Пункт назначения – Прага - Александр Валерьевич Усовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но вы здесь….
– Но я здесь. Потому что в наш, довольно неприятный, разговор вклинился неприметный человечек в сером плаще. Который на плохом немецком сказал, что у меня есть ещё один вариант…. – Барон вздохнул, покачал головой и продолжил: – Вы что-нибудь слышали о таком Управлении Стратегических служб?
Савушкин пожал плечами.
– Сразу и не скажу…
Барон махнул рукой.
– И не мучайте себя. Для вас это пока что не имеет значения. Пока не имеет… – Фон Тильзе едва заметно улыбнулся. – Управление Стратегических служб – это американская разведка. И она решила, что старый барон вполне может быть ей полезен. Ну а решив так – она привела в действие механизм швейцарского бюрократического аппарата. В итоге неприметный серый человечек сделал мне предложение, от которого я в тот момент не смог отказаться…
– Так вы сейчас американский агент? – Изумлённо спросил Савушкин.
– Увы, мой друг. Сражён вашей интуицией.
– И вы здесь…
– И я здесь в качестве связного между мистером Фрэнком Виснером и генералом Власовым, который завтра прибывает из Фюссена, это в Баварии, в Лазне Велиховке близ Яромержа, или в Йозефштадт, как его называют немцы, для переговоров с фельдмаршалом Шернером о судьбе РОА….
Изумлённый Савушкин ничего не смог сказать в ответ. Ничего себя дела творятся на этом свете… Барон, довольный произведённым впечатлением, продолжил:
– Ну а эти бандиты, которые хотели лишить вас оружия, припасов и автомобиля – головной дозор первой пехотной дивизии РОА. Которая неделю назад самовольно снялась с позиций на Одерском фронте и направляется в Линц. Собственно, именно благодаря им Власов и едет в Протекторат…
Савушкин, глянув на своих бойцов, терпеливо ожидающих его в «хорьхе», и на подполковника Трегубова, нервно курящего у заднего борта тягача – осторожно спросил:
– Густав, дружище, а вы не боитесь… вот это всё мне рассказывать?
Фон Тильзе улыбнулся.
– Ничего не бояться только дураки. Но в данном случае я обязан это вам рассказать, боюсь я это делать или нет. Американцы – ваши союзники, и будет правильно, если вы доложите своему командованию об их интригах за вашей спиной. Власов – предатель России, изменник Родине и присяге, и я очень надеюсь, что он кончит виселицей. Я очень рад, Эрнст, что судьба свела нас на окраине этого городишки…
Савушкин, спохватившись, спросил:
– Густав, а что вы сказали этим власовцам? По поводу меня и моих людей? Что они так быстро нас отпустили и мало что не кланялись на прощанье?
Барон пожал плечами.
– Первое, что взбрело в голову. Сказал, что вы мой шурин, муж моей двоюродной племянницы, и что вы должны покинуть этот город в целости и сохранности… Этого было достаточно. Эти мерзавцы не упустят возможности покуражится над слабым, но всегда поджимают хвост перед сильным. Помню по Варшаве… Ну а у меня на руках приказ их генерала Буняченко – всячески мне содействовать.
– И вы в этом Турнове…?
– И я вместе с этим сбродом жду здесь генерала Власова – они обеспечивают его безопасность, ну а я… Я здесь для того, чтобы предложить ему наше американское гостеприимство… – Последние слова барон произнёс с явным сарказмом.
– А почему тогда в штатском?
Барон хмыкнул.
– Судьба переменчива, мой мальчик. Если случится что – я всегда смогу выдать себя за гражданского, скажем, за русского эмигранта или вообще остарбайтера[27]. У меня и документы на этот случай есть…
– А Власов на чём будет ехать? – Савушкин постарался задать свой вопрос максимально безразлично, но получилось плохо. Это заметил и барон, который, покачав головой, проронил:
– Даже не думайте. – И, помолчав, добавил: – Эрнст, мой мальчик, у вас сейчас на руках и так крайне важная информация. Езжайте в Прагу, и попробуйте доложить её в Москву. Перехватить Власова вам не по силам… Да и ваш начальник, как я смотрю, жутко нервничает… – И барон кивнул в сторону Трегубова.
– А почему вы решили, что он мой начальник? – удивлённо спросил Савушкин.
– Ну, это очевидно. Ваши зольдатики смотрят на вас, как на командира, а этот фельдфебель – как на подчинённого. Глаза, мой мальчик, очень часто говорят гораздо больше, чем слова…. Впрочем, мы заболтались. Езжайте в Прагу, Эрнст!
– Карл. Сейчас я гауптман Шнейдеман, Карл Отто. – поправил его Савушкин.
– Не важно. Вы где планировали ночевать?
– В Мюнхенгреце.
– Ну вот и славно, туда и езжайте. Не испытывайте судьбу, мой мальчик…И вот ещё – что-то мне подсказывает, что мы ещё встретимся. Так что до встречи, герр гауптман Шнейдеман!
Уже стемнело, когда «хорьх» разведчиков добрался до Мюнхенгреца. Остановится решено было в каком-то дворце, по случаю военного времени, исполнявшего роль постоялого двора, столовой, воинской казармы и комендатуры.
Савушкину не без трудностей – пришлось расстаться с канистрой бензина и десятью банками консервированного шпика, что крайне расстроило Костенко, то бишь обер-фельдфебеля Циммермана – удалось договорится с комендантом дворца, сухопарым угрюмым обер-лейтенантом, на размещение группы в общежитии для чинов вермахта, которое располагалось в левом крыле замка. Капитан для себя отметил, что, как это ни удивительно, но административный аппарат Третьего рейха даже сейчас, накануне очевидного краха нацистского государства, продолжал исправно функционировать, как будто на дворе был не конец апреля сорок пятого, а как минимум май сорок третьего. Хорошо хоть, с коррупцией здесь оказалось всё в порядке, иначе, не имея на руках командировочных удостоверений, группе пришлось бы ночевать в их «хорьхе» …
– Володя, а что ты там в машине говорил про конгресс какой-то? – спросил Трегубов у лейтенанта после того, как группа, разместившись в трёх комнатах и плотно поужинав, разошлась на отдых.
Котёночкин, оторвавшись от чистки своего «вальтера», горячо ответил:
– Ну как же, товарищ подполковник! Известное событие, причем, как я думаю, именно в этом дворце! Правда, не то, чтобы конгресс – конференция, русского и австрийского императоров. Я точно не помню, что они там нарешали, но что-то про турецко-египетские дела и про Польшу.
– Так Польши вроде как не было? – Удивился Трегубов.
– Ну да,
