Время перемен - Наталья Майорова

Утром нянюшка нашла меня в углу на полу, скорчившейся, как высохшая между стеклами муха. Потом, по совету ветеринара, меня долго отмачивали в горячей простыне (как это он угадал, что у меня высохла душа?! – думала я) и отпаивали чаем с липовым цветом. Настя, по всей видимости, что-то рассказала отцу, потому что он спрашивал, не обидели ли меня чем-нибудь Александр или его кузина Юлия. Я, естественно, молчала.

Юлия уехала в тот же день. Александр бесцельно ходил по дорожкам парка и был похож на нашего страдающего лунатизмом садовника. Я, когда меня выпустили, порекомендовала ему горячую мокрую простыню от ветеринара. Он странно на меня посмотрел и ничего не ответил. Потом уехал в Пески и вернулся вместе с Максимилианом. Я, по обыкновению, спряталась в кустах под окном и уловила обрывок касающегося меня разговора:

– Как странно… Зачем же она это сделала, по-твоему?

– Кто ее разберет. Она же, по сути, бессмысленное животное с поврежденным от природы набором инстинктов. Я ее не понимаю и не виню. И мотивами ее диких поступков не интересуюсь. Главное – Юлия…

О-ля-ля! Бессмысленным животным меня покамест никто не называл. Новое лестное наименование в мою копилку. А насчет ин-стинк-тов это надо еще выяснить, что они такое. Во всяком случае, не руки или ноги. Они у меня точно не повреждены. И не голова, потому что про «инстинкты» Александр говорил во множественном числе, а я все-таки не трехглавый Змей Горыныч…

Глава 7,

в которой Глэдис Макдауэлл и цыган Яша рассуждают о свободе и попутно пытаются устроить Люшину судьбу, а Аркадий получает информацию от одного из хитровских огольцов

Глэдис Макдауэлл пыхала жаром, как большая, хорошо вытопленная русская печь. И так же, как с печи мел, с нее сыпалась пудра. Карминовые губы изрыгали вперемешку английские, русские и шотландские проклятия. Напротив Глэдис импозантный, с седыми висками хоревод Яша Арбузов горячился не менее. Размахивал руками, притоптывал мягким сапогом, мешал русские слова с цыганскими.

Родившаяся в Америке шотландка Глэдис и цыган Яша, родившийся в кочевом таборе русска рома, позабыв о первоначальной теме разговора, уже полчаса с пеной на устах спорили о том, где больше свободы – в Российской империи или Северо-Американских штатах.

Дело происходило на рассвете в Малых Грузинах, где в деревянном серо-голубом доме с резным крыльцом размещался трактир «Молдавия». Сюда на тройках и лихачах съезжались к утру отдохнуть цыгане из московских хоров вместе со своими особо стойкими поклонниками. Здесь же, на Малой и Большой Грузинской, цыганские артисты и жили – в небольших выкупленных ими домиках. Надо сказать, что в Москве наряду с хоровыми цыганами селились и другие русска рома – торговцы лошадьми. Но они по понятным причинам обосновались вблизи конного рынка. Имелось и несколько семей кэлдэраров, прибывших из Австро-Венгрии. С ними хоровые цыгане и вовсе никаких отношений не поддерживали.

Люша Розанова сидела у стены на корточках и с любопытством слушала перепалку старших. Одета девушка была, против своих собственных обыкновений, весьма ярко – в широкую цветастую юбку, розовую кофту с воланом, шаль с золотистыми кистями. На волосах – повязанный по-цыгански платок, в маленьких ушах длинные, почти до плеч, серьги из каскада розовых переливающихся стекляшек. Костюма для себя Люша не изобретала. Это простодушная Глэдис попыталась замаскировать девушку под цыганку, полагая, что пестро одетую ее скорее признают в хоре за свою. Так охотники, пытаясь спасти оставшегося сиротой ценного щенка, иногда подкладывают его только что окотившейся кошке. А чтобы она вернее приняла его, вываливают новорожденного в кошачьей подстилке или вымоченном кошкой песке. Надо сказать, что европейски одетого и учившегося на средства хора в консерватории Яшу этот наивный маскарад немало позабавил.

Начали с малого и вроде бы по делу. Миссис Макдауэлл ахала и охала: ужас, ужас, бедная Ляля, бедная Люша! Яша утверждал, что Глэдис зря упирает на исключительность представленного ею случая. Помещику жениться на цыганке – обычное дело. И не только! Князья, графы, даже принцы – все цыганской красоте и талантам подвластно. Доказать? Да докажу! Только тебе, Глэдис, этого не понять и не поверить, потому что у вас в Америке такого быть не может! Почему это не может? У нас страна свободных людей, демократия! А рабство черных людей – негров? Его отменили тогда же, когда у вас крепостное право! Крепостное право не рабство, цыгане еще в шестнадцатом веке по Руси свободно кочевали. А самый известный российский поэт Пушкин – внук чернокожего. И цыганами сроду никто не гнушался! Ольга Шишкина, красавица и певица хора Гроховского из ресторана «Самарканд», стала гражданской женой принца Ольденбургского. Ее двоюродная сестра вышла замуж за морского министра. Гражданской женой поэта Афанасия Фета была цыганка. Мария Михайловна Шишкина стала женой графа Сергея Николаевича Толстого. Лиза Морозова стала женой князя Витгенштейна. А у вас? Глэдис попробовала представить себе южного плантатора, женившегося на чернокожей исполнительнице джубилиз, и несколько поувяла… Потом вспомнила про Войну за независимость, Гражданскую войну, принесшую гибель позорному рабству, и попеняла Яше, что Московское восстание потерпело поражение и наступила реакция. Яша, всю жизнь кормящийся от купцов и аристократов, но в консерватории (уже в зрелых годах) распевавший Марсельезу и «Вы жертвою пали» вместе со студентами, заявил, что народ еще себя покажет…

Тут оба одновременно взглянули на сидящую на корточках Люшу.

– Тьфу ты, черт! – с досадой сплюнул Яша.

– What the dickens![1] – согласилась Глэдис. – В вашей безумной стране… не удивлюсь, если даже моя кошка начнет произносить революционные речи!

– Никто тебя сюда не звал! – огрызнулся Яша. – Могла оставаться со своими американскими кошками…

– Наши кошки ловят мышей! – отрезала Глэдис. – А у вас охотнорядские купцы приносят из амбаров своих котов, взвешивают их и устраивают соревнование – чей кот толще! Несчастные животные почти не могут передвигаться!

Люша засмеялась от удовольствия. Ей нравилось, как смело Глэдис говорила с Яшей. В усадьбе слуги утверждали, что цыганские бароны всесильны и никто им перечить не может. Особенно женщина. Хоревод Яша Арбузов точно был барон. А Глэдис ему перечила, да еще как!

– Я бы сама стала ее учить…

– Ты научишь…