Неправильный рейд - Кассандра Дженкинс

— Отряд не заметил потери бойца, — пробормотал Делавер.

Гильдия «Эвекзис» не забыла своего ГМа и рейдлидера. Они обнимали Артема, не выпуская из тесного круга, и взгляд у него был еще более сумасшедший, чем в клинике. Думаю, сейчас его сердце запросто могло выскочить и взорваться фейерверком разноцветных конфетти. На лицах согильдийцев была радость, которую невозможно подделать. Сколько бы лет ни прошло, но ГМов, потрепавших нам нервы своим командным голосом в Вентрилле, мы будем помнить очень долго. Первая гильдия, первый ГМ, первый рейд… Эти воспоминания будут лежать на одной полочке вместе с другими первыми достижениями, полученными нами на протяжении всей жизни — первой сигаретой, первым поцелуем, первым ребенком.

Мне было несказанно жаль Тома, сидящего рядом с фикусом. И Симку, где бы она сейчас не была. В их играх был один большой недостаток — отсутствие человеческого фактора.

Артему было за что бороться и ради чего возвращаться. Он отослал мне код от тайм-карты не ради проверки или хохмы. Он считал, что мне тоже есть к кому возвращаться в том мире героев. Ведь его ждали, его помнили. К сожалению, мои достижения в жизни гильдии не были столь значительными и думаю, меня давно из нее исключили.

Мне представился компьютерный стол, освещенный только настольной лампой, отчего сразу становится очень уютно на душе. А за окном, чтобы обязательно дождь или метель. Чашка горячего чая, тарелка с печеньем, а на мониторе безмятежное озеро или океан, на берегу которого эльфийка терпеливо забрасывает удочку и ждет свою блестящую тухлую рыбку. Вот оно, то удовольствие, которое я упустила из виду, которое давно потеряла, просиживая сутками и до беспамятства за компьютером. Почему обязательно было переусердствовать? Почему, чтобы разлюбить шоколад, нужно было наесться его до отвала, чтобы от одной мысли о нем становилось плохо?

«Когда исчезает мера, начинается зависимость», — сказала Мария Степановна. Смогу ли я, вернувшись, соблюдать меру? Есть только одно пирожное в день, чтобы не заработать ожирение? Мне снова захотелось домой, чтобы перестать бегать кругами. Зайти в игру чтобы, наконец, проверить и узнать.

— Мне пора, — заторопилась я.

— Дейлики могут и подождать, — сказал Делавер. — Я еще чай не допил. Девушка! — крикнул он официантке. — Принесите меню!

— Ты сиди, Делавер, тебя никто не торопит. Просто мне домой надо, поздно уже.

— А хотите ко мне в гости? — неожиданно спросил Том. — Мама пирог испекла, свой фирменный. С вишней. Тут недалеко.

— С вишней, говоришь? Девушка, заберите меню, мы уходим, — улыбнулся он примчавшейся официантке.

— Том, передавай маме поздравления, но мне надо…

— Никуда ты одна не пойдешь, — процедил сквозь зубы Делавер.

— Слушай, это тебя тяготит одиночество. Меня — нет, и я…

— И ты придешь домой, введешь код предоплаты, дрожащими пальцами наберешь пароль, за столько времени не забытый. Зайдешь в пустой Даларан или где там у тебя персонаж? Откроешь все сумки, удивишься, сколько хлама приходится таскать с собой. Сядешь на маунта и полетишь, куда глаза глядят.

— И что?! — закричала я, не обращая внимания на окружающих.

— А то, что пройдет, может, неделя, может, месяц прежде, чем ты поймешь, что ты опять по уши в этом фарме, в квестах и дейликах, в постоянной погоне непонятно за чем!

Из его тирады окружающие, наверное, мало что поняли. Впрочем, день для обычных посетителей торгового центра явно не задался. Люди, наполнявшие все этажи холла, говорили вроде на русском, но о чем — оставалось загадкой.

— И что? — повторила я тише. — Что мне теперь делать?

— Купить вместе со мной цветок в горшке и пойти поздравить маму Тома. И попробовать фирменный пирог с вишней.

— Как же ты меня бесишь, Делавер.

— Это не я. Это правда тебя бесит.

Мы познакомились с мамой Тома, вручили в подарок цветущий спатифиллум и съели по куску фантастического пирога с вишней. Потом Делавер вызвался проводить меня до дома. На мокром асфальте отражались неровные белые круги уличных фонарей и мигающий желтый свет неработающего светофора.

Мы шли очень медленно, словно и не было далеко за полночь, и меня не ждала дома взволнованная мама. Я позвонила ей от Тома, но она все равно не ложилась спать, ждала.

Шли мы молча. Основное было высказано, а невысказанное приятно грело, отчего я, например, совсем не замечала холода.

— У тебя руки холодные, — тихо сказал Делавер. — Идем быстрее, замерзнешь.

— Не замерзну, — упрямо ответила я.

— Даже так? — рассмеялся он.

— Откуда ты только такой взялся, а?

Он остановился и шагнул на шаг ближе ко мне.

— Посторонись! — крикнул кто-то совсем рядом, и мы только и успели отскочить в разные стороны.

— Псих какой-то, — пробормотала я, глядя в след удаляющемуся бегуну. Кому может придти в голову бегать среди ночи?

Спортсмен Серега бегал по городу до самого утра. На восходе он остановился на набережной, сделал легкую зарядку и, улыбаясь солнцу, легкой трусцой побежал домой.

Долгие годы я поддерживала связь с Симкой и регулярно отправляла ей цветные открытки с короткими подписями. Самое страшное произошло гораздо позже и до невозможного быстро. Даже после приема тяжелых препаратов, Симка продолжала видеть зеленые ромбики над головами людей. Когда с ней кто-то говорил, Симка видела, как появлялись белые овальные круги с текстом, как в комиксах, и висели в воздухе до следующей реплики. Видела, как от человека волнами исходил зловонный зеленый туман, если он, по ее мнению, с утра не принимал душ.

Когда мы устраивались на работу, когда путешествовали и вообще всячески старались наверстать упущенное в застенках Черного Храма время, Симка только переезжала из клиники в клинику. В то время, когда мы умилялись первым шагам собственных детей и разучивали с ними буквы, Симка окончательно перестала понимать обычную речь и перешла на странный, невнятный язык компьютерных человечков с бурной жестикуляцией. Она все чаще держала в руках книгу, но не читала ее и разговаривала с зеркалом на понятном только ей языке.

Я продолжала слать ей цветные открытки, пока они не стали возвращаться ко мне, не найдя адресата.

Валеру признали вменяемым и посадили в тюрьму на пять лет. Медсестра и санитары провели много времени в больнице, но остались живы.

Дело Шахраз о нелегальном использовании не прошедших клинические испытания препаратов долго не сходило с газетных передовиц. В конце концов, у пострадавших не обнаружились побочные действия препаратов, и Шахраз просто запретили работать в любом медицинском учреждении.

Одно мне не давало покоя, и однажды я все же спросила Делавера, как Тому удавалось следить за временем в клинике?

— Каждый вечер, — сказал Делавер, — он открывал от фикуса по одному листочку и складывал их под свой матрас. Когда их собиралось тридцать, Том выкидывал их и отламывал веточку. Погрешность, конечно, была, но и то лучше, чем ничего.

— Так просто? — удивилась я.

— Да, так просто.