от того сборища людей, которое [сейчас] идет». Я, бедняк, сказал: «Изволите ошибаться, это всеобщая обязанность, ибо имеется согласное решение обоих вероучений (т. е. учений Абу Ханифы и Шафии. — Р. Д.), чтобы всегда, когда неверные вторгаются в какую-нибудь мусульманскую область, то всем вменяется в обязанность [вести] с ними священную войну, и это в божественном законе называется всеобщим призывом к обороне. А сейчас они, [казахи], направляются в округ Куфина[140] и Бухарскую область и как раз время для их похода, они уведут рабов из областей ислама. Все обязаны отправиться /24б/ в их области». Товарищи умолкли. Я, бедняк, представил, что все обязаны в этом походе сопутствовать его ханскому величеству, пусть его ханское величество восклицает: «Аллах
