Харьков – проклятое место Красной Армии - Ричард Португальский

Конкретные задачи армиям Юго-Западного фронта в предстоявшей операции были поставлены в первых числах апреля. Тогда же командующий войсками Южного фронта генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский, член Военного совета Л.Р. Корниец и начальник штаба фронта генерал А.И. Антонов были вызваны в Воронеж и лично от главкома получили полную информацию о предстоявшем наступлении на Харьков, а также конкретные задачи войскам фронта. Особое внимание маршал Тимошенко уделил вопросам прочного обеспечения правым крылом Южного фронта наступления левого, ударного, крыла Юго-Западного фронта.

6 апреля, по возвращении в свой штаб, генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский издал оперативную директиву [42] . В ней указывалось, что в полосе действий фронта, на красноармейском и славянско-краматорском направлениях, противник усиливает свою группировку за счет подвоза пополнения из глубины и переброски сил с других участков, а потому существовала возможность его активных действий на барвенковском направлении. Отмечалось, что основная задача фронта – «прочно закрепиться на занимаемых рубежах, обеспечивая своим правым крылом наступление войск Юго-Западного фронта на харьковском направлении, левым крылом прикрывая ворошиловградское и ростовское направления». Обеспечение наступления войск Юго-Западного фронта на Харьков возлагалось на 57-ю и 9-ю армии.

Готовя наступательные операции, советское командование не могло игнорировать поступавшие сведения о подготовке противника к активным действиям. Поэтому на юго-западном направлении в тылу Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов началось строительство оборонительных рубежей. 21 апреля была отдана директива о создании северо-кавказского направления с подчинением ему Крымского фронта, Севастопольского оборонительного района, Северо-Кавказского округа, Черноморского флота и Азовской военной флотилии.

В первых числах мая, получив дополнительные данные о противнике, Ставка внесла серьезные коррективы в свои планы. 6 мая она отдала Крымскому фронту приказ прочно закрепиться на занимаемых рубежах. Спустя сутки Калининский, Западный, Брянский, Юго-Западный и Южный фронты получили директивы, в которых требовалось осуществить прикрытие некоторых участков фронта небольшими силами, с тем чтобы освобождающиеся силы и средства сгруппировать в армейских и фронтовых резервах и подготовить их к участию в предстоявших наступательных операциях, а также к отражению контрударов врага. С этой целью Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ «немедленно приступить к развитию полевых укреплений на занимаемых позициях войсками каждого фронта на глубину дивизионной оборонительной полосы (10–12 километров), инженерные работы произвести с таким расчетом, чтобы батальонные районы были готовы не позже 15 мая 1942 года не только по переднему краю, но и в глубине» [43] . Что касается Юго-Западного фронта, то, хотя он также имел задачу готовить оборону, с него не снималось проведение Харьковской наступательной операции.

Большое внимание уделялось стратегическим резервам, которые располагались так, чтобы они могли быть использованы (в зависимости от обстановки) как на юго-западном направлении – и для отражения возможного удара врага, и для перехода в наступление, так и на западном – для надежного обеспечения района Москвы. Основные силы резервов сосредоточивались в районах Тулы, Воронежа, Сталинграда, Саратова, откуда они могли быть быстро выдвинуты на то или иное угрожаемое направление. Между этими двумя направлениями были распределены и все маршевые пополнения действующей армии.

Таким образом, преобладала более реалистическая оценка обстановки, и в первой декаде мая Ставка Верховного Главнокомандования приняла более целесообразное решение – все фронты, кроме Ленинградского, Северо-Западного и Юго-Западного, переходят к прочной обороне. И только три фронта должны были проводить запланированные наступательные операции – в районах Любани, Демянска и Харькова.

В итоге можно считать, что план весенне-летней кампании в целом соответствовал общим замыслам на очередной, ответственный этап войны, имея в своей основе активные действия. Вторая часть плана намечала переход советских Вооруженных сил летом 1942 г. в наступление на одном из стратегических направлений. Она была разработана в весьма общих чертах, более подробное планирование операций ставилось в зависимость от результатов военных действий весной.

Не менее активно готовилось к летней кампании и главное командование вермахта. Во второй половине дня 28 марта начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер подъезжал к месту расположения ставки Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»), укрытой в лесах близ восточно-прусского города Растенбург. Офицер-порученец держал на коленях папку. В этот момент она была, пожалуй, самой драгоценной папкой в мире. В ней находился план войны немецкого генерального штаба на 1942 г.

Гальдер еще раз обдумывал основные положения этого документа, в котором были воплощены идеи, мысли и желания главнокомандующего сухопутными войсками и верховного главнокомандующего вермахта – Гитлера. Сердцевина этого плана – крупное наступление на южном участке Восточного фронта, нацеленное на Кавказ. Цель: уничтожить главные силы русских, расположенные между Донцом и Доном, захватить основные кавказские перевалы, затем богатые нефтяные районы на Каспийском море [44] .

И хотя напряженная и длительная работа была завершена, Гальдера не покидали сомнения. Положение на Восточном фронте сложное. Не отражено наступление 2-й ударной армии под Волховом, еще находятся в окружении 2-й корпус под Демьянском и группа Шерера в районе Холма. В районе Дорогобуж, Ельня в тылу группы армий «Центр» оперируют части 33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского и 4-го воздушно-десантного корпусов, а севернее – 39-я армия и 9-й кавалерийский корпус русских создали опасный выступ западнее Сычевки. Манштейн увяз со своей 11-й армией под Севастополем, и русские захватили часть Керченского полуострова, а под Харьковом с трудом удалось остановить наступление войск Тимошенко, но угроза его возобновления оставалась.

Но как бы то ни было, командование вермахта, готовясь к летней кампании, ставило перед своими вооруженными силами далеко идущие военно-политические цели. Оно не сняло с повестки дня основную цель Восточного похода – «разбить Советскую Россию», сформулированную в плане «Барбаросса».

В беседе с японским послом Осимой 3 января 1942 г. Гитлер заявил: «Советы уже в следующее лето будут разгромлены. Спасения им больше нет. Лето будет решающей стадией военного спора. Большевиков отбросят так далеко, чтобы они никогда не могли касаться культурной почвы Европы… Я намереваюсь пока в центре фронта не проводить наступательных операций. Моей целью будет наступление на южном фронте. Я решил, как только улучшится погода, снова предпринять удар в направлении Кавказа. Это направление – важнейшее. Нужно выйти к нефти, к Ирану и Ираку… Конечно, кроме того, я позабочусь о том, чтобы уничтожить Москву и Ленинград» [45] .