Это грязное дело шантаж - Джеймс Чейз

— И горластый же он у вас. Ну да бог с ним! Я пришла потому, что хотела помочь вам.

— Это очень мило с твоей стороны, Энжела, — сказал Террелл. — Нам сейчас важны любые показания свидетелей. Проходи и садись. Я тебя внимательно слушаю.

Беглер недовольно засопел и сам не зная зачем, зашел в ванную. Постояв там немного, он вернулся в комнату.

Энжела сделала круглые глаза и с нескрываемым любопытством посмотрела на него.

— Однако ты быстро, — с неподдельным удивлением воскликнула она.

— Что быстро? — не понял Беглер.

— Неужели ты думаешь, что я буду обсуждать с тобой такие вопросы? — с возмущением произнесла девочка. — Я ребенок воспитанный.

Беглер поперхнулся от негодования и беспомощно оглядел комнату, как бы ища, чем бы стукнуть эту чертовку, которая не без успеха делала из него полнейшего дурака.

— Что-то мне расхотелось вам помогать, — сказала девочка Терреллу. — Ваш помощник не умеет себя вести с дамами. Всего хорошего.

Энжела вышла из комнаты, грациозно спустилась по ступенькам и направилась в свой коттедж.

— Будь она моей дочкой, я бы так отшлепал ее, что она неделю не могла бы сидеть, — взорвался Беглер. — Ну и дети пошли. И какие идиоты их только заводят. Будь моя воля…

— Затихни, — спокойно осадил его Террелл. — Она живет как раз напротив кабинки Хенеки. Возможно, что-то видела. Пожалуй, пойду извинюсь за тебя и поговорю с ней.

— Пойду проверю, как дела у Хесса, — обиженно произнес Беглер и направился к трем полицейским машинам.

Террелл снисходительно ухмыльнулся, выбил трубку и направился в противоположную кабинку, придумывая на ходу, как бы ублажить строптивую девчонку. Он вежливо постучался. Дверь открыла моложавая, небрежно одетая женщина с постоянно менявшимся выражением лица. Отбросив назад падавшую на глаза непокорную прядь соломенных волос, она вопросительно посмотрела на внушительного мужчину, сразу угадав в нем представителя власти.

— Что вам угодно?

— Я начальник полиции Террелл, — представился тот. — Только что мы разговаривали с вашей дочерью. Очень смышленый ребенок. Таких развитых детей теперь редко встретишь, — добавил он, будучи уверенным, что Энжела слышит каждое его слово. — Мне бы хотелось продолжить наш разговор, если вы не возражаете.

— Вы говорили с Энжелой? — смутилась женщина. — Но о чем?

— Она первой заговорила со мной, — пояснил Террелл. — Мне кажется, она может нам помочь.

— Представляю, что она вам наговорила! Вы не знаете Энжелу! Это такая выдумщица. Наверное, это как-то связано с убийством?

— Вы правы, мадам.

— Пожалуйста, простите меня… но мне бы не хотелось впутывать моего ребенка в это дело. Да она ничего и не знает. Вечно что-нибудь выдумывает…

В этот момент из-за матери выглянула Энжела.

— Не будь занудой, мама. Я знаю, кто пришил этого сизоносого. Я их ночью видела.

Миссис Прескотт беспомощно посмотрела на дочь, которая смерила ее презрительно-жалеющим взглядом.

— Ничего ты не видела. Кончай фантазировать и пойди лучше порисуй. Ты напрасно отрываешь от дел этого очень занятого мистера.

Энжела взглянула на Террелла, как бы ища сочувствия.

— Не обращайте на нее внимания, мистер Террелл. Она вечно мне не верит. Думает, что я маленькая и только и знаю, что сочинять. Я действительно видела их прошлой ночью.

— Энжела! — начала сердиться мать. — Делай, что я тебе сказала! Иди и рисуй!

— Ну что мне с тобой делать! — всплеснула маленькими изящными ручками Энжела. — Вбила себе в голову, что я стану великой художницей. Да у меня таланта не больше чем у коровы.

— У нее действительно большие способности, — извиняющимся тоном сказала миссис Прескотт Терреллу.

— Я это уже заметил, — мягко произнес тот, — Пожалуйста, разрешите мне переговорить с нею. Можно я войду?

Миссис Прескотт задумчиво убрала прядь со лба.

— Ради бога, мама! Только не надо лицемерить. Тебе же до смерти хочется, чтобы мое имя появилось в газетах. Сама же говорила, что для художника главное — паблисити.

Девочка нежно отстранила мать в сторону и улыбнулась Терреллу.

— Входите, комиссар, — сделала она широкий жест.

— Да, мистер Террелл, пожалуйста, — сдалась мать. — Моя Энжела — очень своеобразный ребенок. И хотя я уверена, что она не расскажет вам чего-нибудь путного, раз уж вам это интересно…

— Очень интересно, миссис, — сказал Террелл, входя в комнату.

