Похитители - Джон Фаррис

Позволь мне попытаться объяснить, Кэрол. Когда ты была совсем маленькой девочкой и могла доверять мне каждое свое чувство и каждую мысль, между нами существовала близость, которой больше никогда не будет. Я самая обыкновенная мать и лучше всего помню именно это. Быть сентиментальной, когда взрослеешь, очень нелегко. Необходимо время, чтобы стать равными, и осознать, что это означает для женщин. Иногда мы ссорились и на какое-то время забывали о доверии. Сейчас я часто вспоминаю, сколько у меня было возможностей, чтобы попытаться облегчить для тебя взросление, но у меня ничего не получалось, потому что я не всегда понимала, что ты хочешь. В общем мы неплохо ладили, однако при этом одновременно теряли как бы выразиться… соприкосновение. Любовь, слава Богу, была для нас больше, чем простой привычкой. И я надеюсь, что ты сейчас не думаешь обо мне слишком плохо.

Равные… Итак я вторгаюсь на чужую территорию, краду то, что нельзя трогать, что принадлежит не мне. Надеюсь, ты не будешь так думать, если узнаешь о том, что я прочитала твой дневник. Я снова могу услышать биение твоего сердца, и это единственное, что меня волнует в данную минуту. Мы не так уж и отличаемся друг от друга… и ты не можешь себе представить облегчение, которое я ощущаю, когда думаю об этом. Мы не такие уж и незнакомые люди. Сейчас я могу разговаривать с тобой с большей уверенностью и легкостью, чем многие последние годы. Кэрол, когда ты вернешься домой…

В этот момент Филисия Холланд была вынуждена остановиться и закрыть книгу. Она медленно вытаскивала из своего сердца холодный рыболовный крючок, и после того, как он весь вышел, ее руки еще несколько минут дрожали, а воздух часто собирался в легких, как вата.

Глава 7

4 дек.

В воскресенье состоялась шумная вечеринка, хотя мы с Девом и не хотели этого, когда Дев приглашал Пола Кобрака со свитой поговорить о фильме, который они собирались снимать. Обсуждение фильма закончилось тем, что в две комнаты нас набилось человек двадцать пять. Пожалуй, как всегда бывает в таких случаях, половина из гостей не имела никакого отношения к Кобраку и зашла к нам на огонек только потому, что создавалось впечатление, будто у нас можно классно отдохнуть. Вечер был очень серьезный со множеством скучных разговоров о фильме (имена Труффо и Реснейса, произносимые через правильные промежутки времени, приветствовались оргазмическими вздохами и глубокомысленными кивками). Травку никто не курил. А может, это было слишком торжественным и застенчивым ритуалом?

А сейчас о самом фильме. Его название «Оклендский метод», он будет повествовать, конечно, о способах гражданского неповиновения против призывов в армию в Оклендском призывном пункте в прошлом году. Следовательно, фильм будет посвящен борьбе. Очевидно, у Кобрака имелись приличные связи, но сценария еще не было. Кстати, сценария, по-моему, и не будет. Какая-то чересчур серьезная поклонница таланта Кобрака (наверняка новенькая) неосторожно заговорила о сценарии. Кобрак подарил ей свой знаменитый пустой взгляд продолжительностью в тридцать секунд, потом величественно поднес руку к голове и постучал указательным пальцем по виску. У меня такое ощущение, что этим глубокомысленным жестом он хотел сказать, будто видел все в голове, но это видение было слишком драгоценным и жизненно важным, чтобы доверять его жалкой бумаге. Чушь собачья!.. Кобрак интересный мужик, этакий широкоплечий парень с фермы. Он напомнил мне бессмертного Кеси, но я сильно сомневаюсь, что он обладает хотя бы частью таланта и безумия Кеси и уж наверняка совсем не обладает его очаровательным умением покривляться. Если у мистера Кобрака забрать его самое большое притворство (он считает себя гением), то под ним окажется довольно глупый человек. Чтобы заиметь сценарий, он должен не только придумать его, но и грамотно изложить, а я абсолютно уверена, что ему никогда не сделать ни того, ни другого.

Но даже несмотря на его очевидную глупость Дев что-то в нем увидел. После нашего знакомства с Девом я выяснила, что он отрицательно относился к кино (мне удается вытащить его в кинотеатр примерно раз в три месяца, да и то если сильно повезет). Он сразу начинает скучать, когда разговор заходит о кино. Наверное, в таком отношении к кинематографу виноват его отец, который работает в Голливуде. Съемки картин моментально теряют свою таинственность и очарование, стоит человеку подрасти и научиться разбираться в киношном слэнге. Дев знает очень много о механике изготовления фильмов и редактировании. Кто знает, возможно, им с Кобраком и удастся достичь чего-нибудь стоящего. По крайней мере Дева заинтересовала идея поработать с Полом Кобраком, он загорелся… и сейчас с ним намного легче жить.

