Веятари - Велл Матрикс

которые приходится соглашаться продавцам, потому что иначе все конфискуют за долги? О грабительских займах, которые крестьян вынуждают брать, потому что их доходов не хватает, чтобы пережить зиму и посадить новый урожай? О налогах на любую технику сложнее плуга, которую приобретают крестьяне? Или вам объясняли только, как выгодно аристократам владеть землей?

Мне не хотелось признавать ее правоту. Экономику я изучал только как будущий управленец, и проблемы низшего звена мои преподаватели никогда не рассматривали, поэтому я понятия не имел, с какими трудностями сталкиваются те, на чьем труде основано наше благополучие.

— А тебе это откуда известно? — сердито поинтересовался я. — Плебеев теперь берут в академию?

— Все еще нет, — фыркнула она сердито. — Но библиотека доступна всем, было бы желание. А это мне известно, потому что половину детства я провела в такой вот деревне и не понаслышке знаю, каково там.

— Так ты даже не городская… — протянул я, даже не пряча презрение.

Признаться, я ожидал вспышки гнева, поскольку ни одна веятэ не стала бы терпеть столь пренебрежительный тон. Но Лисса только нахмурилась и отвернулась. Даже странно, почему она так сдерживается? Еще не до конца понимает свою власть? Или ее останавливает разница в нашем социальном положении?

Как бы то ни было, мой выпад остался без ответа. А я продолжал смотреть на нищету, проносящуюся за окном, и пытался понять, как до такого дошло.

Империя всегда считалась богатым государством. Именно здесь впервые нашли способ извлекать энергию из т-сфер, и это позволило развивать технологии, которые значительно упростили жизнь подданных Империи. Сейчас мы жили в век высоких технологий, шума, объединившего огромную Империю в информационном пространстве, гильдии веятэ, обеспечивающей быстрое реагирование на большинство разрывов. Я полагал жизнь в Империи удобной и безопасной, но, стоило отъехать от столицы, как выясняется, что это убеждение ошибочно.

Неприятное открытие.

Впрочем, лично от меня тут ничего не зависит. Я не имею отношения к власти — ни веятэ, ни людей, и при всем желании сделать чью-то жизнь лучше возможности такой у меня нет.

И все же, когда мы наконец прибыли в Журавки, я оказался не готов к тому, что нас там встретило.

Мы высадились на крохотной станции, откуда рейсовая возка развозила прибывших по разным деревням. Журавки оказались первыми в списке, поскольку в саму деревню возчик заезжать отказался.

— Там телар, нападет еще… — пояснил он остановку посреди леса.

И, хотя мы оплатили доставку, настаивать Лисса не стала, пожала плечами и бодро выгрузилась на пустынную дорогу. Я последовал ее примеру, и еще час мы шли до Журавок пешком.

Деревня встретила нас запустением. Никакой ограды или плетня, только покосившиеся заборчики вокруг пустых дворов. Старые избушки с распахнутыми ставнями и дверями, перекошенные постройки, чье назначение я не знал, везде пыль и грязь — деревня казалась вымершей. Я даже подумал, что мы опоздали и спасать уже некого, но, чем дальше мы двигались вглубь деревни, тем более обжитыми становились дома. По дворам бегала мелкая живность, глухо подбрехивали псы, а в окошках мелькали любопытные детские мордашки. Но даже те дома, что не пустовали, выглядели довольно убого. Словно пришли прямиком из Темных веков.

Я просто не понимал, как можно жить в таких условиях. И осматривался вокруг едва ли не с испугом. А эта веятэ, заманившая меня в столь ужасное место, совершенно бесстрашно обратилась к первому встречному с вопросом, как найти старосту.

— А вам зачем? — с подозрением спросил мужик, стоявший у ворот одного из домов.

— Мы от гильдии, за теларом пришли, — лучезарно улыбнулась Лисса. — Нам бы разместиться где.

На лице мужика отразилось сомнение при взгляде на нас, но он подробно объяснил, где искать старосту. Я молча фыркнул, с трудом удержавшись от очередного укола — даже местные не впечатлились Лиссой как веятэ, хотя уж должны обрадоваться скорому избавлению от телара.

Просто она не выглядела той, кто может их спасти.

Инструкции оказались верными, и вскоре мы уже стучали в двери местного старосты.

Тот оказался грузным крепким мужиком и встретил нас грозно сдвинутыми бровями, но, услышав, зачем мы явились, почему-то подобрел. Похоже, уже отчаялся дождаться помощи, а потому безобидный вид веятэ его не смутил. Суетливо он представился, пригласил нас в дом, и его хозяйка торопливо накрыла стол, демонстрируя гостеприимство. Впрочем, угощение было совершенно непритязательным, и, не будь в моей жизни нескольких дней бродяжничества, на такую еду я бы даже не взглянул. Конечно, в качестве последнего ужина я бы предпочел что-нибудь поизысканнее, но едва ли в этой деревне хотя бы слышали о высокой кухне.

— Считай, сорок шесть дворов извел окаянный, — рассказывал староста о своей беде. — Мы же поначалу и не поняли ничего. Стали в лесу люди пропадать, то один не вернется, то второй… Так не все же подряд, места у нас дикие, болото рядом, звери, опять-таки. И мы как ходили в лес, так и продолжали. Сначала раз в месяц кого досчитаться не могли, потом все чаще… А когда охотники наши из лесу не вернулись, так и дошло, что нечисто тут что-то. А потом на двор Карусы тварь напала, мы в гильдию-то и сообщили. А там нам сразу сказали, что с нас плата нужна. Всей деревней собирали, в долги влезли… а все равно мало. Ну, мы за год-то подсобрали еще малость, но, я уж думал, пока нужную сумму соберем, уж и не останется никого в Журавках наших.

— А почему не уехали? — не удержался я от вопроса.

Сорок шесть дворов — это ведь со всеми домочадцами. Их семьями телар пожирал, а они сидят на месте и веятэ ждут, которым и заплатить-то не могут. Тут спасаться всей деревней надо, а не на чудо надеяться.

— Так куда ж мы поедем? — удивился Ривеш. — Да и не нужны мы нигде, кто нам землю даст, пока с долгами не расплатимся? А с чего платить, если тварь проклятущая житья не дает? Ни в поле работать, ни в лесу добыть, ни скот выпасти… Это если вообще выйти с деревни удастся. Оно ведь как, только поначалу на одиночек охотилась тварь, а теперь чем больше народу, тем быстрее телар этот появляется. Выходить со двора