Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

— У многих есть сыновья, — ответил Утер, — кто сменит меня, сейчас не в этом дело. Да я и не узнаю, прав ли ты или солгал. Если хочешь показать свое волшебство, скажи еще что-нибудь, колдун.

— Господин король, ты ожидаешь, что я вызову гром с ясного неба или превращу твою свиту в свору собак? Я инею дело не с тем, что ты называешь колдовством, а с древней мудростью. Я могу сказать тебе только то, что до конца следующего года я тебе понадоблюсь. Когда наступит этот момент, пусть твой вестник идет к месту, где стоял дом клана Найрена, и разожжет на развалинах костер. Я отвечу на твой призыв.

Утер рассмеялся.

— Я не знаю, чем ты можешь быть мне полезен, мальчик. Мне кажется, силы твои незначительны. Ты можешь лишь создавать иллюзии и заставлять людей видеть то, чего нет. Ты прав: мои люди не верят тебе, и тебе лучше быть подальше. Не знаю, каким ты станешь, когда повзрослеешь, но я не думаю, чтобы мы могли иметь дело друг с другом.

Он запахнул плащ и ушел. Мирддин глянул ему вслед и внезапно увидел совсем не то, что было на самом деле. Высокий человек в алом плаще, великолепно вооруженный, вдруг оказался сгорбленным и сморщенным, лицо его посинело, сильные мускулистые ноги превратились в тощие и костистые. Смерть посмотрела в его глаза. Мирддин понял, что Утеру суждено умереть не в битве. Предательство и медленный упадок ожидает его. Мальчик хотел предупредить короля, но знал, что слова его окажутся бесполезными.

Он вздохнул, думая о своем опасном и часто бесполезном даре. Лучше бы его не было. Он видит в лице человека его смерть, но не может сказать ему об этом.

Мирддин не отвернулся от Королевского камня, он положил руку на его поверхность, еще раз подивившись, какая сила удерживает его здесь и заставляет выполнять поручение Небесного народа. Зеркало объяснило ему, что камень — это Маяк, но как он действует, Мирддин не знал. Он чувствовал только скрытую в нем огромную энергию, как и в других камнях этого места.

В хижине его ждал Лугейд. Друид уже собрал немногочисленные пожитки Мирддина, привел и оседлал пони.

— Ты должен уехать.

Неожиданное решение поразило мальчика.

— Почему?

— Ищущие добрались до этого места. Ты сделал то, чему противились Темные, и теперь они хотят убить тебя, чтобы ты не мог еще чем-нибудь повредить им. Прошлой ночью в кругу танцевали Теневые Танцоры. Ни у одного из них не нашлось достаточно сил, чтобы соорудить себе тело. Но я думаю, что если ты задержишься здесь дольше, они вернутся. С каждым возвращением они будут становиться все сильнее, пока не станут серьезной угрозой для тебя. Я не расспрашивал тебя об источниках твоей Силы. Да ты и не должен мне рассказывать об этом. Но если только здесь ты черпаешь Силу, то можешь приходить сюда и набираться энергии. Те, кто учил тебя, должны и смогут, я надеюсь, защитить тебя от Темных, когда ты будешь приходить. А жить здесь постоянно тебе нельзя.

— Тогда идем со мной! — сказал Мирддин.

Друид покачал головой.

— Каждому свое. Твои знания должен использовать только ты, для этого ты рожден. А я останусь здесь.

— Но Теневые Танцоры?

Мирддин взглянул на ряды стоящих камней. Светило солнце, и каждый из них отбрасывал тень. Казалось, что в тенях этих не таилась угроза. Мирддин знал, что Лугейд говорит о призраках, которыми его напугала Нимье в ту ночь при их встрече.

— Но ведь я для них неинтересен, они посланы за другой добычей.

Мирддин пробовал возразить. Его пугала одинокая жизнь в пещере.

Ближайшим его соседом будет разрушенный дом клана.

— Ты нужен мне, — сказал он. — Мне трудно будет жить в горах и соседствовать только с дикими зверями.

— В тебе говорит страх, — ответил Лугейд. — Каждый человек идет своей дорогой, лишь изредка он может встретить другого. Ты должен привыкнуть к своему одиночеству в этом мире.

Мирддин уехал из долины Солнца, оставив позади недавно привезенный камень и зная, что впереди у него одиночество — судьба тех, кто владеет Древней Силой.

Пустынными тропами поднялся он на горный склон, где виднелась ведущая в пещеру расщелина.

На этот раз ему было гораздо труднее протиснуться в щель: он сильно вырос.

Наконец он пробрался во внутреннее помещение, где по-прежнему гудели и щелкали установки. Обессилев в пути, он присел перед Зеркалом.

— Ты вернулся, — заметил голос.

Он был такой же монотонный, как прежде.

— Маяк теперь на месте. До сих пор ты выполнял все, для чего родился.

Мирддин удивился, откуда Зеркалу известно о его успехе. Может, оно читало его мысли? Это предположение ему не понравилось. Неужели он только чей-то слуга? Раб, которому не позволены собственные желания или действия? Тогда его рождение — это трагедия. Человек не должен родиться для судьбы, которую не может изменить.

— Дело сделано, — ответил он бесстрастным голосом.

— Отдыхай и жди, — послышалось в ответ.

Мирддину вновь показалось, что он освободился от какого-то принуждения, которого раньше не сознавал Он замигал и потянулся, как бы проснувшись от долгого сна, потом вышел из пещеры, глубоко дыша горным воздухом.

Он не вернулся в разрушенный дом клана.

В горах он построил себе хижину из камней и ветвей. Приближалась середина лета, и Мирддин принялся готовить запасы на зиму. Он собирал травы и коренья Однажды он отыскал одичавшую корову, убил ее и запасся мясом впрок.

Когда вороны слетелись на шкуру, которую он забросил на куст, дикая кошка прибежала оспаривать у них добычу.

Вороны воинственно каркали. Мирддин дождался, пока шкура не была очищена от мяса, потом выскреб остатки и обработал ее, как мог. Впоследствии внутренности животных, которых ему удавалось убить, он оставлял для своих крылатых соседей.

Это была трудная жизнь, лишенная даже тех скромных удобств, какие давал ему дом клана. Мирддин похудел, вырос, кожа его потемнела на солнце. Наступил день, когда он хорошо заточенным ножом впервые выбрил подбородок и подстриг буйно отросшие волосы.

Одежда стала ему мала, и он сшил новую из грубо обработанных шкур. Из грубой кожи он смастерил себе башмаки.

Короткое лето приближалось к концу, нужно было готовиться к холодам. Каждое утро Мирддин поднимался на холм, с которого видны были развалины дома клана. Он находился слишком далеко от поселений людей, но сигнал, посланный ему Утером, он бы увидел. И он ждал.

К Зеркалу он приходил без охоты. К тому же голос стал обращаться к нему редко. И даже не отвечал на те вопросы, которые он иногда задавал.

Однажды он нашел запутавшегося в кустах ворона. Напуганная птица кричала. Мирддин освободил ее, несмотря на то, что она больно клевала его. У ворона была сломана лапа, и мальчик стал лечить птицу.