Они провели почти час за обсуждением центральной метафоры чьего-то фильма. Дев здорово разнервничался, но сцепил зубы и решил терпеть до конца. Мои нервы оказались не такими крепкими, поэтому мне пришлось отправиться на кухню мыть стаканы. Там я спугнула парочку любовников. Все вечеринки в нашем районе печально похожи друг на друга. Народ только и делает, что заглядывает на кухню в поисках еды, и я была вынуждена велеть паре налетчиков на холодильник держать свои лапы подальше от еды. Эти ребята могут вынести из дома даже мебель, если их оставить без присмотра.

Парень, которого я немного знала… он работает ассистентом на факультете английского языка и подрабатывает в «Стреле остроумия Беркли»… занял исходную позицию, повернувшись спиной к плите. Он должно быть проговорил минут двадцать, прежде чем я его заметила. Я ему нравлюсь, и он вбил себе в голову, что если проявит побольше душевного тепла, то сумеет отбить меня у Дева. Парень трудился на совесть и изливал мне свою душу при помощи сильной жестикуляции и других средств, но я не обращала на него внимания. Я чувствовала симптомы приближающейся головной боли. К тому же складывалось впечатление, что народ не собирается расходиться до утра. Прошло какое-то время, и парень просто замолчал и печально посмотрел на меня. Признаться, мне стало его немного жалко, и я сунула ему в руку еще одну банку пива. Его лицо посветлело, и он спросил: «Итак, когда я могу иметь удовольствие познакомиться с вашей восхитительной сестрой?» «Поверьте мне, — ответила я, — я бы с удовольствием представила вас ей, но у меня нет сестры». «Нет сестры?» — удивленно переспросил он, стараясь говорить невозмутимым тоном. Потом улыбнулся, взял меня пальцем за локоть и потащил к двери.

«Стоит рядом с литографией Ларри Риверса…[11] кстати, сама литография просто прекрасная». (Это был Клес Олденбург, если уж на то пошло. Кто-то стащил ее через пару дней.) Девушка, о которой он говорил, пришла, наверное, недавно, потому что я увидела ее впервые. У нее был такой вид, будто она никого не знала. Она довольно неопределенно улыбалась, словно слушала сразу два разговора. Лично я не заметила никакого семейного сходства. Правда, она была моего роста, и мы имели одинаковые фигуры. (Хотя на этой воскресной вечеринке присутствовали четыре девушки, которые были точно так же похожи на меня, как и она. Надо смотреть правде в лицо: у меня самая обычная фигура.) У «моей восхитительной сестры» были огненно-рыжие длинные волосы, и мне показалось, что они грязные. Кожа у нее была очень нежная и бледная. Она чересчур ярко накрасила глаза, так что о глазах я не могла сказать почти ничего.

Наверное, я пялилась на нее слишком долго, потому что она обратила на нас внимание. Девушка посмотрела на нас дружелюбным и любопытным взглядом. Смотрела она так, будто у нее легкая близорукость, и она не может решить, кто мы такие. Ее вопросительный взгляд застал меня врасплох, и я улыбнулась… а что еще можно сделать в таких случаях?., и она стала пробираться к нам сквозь толпу. К этому времени я здорово устала, и у меня по-настоящему разболелась голова. Я чувствовала себя немного глупо и поэтому решила разыграть маленький спектакль. «Привет, сестренка! — поздоровалась я. — Мы не виделись с той знаменитой Великой Метели в пятьдесят первом, после чего нам пришлось расстаться». Если мои неожиданные слова и изумили ее, то только на какие-то пару секунд, не больше. Она моргнула, посмотрела на Душевного Человека и, кажется, догадалась, что это было сказано больше для него. Поэтому ответила с невозмутимым лицом: «Никогда даже не думала, что после того, как вы с мамой попали в тот буран, вам удастся остаться в живых». «Ты, пожалуй, с радостью узнаешь, — сказала я, — что она в конце концов оттаяла и открыла турецкий бордель на Фолл Ривер, что в Массачусетсе… Расскажи, как поживает наш храбрый старенький папуля?» Она ответила, подняв брови: «Мне разрешают навещать его только раз в году… сама знаешь, какие строгие порядки в монастырях. Знаешь, я не видела мужика сексуальнее отца, когда он в желтом балахоне и с бритой головой!»