Похитители - Джон Фаррис

— Я лучше скажу, что не смогу отправиться в круиз, — пробормотал Кевин.

Этого круиза Кевин Уоттерсон ждал почти год. Двенадцать ребят из яхт-клуба в Рае собирались вылететь с несколькими взрослыми на Виргинские острова. Там они должны были плавать от острова к острову на парусных яхтах, разделившись на две команды и выполняя определенные научные исследования.

— Круиз начинается на следующей неделе, — напомнил Сэм. — Кэрол к тому времени уже давно будет дома.

— Она будет дома сегодня вечером, — в десятый раз повторил Генерал не терпящим возражений голосом.

Кевин перевел взгляд с Сэма на деда и больше ничего не сказал, но в его глазах появилась вера, и Филисии стало неловко. Они обещали Кевину… обещали сами себе… слишком много.

После завтрака приехал Роберт Гаффни. Ему как-то удалось успокоить собравшихся и при этом не сообщить никаких новостей. И вновь Генерал принялся рассказывать о своей теории, которая к этому времени стала казаться ему незыблемой. Гаффни внимательно слушал, время от времени кивая.

— Вы, несомненно, дали нам обильную пищу для размышлений, сэр, — сказал фэбээровец после того, как Генри Морзе закончил.

— Мне кажется, что вы должны поставить в этот портфель микрофон или вшить в подкладку маленький импульсный повторитель и не спускать с них ни на минуту глаз. После того, как они отпустят Кэрол, их необходимо схватить.

Роберт Гаффни рассказал Сэму и Филисии, как они должны себя вести, когда позвонят похитители.

— Обязательно потребуйте, чтобы они дали трубку Кэрол. Скорее всего похитители не пойдут на это, потому что это займет слишком много времени, но в любом случае потребуйте поговорить с Кэрол. Заставьте своего собеседника медленно объяснять указания, скажите ему, что вы все записываете. Немного поплачьте, если будете уверены, что сумеете сделать это убедительно. Постарайтесь затянуть разговор.

Специальный агент ФБР привез с собой художника из вашингтонского отделения Бюро. После того, как со стола убрали посуду, Кевин сел с полицейским художником, и они принялись просматривать альбом черно-белых и цветных диапозитивов. Они долго комбинировали разные черты лица до тех пор, пока не возникло лицо, похожее на то, что было у мужчины в ресторане. Пока они занимались портретом похитителя, Генерал выпил вторую чашку кофе и отправился домой, чтобы провести утро за телефоном. Как всегда он собирался звонить и отвечать на звонки со всех концов света. Сэм взял свои бумаги, пишущую машинку и пошел наверх.

Филисия помыла посуду и собрала белье для стирки. По вторникам и пятницам приходила девушка, которая стирала и убирала в доме. Филисия придумала правдоподобный предлог и по телефону дала ей недельный отпуск. Потом она несколько раз звонила знакомым, быстро отменяя встречи на неделю и обижая старых близких друзей отказом поболтать. К десяти часам Филисия переделала все дела и уже не знала за что взяться.

К тому времени художник из ФБР закончил рисовать углем портрет мужчины, который подошел к Кэрол в ресторане. Внимательно разглядывая продолговатое, частично скрытое за большими очками лицо, Филисия Холланд пережила несколько неприятных минут и даже пожалела, что попросила показать портрет. До этого момента она уже убедила себя в том, что похищение с целью выкупа можно с большой натяжкой в конце концов считать разновидностью бизнеса, что похитители — люди безжалостные, холодные и очень аккуратные, но вовсе не обязательно злые. Они должны смотреть на Кэрол, как на товар, который обязан находиться в хорошем состоянии, чтобы его можно было обменять на определенное количество долларов. Самая обычная продажа… Но в лице мужчины с портрета она нашла что-то зверское. Если Кэрол доставит им хотя бы крошечные беспокойства, если она хоть как-то разозлит этого человека, он без малейших колебаний причинит девочке боль, не испытывая при этом никаких колебаний совести.

— Я попробую нарисовать его без очков и этого уродливого парика, — сказал художник и перевернул чистую страницу. — Спасибо, Кевин. Можешь идти, ты уже не нужен.

Кевин встал из-за стола, слегка прищурив глаза, и Филисии показалось, что у него болит голова. Мальчик молча вышел из дома и закрыл за собой сетчатую дверь.

