Слишком большое сходство - Виктор Пронин

– Опять не то! – воскликнула Таня с досадой. – Я хочу видеть тебя сильным! Это ты можешь понять?! И не торопись мне что-то отвечать, а то опять начнешь обижаться! Если ревнуешь, то хоть ревнуй по-человечески!

– Это как?

– Поступками! Все на свете нужно выражать поступками! Любовь! Ненависть! Месть! Слова мешают, Костя! Все в них теряется, разжижается, исчезает. Слова уходят, а поступки остаются. Надо реже говорить и чаще поступать.

– Это тебе Анатолий сказал?

– Да. Он. И я с ним согласилась.

– Сразу согласилась?

Сразу. Я тоже так думала, но не могла выразить вслух. Могу сказать больше: он частенько говорит такое, с чем не хочется спорить.

– И ты не споришь?

– И ты, Костя, тоже. Разве нет?

Динамики, спрятанные где-то в мокрой листве деревьев, неожиданно громко, на всю безлюдную площадь сообщили, что самолет приземлится через полчаса.

– Слушай, Костя, давай прокатимся, а?

– Не возражаю.

Он сел в машину, подождал, пока сядет Таня, включил мотор, развернулся и нырнул в коридор из темных деревьев. Угадав поворот, Костя, почти не снижая скорости, свернул в сторону от города. Шоссе влажно блестело в свете фар, капли на ветровом стекле ползли в стороны, встречный поток воздуха сдвигал их к дверцам. Таня сидела неподвижно, откинувшись назад и скрестив руки на груди.

– Люблю ночную дорогу.

– А скорость?

– И скорость люблю. И встречные огни… И ветер в лицо. Я опущу стекло, ладно?

– Промокнешь.

– А! Плевать. Я не слишком грубо выразилась?

– В самый раз.

– Надо же… Что ни сделаю – все для тебя в самый раз!

– Что делать… Что делать… Я не вижу в тебе недостатков.

– Ни одного?

– Когда ты со мной – ни одного. Но ты просто обрастаешь недостатками с головы до ног, когда в машине появляется Анатолий.

– Значит, все-таки ревнуешь. Это уже хорошо, это уже кое-что…

– Что же тут хорошего?

– Это говорит о том, что ты живой человек.

– А ты в этом сомневалась?

– Да! Да! Да! Поехали назад. А то Анатолий даст тебе хороший нагоняй.

– А тебе?

– Мне? Нет. Он мне верит. И правильно делает.

– Ты ведешь себя примерно?

– Да! Хотя нет. Я не веду себя примерно. Но Анатолий поступает правильно, доверяя мне.

– Разумеется. Он мудрый руководитель, чуткий товарищ, прекрасный…

– Перестань!

– Что перестать?

– Перестань дурить. Перестань соглашаться со мной. Перестань дураком прикидываться.

– Слушаюсь. Мы приехали. Он уже ждет. Видишь?

– Вижу.

– Кому-то из нас достанется, а?

– Авось!

– Каяться не будем?

– Перебьется. Невелика птица.

– Как знать, – усмехнулся Костя. – Как знать.

– Ничего, время от времени его нужно на место ставить. И потом нас двое, а он один.

– Думаешь, нас двое? Скорее вас двое.

Анатолий стоял у перил, и его мощная фигура была видна издали. Он наслаждался видом приземляющегося самолета. Красные огни появились неожиданно низко, вынырнув из-за туч, и стали быстро приближаться к земле. Самолет увеличивался прямо на глазах, будто разбухал. Наконец его толстые колесики коснулись бетонной полосы, и он подпрыгнул, еще раз подпрыгнул, уже тяжелее, и побежал, провисая крыльями. И лишь тогда Анатолий повернулся к машине.

– Что, ребята, покатались? – спросил он как-то уж очень доброжелательно. Не только его плечи, руки, но даже щеки, губы, брови казались сильными, натренированными.

– Далеко были?

– До поворота и обратно, – ответил Костя, хотя знал, что обращаются не к нему.

– Таня, далеко прокатились?

– Он же говорит – до поворота… Садись. Поздно уже. Поедем.

– Ты так думаешь? Хорошо. Поедем. Куда?

– Домой, куда же еще?

– Да? – У Анатолия была привычка переспрашивать, будто он был удивлен словами собеседника и даже огорчен. – Ты сказала, домой?

– Сказала. – Таня подтверждала свои слова, но так, словно настаивала не на смысле, а на том, что действительно их произнесла и не собирается это скрывать.

– А может, полетим? Через полчаса последний самолет. Билеты есть. Деньги есть. Я здесь. Ты тоже в наличии. Так что? Летим?

– Куда?

– Понятия не имею! Сядем и полетим. А? Слабо? – Анатолий наклонился к машине и глянул Тане в глаза, глянул напористо, требовательно, шало. Короткие жесткие волосы его намокли, плащ был распахнут, сильная рука лежала на дверце машины, готовая рвануть ее, раскрыть, вытащить Таню из машины и втолкнуть в самолет. – Ну? И даже спрашивать не будем, куда он летит, когда вернется, да и вернется ли вообще… Прилетим в какой-нибудь город… Певек, Ташкент, Сочи… Поселимся в гостинице…

– Костя возражает. – Таня улыбнулась.

