Ships Life, или «Океаны нам по щиколотку!» - Алина Пуаро

— Very good, thank you. Youself?

— Good, thank you.

И умиротворенный таким общением старичок неторопливой походкой последовал дальше. Бренда ушла за свою стойку в косметический отдел, в царство кремов, макияжа и парфюмерии, который был виден прямо с промо. Младен расставлял бутылки в своем магазине, Карла заняла своем место за кассой, а Ленка с Оливией что-то бурно обсуждали на том конце столов. Девушка встала рядом с рыжеволосой подругой, решив на всякий случай делать все как она. Тут к ним подбежала Тамара:

— Все девочки, увидимся позже. Я вниз, а то Радж опять балаган устроит, не хочу пропустить. Нат, не забудь мы сегодня приглашены на вино. — и Томка заговорщицки подмигнула.

Алина с некоторой завистью поглядела вслед

— И что значит на вино? Радж — это который маленький? — поинтересовалась она, вспоминая не очень вежливое поведение жителя Индии, и наконец вздохнула, — И почему на Томе пиджак сидит по-человечески, а на мне как мешок с картошкой?

Девушка проследила глазами за Тамарой, спускавшуюся по огромной винтовой лестнице девушку остановил прекрасно сложенный молодой человек, картинно красивыми чертами лица похожий на куклу Кена, с таким же и губками бантиками и распахнутыми серыми глазами.

— Вот это вино и есть. — не очень определенно сказала Наташа, — Его зовут Вовочка, хотя вообще то Владимир из Хорватии. — А пиджак она ушивала.

— Где? На берегу что ли?

— Да нет, она тут второй контракт уже, ей форму дали на первом, так что ушивала Томка ее дома. А вообще на борту есть тейлор, но вот уговорить его, чтобы он тебе сделал что-нибудь нормальное, по-моему, невозможно. У него строгие рамки по поводу формы: ведь если кто-нибудь заметит, что юбка у тебя короче обычного, то стрелки все на него. А кому это надо?

— Ясно. Будем ходить уродами. Что поделать. А где все гости?

Действительно по седьмому деку гуляли редкие пассажиры, причем одетые весьма разнообразно — кто в вечерних костюмах, а кто в шортах и майке.

Наташа поправила волосы, убранные в хвост и начала расставлять янтарь по порядку:

— Скоро закончится шоу в театре и понабегут, как стадо на водопой. Так что, ты не пугайся, когда толпа повалит. Это нормально. Черт, Ким идет!

Алина не успела спросить, что такого страшного к приближении менеджера, как та собственной персоной оказалась прямо у нее перед носом. Выражение лица англичанки не предвещало ничего хорошего.

— Алина, я понимаю, ты тут новенькая и многих правил еще не знаешь. — сладким голосом прошипела она, практически не разжимая губ, — Так вот первое и основное — на работе мы разговариваем только и исключительно по-английски. Я очень надеюсь больше не слышать русскую речь, единственное, в тех случаях, когда ты разговариваешь с клиентами. А сейчас я оставляю Наташу ввести тебя в курс дела. По-английски, разумеется! А в следующий раз, если будете разговаривать на своем языке, то это будет уже дома!

Алина ошеломленно смотрела, как та после оглушительного монолога семимильными шагами удаляется вслед за Тамарой. Ее первый рабочий день еще только-только начинался.

Наташа безразлично пожала плечами:

— Вот так и живем. Не обращай внимания. — и тут же обернулась к подошедшим пассажирам. — Good evening.

Гесты оказались не такими страшными, как показались ей в самом начале. В основном престарелые американцы интересовались янтарем или «днем за десять долларов». Как всегда не без помощи Наташи Алина очень скоро смогла объяснять гостям, что распродажа «все по десять долларов» будет послезавтра, и что ассортимент товаров будет представлен часами, шариковыми ручками, шалями, сумками и бижутерией. Еще девушка узнала, что янтарь бывает четырех цветов: green, hanny, cherry и butterscotch, что черри — это самый старый, а баттерскоч самый дорогой. Также присутствовала коллекция мультикалор, если пожелаете на последнем столе. Язык престарелых американцев был ей намного понятнее, чем жуткий английский Кимберли, она даже умудрилась что-то продать, чем была неимоверно горда. В негласном состязании продаж, которое имело место быть в гифт-шопе, Алина сегодня заняла последнее место, но все же вышла не с нулем, что не могло ее не радовать.

Единственное разочарование, постигшее девушку за этот длинный-предлинный день было то, что она пропустила отплытие. Корабль был настолько огромным, что движение практически не ощущалось, и Алина заметила равномерный гул и чуть легкое поддрагивание перил лишь спустя час после того, как они отчалили от берега. Сенчюри шел ровно и плавно, но к ее великому сожалению, с промо не было видно абсолютно ничего, то есть не было видно воды и вообще никакие окна не выходили наружу, так что девушке пришлось утешиться мыслью, что у нее впереди еще столько отплытий сколько ее душе угодно, и уж в следующий-то раз она этого не пропустит.

После собрания, половину которого она опять не поняла, Алина зашла в каюту и толы и побежали. огляделась. Эстель не было, зато было дико холодно. Она вспомнила, что все собирались в бар, но ей почему то туда не хотелось. Было желание наоборот, побыть немного одной, и подумать обо всем, что сегодня произошло. Но больше всего на свете в эту секунду ей хотелось увидеть море. И именно этим она и решила заняться в первую очередь, а там и подумать можно — решила девушка и скинула, наконец, рабочие туфли. С опаской посмотрев на кондиционер, который, по ее мнению, поставил себе задачу запорошить всю комнату снегом, она предпочла его не трогать, ибо кто знает, как реагируют кондиционеры на корабле, сейчас винтик повернет, а все судно остановится. Зная свою везучесть, хотя и не веря в то, что сама сейчас придумала, Алина все же решила не тормошить непонятную машину, может Естель знает, как с ним обращаться.

— Надо идти на разведку. — скомандовала она сама себе и скинула с плеч форменный пиджак.

— Все- таки надо же такое уродство придумать, — снова удивилась девушка странному покрою одежды. — и наощупь не лучше. Фу!

Алина сбросила с себя все и осталась в нижнем белье. За этот длинный день произошло столько событий, что про незажившую тату она ни разу не вспомнила. Только сейчас глядя на вспухшую багровую спину, девушка слегка поморщилась от боли. Физическая боль для Алины не была чем-то особенным, так что она не стала обращать на это внимания. В зеркале отразилось молодое и здоровое тело, не лишенное приятных мужскому глазу округлостей. Но сама к себе девушка была беспощадна. Не то, что бы у Алины был психоз на почве похудания, но все же она четко знала, какими должен быть ее вес, а каким нет. Сейчас она явно выходила за рамки дозволенного. Девушка досадливо поморщилась, оглядывая себя в зеркале и вытащила из шкафа юбку подлиннее, скрывавшую ноги до щиколотки.