Энжела сидела в кресле, задумчиво обхватив руками смуглые коленки.

— Мама, а ты лучше иди на кухню и займись завтраком, только не сожги что-нибудь, как ты обычно делаешь. Иди, иди и не маячь у нас перед глазами.

— Вот видите, — со скрытой гордостью произнесла мать. — Она не обычный ребенок. Она у меня…

— Мама, ну пожалуйста!

Миссис Прескотт поколебалась, но потом послушно вышла на кухню.

Террелл, по обыкновению, достал трубку и начал ее набивать.

— Ну, так что ты хотела мне рассказать, Энжела? Кого ты видела прошлой ночью?

— Знаете, что мне хочется больше всего на свете? — спросила девочка, пристально глядя на Террелла, который удивленно посмотрел на нее.

— Но это не ответ на мой вопрос, Энжела. Послушай, детка, очень важно, чтобы я как можно быстрее нашел убийцу мистера Хенеки. Если ты что-то знаешь, то твой долг рассказать мне об этом.

Энжела невозмутимо почесала ногу.

— Я мечтаю о большом мишке величиной с меня. И чтобы он обязательно рычал. Вот что я хочу больше всего на свете.

Террелл так и застыл с зажженной спичкой в руках.

— Попроси хорошенько свою маму и она, возможно, купит его тебе, — сказал Террелл. — Ну, так кого ты видела прошлой ночью?

— Мама никогда мне ничего не покупает. Одни только краски, кисточки, карандаши. На другое у нее просто не хватает денег. И уж точно никогда не купит мне мишку с меня ростом, который бы рычал.

— Давай оставим твоего медведя в покое, — твердо сказал Террелл. — Кого и где ты видела прошлой ночью? Может быть, кто-то заходил в кабинку мистера Хенеки?

Энжела опять почесала ногу и уставила на Террелла широко раскрытые невинные глаза.

— Да, входили. Их было двое.

— Ты помнишь во сколько это было?

— Без пяти минут час. Около моей кровати стоит будильник. Я неожиданно проснулась. Надеюсь, вы человек деликатный и не станете уточнять зачем. Так вот я проснулась, зажгла фонарик и первым делом посмотрела на часы.

— Ну и что было дальше?

— А вот этого я не помню, — хитро улыбнулась девочка.

— Ты выглянула из окна, — терпеливо подсказал Террелл, — и увидела двоих мужчин, которые входили в коттедж мистера Хенеки. Так?

— Не помню. Может быть так, а может и не так.

Террелл глубоко затянулся, посматривая на девочку, потом спросил:

— Ну а зачем ты мне тогда сказала, что можешь нам помочь?

— Но я действительно могу вам помочь.

Она неторопливо встала, подошла к радиоприемнику и включила его. Крутя ручку настройки, она заметила, как бы невзначай.

— Больше всего на свете мне хочется иметь…

— Знаю, рычащего медведя. Ты мне это уже говорила. Попроси маму.

Из радиоприемника полились звуки музыки, и Энжела грациозно закружилась по комнате в такт мелодии.

— До свидания, инспектор. Мне пора рисовать.

— Послушай, детка, — резко произнес выведенный из себя Террелл. — Ты должна рассказать мне об этих двоих. Да выключи ты эту музыку!

К его удивлению, она послушно выключила радио и села в свое кресло. Потом приподнялась и, глядя в зеркало на противоположной стене, принялась прихорашиваться и поправлять свои пышные золотистые волосы.

— Мишка, мой любимый мишка. Ты такой большой, как я. Как смешно ты рычишь, — пропела она и плутовато посмотрела на беспомощно уставившегося на нее Террелла.

— Где ты спишь? — спросил он.

— В соседней комнате. Можете пойти и посмотреть.

Террелл встал и вышел в маленькую прихожую. Миссис Прескотт нервно мяла передник, стоя у кухонной двери.

— Разрешите взглянуть на комнату вашей дочери? — спросил он.

Женщина молча кивнула, и он вошел в крошечную комнатку. На столе были разбросаны фломастеры и лежал лист, на котором был нарисован смешной медведь с раскрытой пастью. Улыбнувшись, полицейский подошел к окну и выглянул наружу. Кровать Энжелы стояла у окна и, сидя в ней, девочка могла прекрасно видеть дверь противоположного коттеджа.

Миссис Прескотт робко вошла в комнату.

— Пожалуйста, не принимайте Энжелу всерьез. Она слишком развита для своего возраста и у нее богатое воображение.

— Вы правы, мадам. Но на этот раз она, кажется, не фантазирует.

Он вернулся в большую комнату и прикрыл за собой дверь.

Энжела стояла перед зеркалом и сосредоточенно изучала свое отражение. Почувствовав, как он вошел, она обернулась и улыбнулась обезоруживающей детской улыбкой.