Минут через пятнадцать Филисия увидела его со второго этажа. Он стоял у пруда, на траве у его ног лежал Риггс. Повинуясь импульсу, Филисия спустилась и вышла из дома. Она миновала двухкомнатный коттедж для гостей, в котором жили Дауды, и теннисный травяной корт. Яркое солнце жгло голые плечи, от скошенного поля за лужайкой наплывали волны зноя. На берегу зеленого пруда росли обещающие прохладу вязы, которым каким-то образом удалось избежать болезни, погубившей многие другие деревья. У маленького лодочного причала в тени уютно устроились утки. Завидев Филисию, Риггс встал, потянулся и попытался схватить зубами желтую бабочку. Кевин просто оглянулся и вновь уставился на задыхающийся от зноя пруд.

— Как будто мне снова десять лет, — сказал он. — Тим Бекли попал под бетоновоз, и мы прождали почти всю ночь в больнице в Маунт-Киско. Сидели и просто ждали.

— Я помню. Потом оказалось, что дела у Тими не такие уж и плохие, как мы боялись. — Филисия остановилась рядом с сыном и сунула руки в карманы платья. — Вот увидишь, сейчас тоже все окажется не так плохо, как мы боимся. Вся беда в том, что мы сильно напуганы и позволяем страхам легко побороть нас.

— Когда, по-твоему, они позвонят?

— Скоро, — ответила Филисия. — Должны позвонить скоро.

Глава 5

Когда Кэрол Уоттерсон услышала на лестнице шаги Большого Джима, она уже составила почти половину сложной картины-головоломки, репродукции одного из набросков танцующих девушек Дега.

— Пора выключать свет. Кэрол, — заявил Большой Джим.

Девушка сидела по-турецки на полу и держала в руке маленькую часть головоломки в форме бабочки, не сводя взгляда с доски, на которой она собирала картину. Металлическая цепь была на три четверти натянута и напоминала линию высокого напряжения, связывающую Кэрол с белой кроватью.

— Ну еще один кусочек, — попросила девушка.

— Хорошо, дорогая. Я подожду.

Большой Джим уселся в один из шезлонгов и положил ногу на ногу. Он курил, держа пепельницу на ладони правой руки. Кэрол машинально попросила сигарету. Большой Джим поставил пепельницу на костлявое колено, раскурил для нее сигарету и наклонился. Девушка повернула голову, и он вставил сигарету ей в рот. Сигарета оказалась с ментолом, а Кэрол не любила сладкие сигареты. Больше всего ей нравились сигареты, которые курил Красавчик Дан. Сегодня Красавчик Дан не пришел проведать ее, и мысль о нем напомнила об одиночестве.

Кэрол нахмурилась, сосредоточенно глядя на головоломку и притворяясь, будто не знает, что делать дальше. На самом же деле она видела, куда следует ее класть, но ей не хотелось, чтобы выключили свет. Поэтому Кэрол решила потянуть время.

Большой Джим был в темно-серых брюках, ставших бесформенными от долгого ношения. Они были покрыты слоем белой пыли, напоминающей тальк. Но Кэрол знала, что это был не тальк, а мраморная пыль. В этот день шел дождь, и почти снизу доносился стук резца.

— Когда я смогу увидеть бюст? — поинтересовалась девушка.

— О, нескоро, Кэрол. Еще очень много работы.

— Но ты обещал показать мне его первой.

— Раз обещал, то покажу, — добродушно кивнул Большой Джим, нагнулся и мягко взял из ее пальцев кусочек головоломки.

Большой Джим поместил ее в нужное место на доске, вновь выпрямился и посмотрел на нее с легкой улыбкой. Он никогда не улыбался по-настоящему, зато почти все время находился в добродушно-расслабленном состоянии. Большого Джима можно было бы назвать красивым мужчиной, если бы не отсутствие волос, неприятная полнота и губы синеватого оттенка. У него были темные красивые глаза и нос с благородной переносицей. Над носом постоянно белело маленькое пятнышко, место, где он брил волосы между бровей.

— Можно докурить сигарету? — спросила Кэрол, вставая.

Цепь заскользила, послышался скрежет металла о металл. Обычно цепь не беспокоила Кэрол, сейчас она редко вспоминала о ней. Однако почему-то последний час цепь стала давать о себе знать, и она казалась девушке препятствием и ограничением. Кроме нее, ни у кого не было цепей. Это было несправедливо! Если бы на ней не было цепи, ей бы не пришлось все время проводить наверху, и она могла бы спуститься вниз, если бы захотела. Больше всего на свете сейчас Кэрол хотела спуститься вниз и выйти из дома. Попав на улицу, она бы могла…

— Что ты делаешь? — строго спросил Большой Джим.

Кэрол виновато оглянулась и покраснела, увидев упрек в его глазах. Она забылась и одной рукой так сильно дергала цепь, что на пару дюймов даже передвинула кровать. Сейчас девушка посмотрела на отпечатки цепи на своих пальцах в местах, где чересчур крепко держала ее.