Женщина с Мальты (сборник) - Эдвард Эронс

— Да. Но ей ничего не известно об исчезновении доктора Теджи. Мы ее уже допросили. Вполне вероятно, что она искренне хочет выйти из игры. Хотя в этом нет еще полной уверенности.

— Ну и хорошо. У нас есть время это выяснить, — спокойно ответил Дарелл. — Я намереваюсь отправиться в Вену. Если Макфи пропал, значит, он споткнулся на чем-то очень серьезном! Я согласен с вами, что мы можем позволить Беле Корвуту поноситься по Калифорнии в поисках доктора Теджи. Но это не продлится слишком долго. Корвут не дурак и в два счета поймет, что к чему. Иными словами, времени у нас — четыре-пять дней. Ну, в самом лучшем случае — неделя! Я же прямо сейчас отправляюсь на поиски Макфи и Теджи.

Никто не проронил больше ни слова. На угрюмых лицах, обращенных к нему, он читал явное неодобрение и даже некоторое недоумение. Но для него это ровным счетом ничего не значило. Макфи перед вылетом в Европу распорядился вполне определенно. В рамках предоставленных ему полномочий Дарелл мог действовать по своему усмотрению.

Сделав неопределенный жест руками, Халькомб произнес:

— Сэм! Но ты не совсем для этого…

— Я все равно возьмусь за это дело!

— А эта девушка?..

— Я возьму ее с собой, так как венгерский язык я знаю не очень хорошо. Кроме того, она неплохо ориентируется в Будапеште. Илона — наш главный козырь в поисках доктора Теджи. Все нужно провернуть как можно быстрее. До того, как Корвут возьмет след и бросится в обратную сторону. Я понимаю, что участие девушки несет с собой определенный риск. Это так! Но, поскольку я беру операцию всецело на себя, то у вас не должно возникать возражений по этому поводу. — Дарелл уже повернулся к двери, чтобы выйти, но обернулся и, обратившись к Халькомбу, сказал:

— Фред! Я был бы тебе очень признателен, если бы ты связался со Стратегическим авиационным командованием и узнал, как мне можно добраться до Европы на каком-нибудь реактивном самолете.

Глава 9

Перед уходом ему еще минут двадцать пришлось доказывать свою правоту, прежде чем остальные согласились с его решением. Затем последовали длительные телефонные переговоры с Государственным департаментом. Тому тихому человеку, представителю Белого дома, тоже пришлось куда-то названивать. Он около пяти минут разговаривал вкрадчивым голосом с одной очень важной персоной. Наконец он повесил телефонную трубку и тихо кивнул головой в знак одобрения. Только после этого Дарелл поднялся на верхний этаж в маленькую комнатку к Илоне. И хотя дело еще не было окончательно решено, он все же решил переговорить с девушкой. В комнатке стоял большой шкаф, набитый снизу доверху разной одеждой, мужской и женской. Он попросил ее подобрать себе что-нибудь не очень броское и подождать, пока он за ней вернется.

— Неужели ты так доверяешь мне? — тихо спросила его Илона.

— Абсолютно, если ты согласишься поехать со мной в Будапешт, — ответил Дарелл. — Я надеюсь, ты понимаешь, что если тебя там схватят, то последствия для тебя окажутся гораздо более плачевными, чем для меня!

— Я не собираюсь отрицать, что я этого очень и очень боюсь. Я ведь так надеялась, что смогу остаться здесь, в Соединенных Штатах.

— Если все обернется благополучно, мы обязательно вернемся. Вместе вернемся сюда!

— А если не обернется?..

В ответ Дарелл лишь пожал плечами. Он внимательно наблюдал за ней. Она выглядела хорошо отдохнувшей и спокойной. В ярком утреннем свете ее личико было утонченным и нежным. Дарелл мельком отметил, что ее несколько широковатый рот дисгармонирует с выразительными карими глазами. Сначала она вела себя непринужденно и весело. Но когда он сказал ей, чего от нее хочет, ее глаза вновь потемнели, а лицо стало напряженным.

— Все зависит только от твоего желания, Илона, — сказал Дарелл. — Пожалуйста, не думай, что я пытаюсь оказать на тебя давление! Это совсем не так. Ты должна понимать, как глубоко я верю в тебя, верю в твою приверженность свободе и демократии, если предлагаю отправиться туда вместе со мной! Ведь моя жизнь будет тогда во многом зависеть от тебя. — Дарелл слегка улыбнулся и продолжил: — Я, к сожалению, не умею произносить длинные речи… Ты мне просто очень нужна, Илона! Ты можешь мне оказать там неоценимую помощь. Но если ты вдруг сочтешь, что это слишком опасно для тебя, то ты, разумеется, вольна оставаться здесь.

— И меня тогда посадят в тюрьму?