– Костя? А кто это?

– Твой водитель.

– А… – протянул Анатолий. – Ну, раз водитель возражает… Тогда, конечно… Главное, чтоб водитель дал согласие, позволил, сжалился… А знаешь, мы его с собой возьмем! Уж коли вам так пришлись по душе совместные прогулки… Ты как, Костя?

– Спать хочется, Анатолий Васильевич…

– С кем?

– Как скажете, Анатолий Васильевич…

– Костя! – предупреждающе повысила голос Таня.

– Что? – Он резко повернулся к ней.

– Опять шарики!

– О каких шариках речь? – настороженно спросил Анатолий.

О воздушных, – ответила Таня. – О разноцветных воздушных шариках, которыми украшают свадебные машины. Ты, наверное, видел на улицах. Они вьются на ветру и создают праздничное настроение, как бы обещая молодоженам долгую и счастливую жизнь, наполненную приятными встречами с хорошими людьми, обещают любовь и согласие…

– Хватит! – оборвал ее Анатолий. – Я смотрю, вас нельзя оставлять наедине слишком долго. Мы летим?

– Конечно, нет. Садись. Садись, Толя! Полетим как-нибудь в другой раз. Сегодня погода нелетная.

– Хорошо. – Анатолий подошел к машине с левой стороны, распахнул дверцу. – А ну-ка, парень, вылезай. Я сам поведу.

– А может, не надо, Анатолий Васильевич? Сейчас погода того… Дорога не совсем… Как бы чего не вышло, а то ведь как бывает…

– Вылазь, говорю!

Костя совсем близко увидел крупные глаза Анатолия, красноватые даже в вечернем освещении, налитые силой плечи, почувствовал решимость настоять на своем. Но все-таки сделал еще одну попытку:

– Дождь, дорога скользкая, видимость…

– Вылезай!

Еще по дороге сюда Костя понял, что на обратном пути Анатолий захочет сам повести машину. Так уже бывало не раз, и большой проницательности тут не требовалось. И теперь, когда тот натолкнулся на сопротивление водителя да еще рядом была Таня, слышала их разговор…

Нет, подумал Костя, его уже ничто не остановит. Прошел тот миг, когда Анатолий мог отказаться от своей затеи легко и беззаботно, когда он мог шутя упасть на заднее сиденье, посадить рядом Таню и вообще забыть и о дороге, и о машине, и о Косте.

– Чему вы учите молодых водителей? – попытался пошутить Костя.

– Да? Действительно, – неожиданно сдался Анатолий. И сел на заднее сиденье. – Пусть будет по-твоему. Но я не хочу, чтобы Таня сидела рядом с тобой. Мне это не нравится. Меня охватывают тревога, сомнения и другие нехорошие чувства, когда я вижу вас рядом, впереди… Я кажусь себе позабытым и позаброшенным. Мне горько, вы не поверите, но я плачу…

– Ты же знаешь, что я люблю сидеть впереди, – сказала Таня, не оборачиваясь.

– Да? – переспросил Анатолий. – Ну, тогда другое дело, оставайся там, где сидишь. Не возражаю. Уж если говоришь, что любишь…

– Люблю ездить, – холодновато поправила Таня.

– Кстати, у тебя тушь растеклась по щекам… Глядя на тебя, можно подумать все, что угодно… Стоило тебя отпустить на полчаса, и вот нате вам – сидеть рядом не хочет, говорит сурово, водитель ведет себя дерзко, непочтительно, приказы не выполняет… Да еще эта тушь… Будто кто-то целовал тебя прямо в глаза…

Не отвечая, Таня вышла и, хлопнув дверцей, быстро пошла к ресторану. Через несколько минут она вернулась умытая и посвежевшая. И снова села впереди, рядом с Костей.

Машина, описав полукруг по площади, уже готова была свернуть к трассе, но Анатолий положил руку Косте на плечо.

– Погоди, парень. Давай снова к подъезду. Курево надо взять. Не в службу, а в дружбу, сходи в ресторан, возьми… Деньги есть?

– Найдутся.

Вернувшись, Костя увидел, что Анатолий сидит за рулем. И не удивился. Еще там, в ресторане, покупая сигареты, он догадался, зачем Анатолию понадобилось посылать его за куревом.

– Вот так с вами надо! – довольно рассмеялся Анатолий. – Садись, а то автобусом придется добираться. Да и автобусов, похоже, уже не будет.

Таня не произнесла ни слова. Она вообще не вмешивалась в отношения начальника с водителем. С Анатолием разговаривала так, будто Кости и не было в машине, а с Костей – только когда рядом не было Анатолия. Это устраивало всех, и никто не пытался нарушить установившийся порядок.