Университет. Руководство для владельца - Генри Розовски

В действительности я пытаюсь рассмотреть совсем иную проблему. Приносит ли научная деятельность человеку, который занимается ею, какую-либо пользу – духовную ли или материальную, – тоже не главный вопрос. Дело также не в том, поощряют или нет наши университеты появление слишком большого количества плохих исследований их публикаций, тем самым способствуя распространению интеллектуальной болезни под названием specialism (см. примеч. 14). Но ведь почему-то получается так, что студент совершенно добровольно и сознательно выбирает учебное заведение, в котором большинство профессоров считают себе учеными-преподавателями?! Вот в чем вопрос. И ответ на него дать не так уж трудно.

Научная работа представляет собой выражение веры в возможность прогресса. Движущая сила, заставляющая ученых заниматься исследованием той или иной проблемы, непременно основана на вере в то, что можно открыть нечто новое, что новое может быть лучше, чем то, что было прежде, и что достичь более глубокого понимания вполне возможно. Научное исследование, в особенности исследование академическое, – это разновидность оптимистического отношения к условиям человеческого существования. Обращаясь к заданному ранее вопросу о выборе, совершаемом студентами, я рискну предложить первую часть ответа. Люди, которым свойственна вера в прогресс и которые тем самым предрасположены к интеллектуальному оптимизму, т. е. учителя-ученые, по-видимому, более интересные и более хорошие преподаватели. Они, скорее всего, не будут преподавать свой предмет в циничной или реакционной форме.

С этим тесно связано отношение между исследовательской деятельностью и постоянно существующей опасностью исчерпаться в профессиональном плане. В следующем разделе, который посвящен преподавателям, я отмечаю некоторые особенности академического ремесла. Среди них не последнее место принадлежит бытующему у многих из нас убеждению, что на протяжении 40 лет или более наши преподавательские обязанности остаются более или менее неизменными. Раз уж мы оказались на преподавательской должности (а многие из нас становятся ассистентами в 20 с небольшим лет), то далее мы выполняем практически одни и те же служебные обязанности вплоть до ухода на заслуженный отдых где-то в возрасте 70 лет (или даже позже, если оказываемся столь безумными) – т. е. главным образом преподаем тот предмет, в котором являемся специалистами, а он за время нашей профессиональной деятельности может измениться очень мало. Теоретики остаются теоретиками, экспериментаторы – экспериментаторами, те, кто читают лекции о Шекспире, не станут на старости лет преподавать современную американскую литературу. Как сохранить интерес к профессиональным обязанностям – немалая проблема. Прямо скажу, не слишком весело смотреть на преподавателя, который на протяжении четверти века читает введение в экономику, стараясь не заснуть при одном лишь упоминании об ассигнованиях. Конечно, скука как следствие бесконечного повторения – это проблема, характерная не только для академической деятельности. Она встает и перед врачом при виде очередного сопливого носа, перед юристом, составляющим завещание, каких уже было сотни, перед продавцом, который опять что-то кому-то продает.

В каждой профессии, по-видимому, имеются свои способы выхода из тупика профессиональной исчерпанности. В случае высшего образования некоторые видят спасение в постоянной смене поколений студентов. Это выход «м-ра Чипса». Каждую осень он смотрел на новые юные лица перед собой и воодушевлялся, представляя себя в роли отца этих тысяч мальчиков. Другие ищут выход в чтении, становясь книжными червями, которые год за годом поглощают знания, ничего не давая взамен. Но до сих пор не изобретено более здорового и эффективного способа борьбы, чем научные занятия. В отличие от скуповатого и пассивного книжного червя исследователь вкладывает средства в собственное развитие, вступая во взаимодействие с международным сообществом таких же, как он, ученых, которые либо разделяют его мнение, либо спорят с ним. А в результате такой деятельности не могут возникнуть ни засохший лес, ни выжженная пустыня, эта деятельность не рождает философию «эквивалентного обмена». И тут мы подходим ко второй части моего ответа. Преподаватель, занимающийся научной деятельностью, в интеллектуальном смысле вряд ли уподобится иссохшему дереву. Тот, кто ведет активную, живую, подвижную интеллектуальную жизнь, кто любит спор и полемику, будет более хорошим преподавателем (см. примеч. 15).

