Наёмный самоубийца, или Суд над победителем. Повести и рассказы - Геннадий Логинов

– …Толпа демонстрантов сегодня забросала личный транспорт господина вице-спикера камнями и палками. Напомним, что это связано с недавно принятым актом, фактически наделившим конгрессменов надзаконным положением. Согласно последним данным, к данной акции причастны активисты Фронта Народной Свободы, опальный лидер которых – Кайлих Шитаари – на днях выложил в сеть видеообъявление, в котором заочно приговаривает к казни всю правящую элиту… – по-деловому бегло зачитала молодая ведущая основного канала новостей.

– …И сказал Творец: облекаю совершенные идеи свои – несовершенной материей, дабы, преодолев себя, – могли вернуться ко мне обновлёнными! – проповедовал блаженный с четвёртого экрана.

– …Приобретите по договорной цене… Ключ к решению Ваших проблем… Отправив кабинет министров… В адское пекло… Только сейчас… Развивая свои морально-волевые качества… Лидеры оппозиции требуют… Духовного просветления… В подарок! – заглушая друг друга, сливались слова дикторов телевидения.

«Кошмар. Просто – кромешный Ад. Куда я вообще попал? Кто-нибудь может дать мне ответ? Это что, другое измерение? Другой мир? Другая планета? Другая эпоха? Пятый угол? Изнанка материи? А где же тогда мой? Мне здесь не нравится. Кто-нибудь, заберите меня отсюда! Заберите меня домой! К родителям и брату! К Тирре!» – припарковав пескоход напротив дома (или, во всяком случае, постройки, территориально подходившей под памятные критерии), Микай завалился вперёд, обессилено постучав головой по штурвалу. У него начиналась истерика.

Ему казалось, что, если он просто сошёл с ума и всё это – бред и сон, подобный поворот устроит его куда больше загадочных и жутких альтернатив. Но, с другой стороны, он не мог выбирать: ему оставалось лишь только надеяться.

Микай не знал, сколько времени он так просидел, не решаясь совершить какое-либо первое действие, пока бибиканье и миганье одной из сигнальных секций дисплея не возвестило о начале новой надвигающейся песчаной бури.

Но вместе с тем возникло и настойчиво входящее сообщение, исходившее в пределах охватываемого (более чем скромными возможностями бортового радара) диапазона.

Не особенно вникая в то, что в данный момент происходит, Микай решил принять входящий вызов.

– Эй, вы! Да, вы! Я уже прилично так за вами наблюдаю. Всё носитесь по району, круги выписываете. Вы, наверное, заблудились? Кого-нибудь здесь ищете? Может быть, я смогу вам помочь? Я – в доме напротив, вы заезжайте ко мне во двор, необходимо переждать бурю. Синоптики сообщают – вот-вот начнётся! – визуальное изображение не воспроизводилось по причине каких-то помех, но звук шёл относительно стабильно, и голос казался несколько знакомым. – Вы только не подумайте, я ничего вам не навязываю, просто, как я вижу, вы заблудились, а как долго вам придётся там так проторчать – одному Богу известно…

С одной стороны, далеко не каждый отважился бы предлагать подозрительным незнакомцам переждать бурю у себя во дворе.

С другой – сколько бы ни говорили о падении нравов, развращении общества и прочих традиционных напастях, но порядочность и гуманизм – также были неискоренимы, и всегда находился кто-нибудь, помогавший окружающим безо всякой выгоды для себя, даже не ставя себе подобное поведение в заслуги: просто образ жизни.

«Чей же это голос? Вроде бы, слышал где-то… А вроде бы – и нет. Ладно, посмотрим, что там и как», – поразмыслив пару секунд, Микай нажал на одну из кнопок панели, ответив:

– Благодарю вас, буду очень признателен. Да, здесь погода действительно портится. Я, кажется, в самом деле заблудился. Вы не подскажете, где здесь находится дом Аренали?

Всматриваясь в бегущие полосы неровных помех, Микай ожидал услышать хоть какое-либо подтверждение тем или иным самым смелым догадкам. В конце концов, даже если он просто рехнулся, – это и то вносит некоторую ясность. Неизвестность – пугает.

Многие, знай они наверняка, что, скажем, точно и неминуемо угодят в Ад, – боялись бы в меньшей степени, чем терзая себя сомнениями о существовании Бога, загробной жизни и собственной праведности.

Некоторое время – молчание собеседника затягивалось, в то время как датчики вовсю начали упреждающе сигналить, но, в итоге, мужчина уточнил:

– Дом Аренали? А вы, простите, к кому и зачем?

– По личному вопросу. Я помню, что раньше здесь был их дом. Но – я уже ни в чём не уверен… А вы, простите… – тщетно вглядываясь в помехи на дисплее, поинтересовался в ответ Микай.

