P.S. Я все еще люблю тебя - Дженни Хан

Когда папа возвращается с извивающимся на руках Джейми, то произносит:

– Нам бы лучше убраться отсюда до того, как Джейми доставит еще больше неприятностей.

Мы трое страстно обнимаем друг друга; Марго шепчет мне «будь сильной», и я киваю, а затем они с папой уезжают в аэропорт.

Еще рано, раньше, чем мы обычно просыпаемся в школу, поэтому я делаю нам с Китти банановые оладьи. Она все еще погружена в свои мысли. Мне приходится дважды спросить у нее, сколько оладий она хочет. Я делаю еще несколько и заворачиваю их в алюминиевую фольгу, чтобы поделиться с Питером по дороге в школу. Я успеваю помыть посуду и даже отправляю по электронной почте письмо Джанетт в Белвью, на которое она сразу же отвечает: «Человек, заменявший Марго, уволился месяц назад, ты написала как раз вовремя. Приходи в субботу, и мы поговорим о твоих обязанностях». 

Я, наконец, чувствую, что собралась с мыслями, вошла в колею. Я смогу это сделать.

Таким образом, когда я вхожу в школу этим холодным январским утром, держа Питера за руку, объевшаяся банановых оладий, имея новую работу и в свитере «фер-айл» Марго, который она оставила, я ощущаю себя хорошо. Даже превосходно.

Питер хочет сначала заглянуть в компьютерный класс, чтобы распечатать задание по английскому, так что это наша первая остановка. Он входит в систему, и я громко ахаю, когда вижу обои на экране. 

Кто-то сделал фотоснимок из видео в гидромассажной ванне – меня в красной фланелевой сорочке на коленях Питера, с задранной вокруг бедер юбкой, – и добавил сверху надпись: «СТРАСНЫЙ СЕКС В ГИДРОМАССАЖНОЙ ВАННЕ». А снизу: «ВЫ ДЕЛАЕТЕ ЭТО НЕПРАВИЛЬНО».

– Какого черта? – бормочет Питер, оглядывая компьютерный класс. Никто не поднимает глаз. Он подходит к следующему компьютеру – та же картинка, другая надпись. «ОНА НЕ ЗНАЕТ ПРО УСАДКУ» – наверху. «ОН ДОВОЛЬСТВУЕТСЯ ТЕМ, ЧТО МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ» – внизу.

Мы – мем.

***

В ближайшие пару дней фото появляется по всей школе. В чужих Инстаграмах, на стенах их фейсбуков.

На одно, с помощью фотошопа, добавлена танцующая акула. На другом наши головы заменены на кошачьи.

И есть еще одно, которое просто гласит: «БИКИНИ АМИШЕЙ».

Друзья Питера по лакроссу считают снимки забавными, но клянутся, что не имеют к ним никакого отношения. За обеденным столом Гейб протестует:

– Я даже не знаю, как пользоваться фотошопом!

Питер заталкивает в рот половину сэндвича.

– Хорошо, тогда кто это делает? Джефф Бардуго? Картер?

– Чувак, я не знаю, – говорит Даррелл. – Это мем. Тут множество желающих поучаствовать.

– Но вы должны признать, что та, с кошачьими головами, была довольно прикольной, – замечает Гейб. Затем он поворачивается ко мне и добавляет, – прости, Лардж. 

Я остаюсь спокойной. Кошачьи головы отчасти были забавными. Но вся ситуация в целом – нет. Сначала Питер пытался отшучиваться, но теперь, по прошествии нескольких дней, я могу точно сказать, что его это беспокоит. Он не привык быть объектом насмешек. Полагаю, я тоже, но в основном потому, что вообще не привыкла к тому, что люди уделяют внимание тому, что я делаю. Но с тех пор, как я с Питером, люди обращают внимание, а мне бы этого не хотелось.

10

В обед у нас проходит собрание одиннадцатых классов в актовом зале. На сцене, президент нашего класса Рина Патель выступает с презентацией о состоянии дел студенческого совета по вопросу собранных денег на выпускной и предложению для поездки в старшем классе. Я глубоко сползла в своем кресле, испытывая облегчение от передышки, – никто не смотрит на меня, не шепчется и не осуждает.

Она кликает на последний слайд, и вот тут происходит это. Из динамиков вырывается «Me So Horny» и на экране проектора вспыхивает видео со мной, со мной и Питером. Кто-то взял видео с инстаграмма Anonybitch и наложил на него свой собственный саундтрек. Кроме того, его отредактировали таким образом, что я подтанцовываю вверх-вниз на коленях Питера на утроенной скорости в такт музыке.

О нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, нет.

Все происходит одновременно. Народ визжит, истерически хохочет, показывает и издает: «О-о!». Мистер Васкес подскакивает, чтобы отсоединить проектор, а затем Питер выбегает на сцену и выхватывает микрофон из руки потрясенной Рины.

– Кто бы ни сделал это, он – кусок отбросов. И не то, чтобы это чье-то собачье дело, но мы с Ларой Джин не занимались сексом в гидромассажной ванне.

В моих ушах звенит, народ поворачивается на своих креслах, чтобы посмотреть на меня, а затем разворачивается обратно к сцене.

– Мы всего лишь целовались, так что отвалите! – Мистер Васкес, куратор одиннадцатых классов, пытается выхватить микрофон у Питера, но Питеру удается сохранить над ним контроль. Он держит микрофон высоко и кричит: – Я найду того, кто это сделал и надеру ему задницу! – В потасовке он роняет микрофон. Народ смеется и подбадривает. Питер спрыгивает со сцены и судорожно осматривает зрительный зал. Он ищет меня. 

Потом собрание прекращается и все направляются к выходу, но я остаюсь сидеть на своем месте. Подходит Крис и находит меня, лицо ее сияет. Она хватает меня за плечи.

– Ммм, с ума сойти! Он, блин, дважды выругался! 

Я все еще в состоянии шока, наверное. Видео со мной и Питером, такое сексуальное и откровенное, только что было на экране проектора, и все его видели. Мистер Васкес, семидесятилетний мистер Глиб, который даже не знает, что такое инстаграм. Единственный страстный поцелуй в моей жизни, и все его видели.

Крис трясет меня за плечи.

– Лара Джин! Ты в порядке? – я молча киваю, и она отпускает меня. – Он действительно надерет задницу тому, кто это сделал? Хотелось бы на это посмотреть! – Она фыркает и откидывает назад голову, словно дикий пони. – Я имею в виду, парень идиот, если он хоть на одну секунду поверил, что это не Джен разместила видео. То есть, вау, он действительно ослеплен, понимаешь? – Крис останавливается и рассматривает мое лицо. – Ты точно в порядке? 

– Все видели нас.

– Да уж… это отстой. Уверена, это дело рук Джен. Она, должно быть, поручила одному из своих миньонов подсунуть его Рине в PowerPoint. – Крис с отвращением покачивает головой. – Она такая сучка. Хотя я рада, что Питер внес ясность. Как бы мне того не хотелось, но надо отдать ему должное, это был рыцарский поступок. Ни один парень никогда не заступался за меня.

Я знаю, она думает о том парне из девятого класса, – том, который рассказал всем, что у него с Крис был секс в раздевалке. А я думаю о миссис Дюваль и о том, что она сказала раньше. Она, наверное, отнесла бы Крис к распутным девушкам, которые спят с кем попало, к девушкам, которые не «лучше этого». Она была бы неправа. Все мы одинаковы.