Обольстительная герцогиня - Эмили Брайан

Ей необходимо как можно скорее подумать о чем-то другом.

– У вас было достаточно времени, чтобы привыкнуть к работе. Теперь она кажется вам более простой?

– Почему вы спрашиваете?

– Некоторое время назад казалось, будто работу в качестве моего натурщика вы считаете унизительной, – заявила она, – надеюсь, вы все-таки передумали.

Он пожал плечами:

– Пока не скинете с себя все ваши юбки и не встанете на мое место, все равно не поймете. На мой взгляд, если хотите знать, что представляет собой работа натурщика, попробуйте сами заняться ею.

– Простите, что вы сказали? – Вероятно, она неправильно его расслышала.

– Вообще-то я подал вам весьма стоящую идею, – заявил он, стряхивая крошки с ладоней, – ведь это будет неплохим отдыхом для каждого из нас. Мы могли бы поменяться местами, и я бы немного вас порисовал.

Артемизия чуть не подавилась глотком чая.

– Очень смешно. На какую-то долю секунды я решила, что вы говорите серьезно.

– Я говорю серьезно.

Артемизия поставила чашку на стол.

– Какая ерунда, вы же не художник.

– Ну да, здесь вы правы, – признал он. – Я не умею так строить композицию, как вы, но зато делаю приличные наброски. Смотрите, сейчас покажу.

Он схватил альбом и мелок и несколькими легкими штрихами изобразил Поллакса, который спал на подоконнике, поджав под себя лапки так, что казался маленьким мохнатым комочком.

– Неплохо, – признала она. Линии были четкими и уверенными, а силуэт котенка имел почти безупречные пропорции.

– На службе мне приходилось рисовать карты – объяснил он. – Так что вы думаете по этому поводу, ваша светлость? Может быть, нам стоит поменяться ролями. Обещаю, что не нарисую вам, скажем, три глаза.

– Мистер Доверспайк, ваше предложение необычно и, я думаю, неприемлемо для человека моего статуса, – начала протестовать она, – ведь это будет…

– Унизительно?

– Вовсе нет. – Артемизию разозлило, что ему удалось поймать ее на слове.

– Что же вас останавливает? Неужели вы боитесь?

– Конечно же, нет. – А потом, поскольку Артемизия твердо верила, что в искусстве самое важное – правдивость, она сглотнула и кивнула.

– Я должен признаться, что сначала и сам немного испугался.

Она фыркнула:

– Вы? Мистер Стеснительность-мне-не-свой-ственна?

– Иногда единственный способ встретиться лицом к лицу со своими страхами – не обращать на них внимания и идти вперед, – заявил он. – Быть голым, то есть, прошу прощения, ваша светлость, быть обнаженным перед тем, кого вы едва знаете, действительно довольно устрашающая перспектива. Но в этом отношении вам все про меня известно.

Артемизия подумала, на самом деле ли мистер Доверспайк ей хорошо известен. Мысли о нем часто не давали ей покоя. Да, этот мужчина действительно нравился ей, но он был слишком сдержанным для обычного рабочего, а от представителя дворянства его отличало исходившее от него едва уловимое чувство опасности. Несмотря на то, что Томас провел в обществе Артемизии уже больше недели, он до сих пор оставался для нее загадкой. Она по праву считала себя наблюдательнее многих, однако ей все-таки не удавалось разгадать секреты чужого сердца.

Она пыталась избавиться от воспоминаний о его поцелуе, но иногда память воскрешала их помимо ее воли. Это было сродни урагану, который сметал все доводы рассудка и оставлял за собой опустошение. Наверное, именно вид его чувственного рта сейчас уничтожил остатки разума, ведь она действительно начала раздумывать над его предложением.

– Я никогда не смогу объяснить вам, на что это похоже, – заверил ее он. – Хотите узнать, что вы просите от своих натурщиков, испытайте это сами. – Он насмешливо поднял бровь и добавил: – Если осмелитесь.

Если она не согласится с его предложением, он не перестанет обвинять ее в том, что она унижает его достоинство. Этот несносный человек загнал ее в угол, и у нее нет ни малейшей возможности отказаться от его предложения.

– Я сейчас вернусь. – Герцогиня направилась к комнате для переодевания. Когда она закрыла за собой дверь, внутри у нее все переворачивалось. Артемизия сделала глубокий вдох. В конце концов, она же ожидает, что натурщики без особых усилий решатся на подобный подвиг, и, справедливости ради, следует иметь представление об их настоящих ощущениях.

Ее руки дрожали, когда она снимала испачканный краской передник. Простое муслиновое платье последовало за ним. Когда она разделась до нижнего белья и осталась в сорочке, панталонах и корсете, то поняла, что дальше ей не справиться. Ей не удастся расшнуровать корсет.

– Все в порядке, ваша светлость?

– Да, у меня все хорошо, – ответила Артемизия, досадуя на дрожащий голос. Проклятые французские модельеры. Она давно считала, что мода заставляет людей выглядеть глупо. Разве правильно, что взрослая женщина не сумеет раздеться без посторонней помощи? Она не подумала об этом, когда согласилась на этот фарс. И теперь придется признать, что дальше ей самой не справиться.

– Не нужна ли вам помощь со шнуровкой?

– Как мило с вашей стороны предложить помочь! – Ей следовало понять, что он непосредственно знаком с процессом раздевания женщин и не позволит ей отказаться от задуманного только лишь из-за технической стороны дела. – Да, мистер Доверспайк. Ваша помощь очень бы мне пригодилась, – сказала герцогиня так спокойно, словно его помощь в снятии корсета была самым привычным делом. Артемизия уже дала свое согласие, и меньше всего ей хотелось показать этому человеку, что она не справилась с задачей. Она повернулась к своему натурщику спиной, уверенная в том, что он знает, что делает.

Когда Тревелин начал развязывать узел, она затаила дыхание. Освободив ее от пояса, пальцы поднялись вверх по позвоночнику, ослабляя шнуровку корсета.

Внезапно ей пришло в голову, что придется снова прибегнуть к помощи мистера Доверспайка и просить его зашнуровать корсет, когда они закончат.

Мистер Доверспайк снял с нее корсет, и ее грудь под тонкой сорочкой больше ничто не стесняло. Теперь она могла глубоко вздохнуть, но ей по-прежнему не хватало смелости повернуться к нему лицом. Кто знает, что она теперь прочитает в его карих глазах?

– Благодарю вас. Теперь я справлюсь сама, – тихо промолвила она, и ее помощник вышел из маленькой комнатки, оставив Артемизию наедине со своими страхами. Она стянула через голову сорочку и спустила панталоны. Что он подумает, когда увидит ее? Герцогиня уже жалела, что не позаботилась поставить в комнате зеркало для натурщиков. Ей не терпелось поскорее узнать свои недостатки.

Артемизия опустила голову и оглядела себя. Ее соски были напряжены, а если бы она провела рукой по нежной округлости живота к темным завиткам волос над стройными ногами, то поняла бы, что они увлажнились.