– Да, это – дом Аренали. А я – его владелец. И другие Аренали тут не живут… Простите, но вы так и не ответили мне. Мне кажется, я где-то раньше слышал ваш голос… – по экрану прошла очередная рябь, и в этот момент, в перерыве между помехами, собеседники сумели разглядеть друг друга.

Первое мгновение Микаю показалось, что он увидел своего отца, но вскоре, приглядевшись, он осознал, что ошибся. Те же черты, тот же взгляд – но старость потихонечку взяла своё…

– М-микай?! – словно бы увидев привидение, собеседник выронил из щупальца какой-то предмет, который звучно ударился о пол.

– Ка-я-ял?! – не менее ошарашено произнёс Микай.

Братья молчали, не в силах обрести дар речи, а налетевшая буря скрыла улицу из вида…

– Микай, – в который уже раз прикоснувшись к нежданно вернувшемуся брату, произнёс Каяял, продолжая наблюдать за ним неверящим взглядом.

Легко, едва ощутимо коснувшись его щупальцем, – он тотчас же отдёрнул его, словно опасаясь, что Микай рассыплется и прахом и разлетится по ветру, подобно песчаной буре.

«Я всё ещё не могу поверить. Как такое могло случиться? Почему со мной? Почему я?!» – держась за голову, Микай ловко поднял со стола небольшую бутыль с новомодной этикеткой и, потрясся оставшейся третью содержимого, сделал глоток. О чём тотчас же пожалел.

– Что это за дрянь? Как ты только можешь такое пить? – отложив бутыль, ценианец обвил щупальцами стул, ткнувшись головой в столешницу.

– «Фейрверк под ураганом». Дорогая штука, к слову, – убирая бутылку от греха подальше, заметил Каяял. Ему по-прежнему не верилось, что перед ним действительно находится не шарлатан, решивший жестоко разыграть старика, не плод его больного воображения, развившийся на почве старческого маразма, а самый настоящий Микай Аренали. Старший брат, бесследно пропавший в канун собственной свадьбы, а ныне явившийся, не состарившись и на день, – несмотря на бившую в нём биологическую молодость, казался мрачным и безжизненным, как высохший куст колючника.

– Значит, меня действительно не было сорок лет? – снова спросил Микай, прекрасно зная ответ, который так и не укладывался у него в голове.

– Да. Теперь здесь многое изменилось, стало по-другому. Иначе, чем ты помнишь… – сострадательно начал Каяял, собираясь задать встречный вопрос, в то время как Микай его перебил.

– И ты теперь, значит, живёшь здесь один. А что с родителями? Ты с ними видишься? Я… – Микай запнулся.

«Чёрт, это так странно – смотреть на младшего брата и понимать, что с виду он годится тебе в отцы. Поначалу я принял тебя за папу», – мысли бегали, путались, и Микай ощущал, что если до сих пор он на самом деле не съехал с катушек, то рано или поздно это произойдёт. И скорее – рано.

– Микай… Сорок лет прошло. В тот день, когда ты неожиданно исчез, – мы все норы тут облазили, сбились тебя искать. Уже как угодно – живым, мёртвым… Видел бы ты, как плакала мать. Тирра тоже не находила покоя, подняла на уши всех своих подруг, знакомых. Но всё было напрасно. Ни следа, ничего – след колёс обрывался посреди дороги, буря ещё не успела их замести, а дальше не было ни тебя, ни пескохода – словно сквозь землю провалились и ты, и он, – неторопливо и осторожно начал Каяял, и было видно, что слова давались ему нелегко. – От всего пережитого… В общем… Матушка начала сдавать на нервах, стареть за неделю, как за год, а потом и вовсе…

Мужчина промолчал, поскольку, вернувшись к далёким событиям тех дней, он разбередил старые раны; и теперь некогда потухшая боль возвращалась с возрастающей силой.

– Отец – начал много пить, – всё-таки отыскав в себе силы продолжить, выдавил из себя Каяял, с усилием подавляя в себе внутренний плач. – Намного больше, чем обычно. Он всё время твердил: «Они забрали его, они забрали его»… Наконец – он просто спился, а я, так сказать, – пошёл по его стопам. Я уже не знал, что думать, ради чего жить и во что верить. Залез в бутылку да и оставался на дне, пока товарищи не вправили, наконец, мозги и не вытащили…

Прервавшись, мужчина поднял полный горя и невыплаканных слёз взгляд на брата, ожидая от него любой реакции после услышанного, но тот, казалось, находился сейчас не здесь, его разум блуждал где-то вдалеке…

Микай был в шоке. Он не воспринимал окружающее, не верил, что сказанное происходило взаправду и имеет какое-либо отношение к нему. Потерянный, он уставился в одну точку невидящим взглядом и слушал молча, не перебивая.