— Нет! Я не думаю… Конечно, тебе придется побыть под усиленной охраной некоторое время, пока будет проводиться соответствующее расследование и определенные инстанции не придут к заключению, что за твоим желанием остаться в Соединенных Штатах не стоит враждебных целей.

— Но я действительно хочу просто остаться здесь! — произнесла она тихим голосом. — Ты говоришь, что мы обязательно сюда вернемся, если я смогу тебе помочь? Если ты мне обещаешь взять меня обратно…

— Я это тебе обещаю! — твердо произнес Дарелл.

— В таком случае, я готова…

Дарелл мог лишь догадываться, чего стоило для девушки это решение. Он дал ей слишком мало времени на размышление. Какие бы мотивы ею ни двигали, она буквально лезла вместе с ним в пасть к смерти. Ему очень хотелось бы узнать о ней побольше, понять, что она за человек. Ведь вполне возможно, что ее поведение могло прикрывать совсем иные намерения. Но в его работе никогда нельзя быть полностью хоть в чем-то уверенным. И тем не менее, он очень нуждался в ее помощи. Ему одному вряд ли удастся справиться с этим делом. Да и времени практически нет.

Только после этого Дарелл смог отправиться в больницу. Он припарковал машину на автостоянке и вошел в приемное отделение. Больничные коридоры были наполнены той же воскресной тишиной и спокойствием, которые царили в городе. В ответ на его просьбу навестить Дэйдри Пэджет медсестра приемного отделения бросила на него взгляд, полный недовольства и подозрительности. Она уже раскрыла было рот, чтобы возразить, но, увидев его решительный взгляд, лишь пожала плечами, написала что-то на карточке и протянула ее ему. На четвертый этаж он поднялся на лифте.

Когда он свернул в коридор, ведущий к палате Дэйдри, он увидел, как оттуда вышел Арт Гринвальд с женой Розали. Арт был электронщиком и работал с Дареллом не первый год. Когда-то давно Дареллу случилось здорово помочь ему да и его родному брату, проходившему по делу Стеллы Марни. С тех пор они стали неразлучными друзьями.

— Сэм! Э-э, подожди минуточку… — начал Арт. Сейчас он выглядел смущенным, растерянным и всячески искал взглядами поддержки супруги. — А Дэйдри знает, что ты собираешься к ней зайти?

— Она знает меня достаточно хорошо, чтобы догадываться о моем визите.

— Знаешь, Сэм, она сейчас явно не в духе… Понимаешь, она считает, что ты… что ты ее бросил в беде, что ли… — Затем он в еще большем замешательстве добавил: — Может, тебе следует подождать денек-другой?

— Я не могу ждать, — ответил Дарелл. — Я скоро уезжаю из страны и не знаю, когда вернусь, если вообще смогу вернуться!

— Сэм, ну, пожалуйста… — пролепетала Розали. — Пощади хоть свое самолюбие…

— Я просто должен с ней переговорить!

Дарелл решительно вошел в палату и тихо прикрыл за собой дверь. Когда он увидел бледное лицо Дэйдри, ее неподвижное тело на больничной койке, внутри него все содрогнулось. Его розы были уже доставлены, и она не отказалась от них. Дэйдри лежала под капельницей. Около ее кровати стоял большой кислородный баллон. Дарелл прошел по палате и встал так, чтобы она могла его видеть. За его спиной через окно виднелся небольшой парк, который тянулся вдоль всего здания больницы.

— Привет, Ди! Как ты себя чувствуешь?

Она посмотрела на него так, будто он был совершенно незнакомый ей человек.

Пододвинув стул поближе к кровати, он спросил:

— Можно я присяду?

Взгляд ее глаз был тяжелым и сумрачным.

— Как хочешь… — прошептали ее губы.

— Ди, разве ты не хочешь попытаться меня понять?

— Я уже все поняла!

— А я так не считаю! Ты, наверное, теперь думаешь, что я тебя не люблю. Но я тебя очень люблю. Гораздо сильнее, чем умею это выразить словами! — Дарелл коснулся ее руки, но она отвела ее в сторону и отвернулась от него так, что теперь ее лица уже не было видно. На фоне стерильной белизны подушки ее черные волосы лоснились и казались необычно мягкими. — Ты обязательно поправишься! Не нужно ни о чем тревожиться… Меня беспокоит только то, что ты думаешь обо мне плохо. Для меня нет ничего дороже и важнее тебя. И ты прекрасно это знаешь!

— Нет! Это неправда. И это ты доказал прошлой ночью, — с трудом проговорила она.

— Мне тогда ничего другого не оставалось, — беспомощно пробормотал он. — Послушай меня! Не нужно сейчас ни о чем думать, кроме скорейшего выздоровления. Ты только не бросай меня, пожалуйста! Ди, я сейчас вынужден уехать за границу. Я постараюсь вернуться примерно через неделю. Я это говорю тебе для того, чтобы ты знала, почему я не смогу тебя навещать.