Ужасы на Author.Today - Васильева Алёна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это – не серый путь, который искал Ворон. Нет при жизни никакого серого пути. Как нет добра и нет зла. Есть великое сияние света. И мы летим к нему, как мотыльки на огонь костра. И нужно лишь суметь вовремя остановиться. Иначе свет сожжёт наши устремления в пепел, а пепел опустится в бездну. Чтобы когда-то начать всё заново.
Но мы почему-то понимаем под жизнью вечное кипение у самого огня.
Так пусть же Ворон кипит!
Я выхожу из церкви в свой город. Если он сейчас не вернёт меня туда, где я смогу отлежаться, я не сумею дойти сам. Я не чувствую земли под ногами и не вижу сигналящих мне машин.
Но автобус подхватывает на середине тёмной улицы, и просыпаюсь я уже у знакомых домов.
Ночь. Бездна.
Я не помню, где и когда я был. Воздух всё ещё струится перед глазами, не давая вышагнуть из себя в сейчас.
Спрыгиваю на тротуар, проникая взглядом сквозь тёмные дома и плывущие между ними машины… И вижу на лавочке возле дома мою Вторую.
Я забыл про неё. Не помнил даже, как мы расстались в утро смерти Ворона. Не помнил данных на днях обещаний.
И лишь она помнила. Ждала меня здесь, в темноте, на грани города и миров, исчезающих в бездне водоворота маленькой капли из сосуда Кали. Чёрной капли.
Я поцеловал её и не ощутил ревности в сумеречном небесном звоне. Солнце чернело во мне.
Мы обнялись.
– Он умер? – спросила она. – Скажи, ведь он же умер?
Она оцепенела и замёрзла. Но холод постепенно возвращал мне память. Наверное, моя Вторая ждала на лавочке часов с пяти, ведь мы собирались с нею сегодня в кино. Вспоминая об этом, я тут же теряю чёткость другой, теневой памяти.
– Кто? – почти искренне удивляюсь, пытаясь согреть.
Ей не нужно этого знать. Я не ангел и не убийца. Мы просто приютили на ночь пьяного, больного духом человека.
Но сейчас – она почти знает. Если она станет мне другом, это будет куда больнее любви. К моей неразделённой боли добавится её боль. Боль сердца, которое никогда не сможет забиться в полную силу.
Я поднимаю голову. Ход чёрного солнца ещё можно изменить. Я уже уходил в своё личное прошлое на неделю, а здесь на весах всего лишь часы.
Сжимаю сердце в ладони левой руки, оно согревается от боли, и напитанный кровью воздух – сохнет, а время послушно тянется назад, порождая и во мне сосущую, тянущую тоску.
Но солнце подпрыгивает от горизонта. Красное. А моя Вторая оглядывается и переминается с ноги на ногу у моего подъезда. И мы ещё успеваем в обещанное ей кино.
Мне плохо. Это слишком для одного долгого дня.
Да, я опять усну в кино, моя малая. Да, я сам не знаю, где я опять устал.
Город? Живой? Ну, да ты что?
Как ты смешно целуешься.
Ну, ладно, я покажу тебе его с изнанки. Я верю, что ты у меня ничего не боишься.
Не знаю, прав ли я, доверяясь тебе. Не знаю, будешь ли ты счастливой в своём ведении. Но ты хотя бы не заточишь себя в клетку снов о жизни, как наша милая старенькая верстальщица. Ты знаешь, ведь если она вдруг сделает шаг из своей темницы – то просто ослепнет от солнца. Такова сила тюрьмы, в которую загоняешь себя сам.
А ты – будешь свободной. Это я сумею дать тебе и с той частью сердца, что осталась у меня в груди.
"Stat rosa pristina nomine, nomina nuda tenemus"[1].
1"Роза при имени прежнем – с нагими мы впредь именами" (лат.). Фраза, завершающая роман Умберто Эко "Имя розы".
[1]
Алёна Васильева. Короткий контракт
Страница автора: https://author.today/u/alenashah
День с самого начала выходил каким-то сумбурным и раздражающим. Сначала оказалось, что заначенная на завтрак ароматная булочка с корицей покрылась плесенью. Потом двери автобуса закрылись перед самым носом. Завершая картину, отсыревшие от нудной весенней мороси туфли до крови стерли обе пятки, попутно разорвав тонкий капрон и пустив по нему сложносочиненные стрелки.
Прихрамывая одновременно на обе ноги, Марина доковыляла до офиса. Тяжело выдохнув, вытянулась в кресле. Почти не опоздала.
Вообще-то можно было не мчаться изо всех сил пешком, а подождать другой транспорт. Руководство в компании понимающее, а девушка у них на хорошем счету: клиентам не хамит, на больничный не ходит, работает на совесть.
Но привитая с детства патологическая ответственность уже не в первый раз играла с ней злую шутку. Именно она делала Марину незаменимым работником. И именно она сулила покупку новых колготок и стратегического запаса пластырей.
Выведенная на панель задач оповещалка почты уже настойчиво мигала новыми сообщениями. Целых шестнадцать. Брр.
Клиентам, заказывающим цветокоррекцию сделанных на телефон свадебных фото или ретушь второго подбородка любимой свекрови, невдомек, что рабочий день начинается в девять и заканчивается в семь. Они присылают правки и в полночь, и в пять утра, искренне возмущаясь, когда не получают моментального ответа.
Многие, конечно, живут в других часовых поясах. Но сайт ведь работает по Москве! И это написано большими буквами на главной странице.
Впрочем, Марина сама была частично виновата в избалованности заказчиков. Чтобы избежать вала утренних правок, она нередко продолжала работу и за домашним компом, так что постоянники привыкли видеть ее в сети почти круглосуточно.
Похоже, у них день тоже не задался. Сегодня общее фоновое настроение можно было описать как хамовато-раздраженное. Даже лапочка Олег, который всегда пел длинные дифирамбы ее виртуозному владению фотошопом, прислал длинную «простыню», которую коротко можно было описать как «я недоволен, вы сегодня совсем не старались».
Абсолютное вранье, кстати. Старалась, да еще как, убирая с лица модели свежевыдавленные угри и зеленые паразитные оттенки яркой листвы.
Конечно же, все хотели правки незамедлительно, так что подняться из-за монитора Марина смогла только часа в четыре. К тому времени наворачивающиеся на глаза слезы обиды чередовались с приступами бессильной ярости. Даже то, что Олег написал многословное извинение (видите ли, не в той программе открыл фотки), не спасло ситуацию. Тем более, две трети его заказа уже были переделаны почти с нуля.
Вообще-то девушке очень нравилась эта работа. Но в такие неудачные дни хотелось лезть