Наконец, последняя часть моего ответа связана с трудностями оценки качества преподавателей и преподавания. Каким образом мы выносим оценки? Спросите у студентов – это, без сомнения, самый простой способ. Однако у этого метода есть недостатки. Студенты могут сказать, нравится ли им преподаватель, интересен ли им материал курса, являются ли лекции доступными, вдохновляющими и, возможно, даже увлекательными. В какой-то степени все это отражает меру популярности и может иметь мало отношения к самой сути преподавания – обеспечению понимания предмета. Мнение студента может быть ошибочным из-за отсутствия опыта и долговременной перспективы, на нем может сказаться столь понятное стремление получать как можно больше удовольствий. Но не надо преувеличивать. В Гарварде, например, оценки студентов демонстрируют наличие корреляции между оцениваемым качеством курса и учебной нагрузкой. Тяга к удовольствию не всегда является синонимом лености.

Те из нас, кто достиг зрелого возраста, наверняка припомнят учителей, которых мы люто ненавидели в старших классах школы или в колледже, – понимание того, насколько прекрасными преподавателями они были, пришло значительно позже. Я могу привести в пример своего школьного преподавателя латыни (скорее всего, тот же пример может привести любой из нас). Конечно, большинство также вспомнят всеми любимого «старину такого-то» – каковой, к сожалению, найдется почти в любом американском университете, – который в воспоминаниях более зрелого возраста предстает перед нами в своей истинной сущности – пустого расчувствовавшегося болтуна. Я ни в коей мере не предлагаю считать мнение студентов ничего не значащим. Исследования свидетельствуют о прямо противоположном. Я лишь пытаюсь показать, что их суждения следует использовать с крайней осторожностью. Просто нужны и другие свидетельства (см. примеч. 16).

Как насчет оценки самих преподавателей? Использование этого метода также наталкивается на значительные трудности. Стандартный способ здесь – посещение занятий, в особенности это касается молодых преподавателей, которым предстоит повышение. В результате вам, скорее всего, покажут специально подготовленный спектакль, который имеет мало отношения к обычным занятиям. (Приход же без предупреждения обычно считается нарушением этикета.) Чисто теоретически можно представить, что группы опытных преподавателей приходят на занятия своих коллег по многу раз (даже ежедневно), но, конечно, такое поведение не практикуется.

Я не хочу быть понятым неправильно. Есть масса возможностей улучшить качество преподавания (см. примеч. 17). Можно и нужно предоставлять молодым преподавателям целую систему поддержки, включая назначение специальных наставников, оказание методической помощи, проведение семинаров, показательных занятий и т. п. Тем не менее мы не собираемся превращать преподавание в науку, так что придется мириться с тем, что нас не всегда будет устраивать манера преподавания наших коллег. Иными словами, существует множество разных мнений по поводу того, что такое идеальное преподавание, и степень профессионального согласия по этому вопросу весьма невелика (см. примеч. 18).

Степень согласия в отношении научных возможностей и научных достижений гораздо выше. В точных науках и в меньшей степени в других областях исследований обычно не бывает значительных расхождений относительно достоинств тех или иных ученых. Совпадение мнений имеет убедительное объяснение. Оценка коллег – это метод отбора. Конечно, в каких-то ситуациях такая оценка может быть занижена, мотивирована политическими причинами или обусловлена столкновением интересов, но в девяти случаях из десяти она дает четкий ответ с высокой степенью последовательности и объективности – во всяком случае по сравнению с оценкой качества преподавания (см. примеч. 19).

Конец ознакомительного фрагмента.