Карфаген и Пунический мир - Эди Дриди

Несмотря на военный контроль со стороны карфагенян, местное население, как нам кажется, пользовалось широкой автономией, как, впрочем, и большинство старых финикийских колоний. Об этом свидетельствует подношение, которое местное население, по словам Павсания (X, 17), преподнесло в святилище в Дельфах.

♦ Иберийский полуостров и Балеарские острова

Левантинцы были знакомы с Иберийским полуостровом с конца II тысячелетия. На это указывает дата основания Кадикса (около 1100 года). Диодор Сицилийский (V, 35, 4—5) говорит, что серебра здесь было так много, что финикийцы, дабы погрузить его побольше на корабли, заменяли свинцовые якоря на серебряные. Богатство этого края вызвало интерес евреев, соседей финикийцев, поскольку, по словам пророка Иезекииля, царь Соломон якобы примкнул к морякам Тира, когда отправился за сказочными богатствами Таршиша, идентифицируемого с Тартессом (Иез. 27, 12). Сюда также устремлялись и греки. Геродот рассказывает, что фокейцы здесь встретились с царем Аргантонием, который осыпал их серебром. Иберийский полуостров был чем-то вроде Эльдорадо (хотя в данном случае речь идет о серебре, а не о золоте) не только для финикийцев, но и позже для пунийцев. И именно благодаря разработке рудников, расположенных в «глубинке» Карфагена, Баркидам удалось пополнить опустевшую казну и финансировать проводимые в Италии кампании.

За несомненной схожестью финикийцев и карфагенян часто кроется фундаментальное различие в том, что касается способов заселения и обустройства новой среды обитания. Во-первых, следует отметить, что Баркиды, оставив Андалусию, поселились на побережье Валенсии, чтобы никоим образом не затронуть территорию зоны влияния поселений и городов, основанных первыми финикийскими мореплавателями. Видимо, таким образом они хотели избежать конфликтов, которые не преминули бы возникнуть со старой колониальной элитой Кадикса или Малаги и окружающих их районов. Это их стремление ощущается особенно сильно при рассмотрении карты. Ареал Баркидов простирался от Вилларикосе на юге до Эбро на севере (если верить условиям договора, подписанного между Гасдрубалом и римлянами: см. Полибий. II, 13,7; III, 27, 9). К этой береговой полосе следует прибавить Балеарские острова (Ибицу, Майорку и Минорку), бывшие владения карфагенян, перешедшие под контроль Баркидов. Если из литературных источников нам известно, что они основали сначала Акру Левке (Аликанте?), а затем в 228 году Карфаген, то об их деятельности внутри страны мы знаем мало, за исключением некоторых намеков на разработку ими рудников и факта проведения военных операций.

Эти довольно скудные сведения наводят тем не менее нас на мысль, что в противоположность их предкам, довольствующимся выкачиванием богатств и оставившим тартессонцам право руководить добычей и упаковкой руды и минералов, карфагеняне в большей степени стремились укорениться на иберийской земле, навязывая свое военное превосходство и организуя ее эксплуатацию. И именно это послужило причиной частых столкновений с местным населением. Проводимая ими политика стоила жизни многим Барки-дам: в ходе военной операции, проводимой против иберийцев, утонул Гамилькар, а один ибериец убил Гасдрубала, его зятя.

Однако карфагенские стратеги, отдавая себе отчет в малочисленности своих войск, завязали тесные отношения с местным населением, скрепленные брачными союзами. Так произошло с Гасдрубалом, взявшим в жены (по крайней мере, во втором браке) иберийскую принцессу. А позже его примеру последовал Ганнибал. А иберийцы, со своей стороны, не испытывали враждебных чувств по отношению к карфагенянам. Они горячо приветствовали Гасдрубала, когда он сменил Гамилькара. И следует добавить, что читая древние источники, приходишь к заключению, что иберийцы наряду с балеарцами входили неотъемлемой частью в карфагенские армии. Они участвовали в войнах на Сицилии в IV веке, а балеарские воины-пращники пользовались особой благосклонностью древних авторов.

III.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Опираясь на превосходно организованное государство, обладающее всеми необходимыми органами для его нормального функционирования (финансовая система, армия, архивы и т.д.), карфагенское общество, наследуя структуры ближневосточных государств, было выстроено жестко иерархически. Все богатства, а также политическая и религиозная власть были сосредоточены в руках аристократии, ревниво охраняющей свои привилегии и не оставляющей шансов «новым людям». Именно к такому выводу приходишь, читая погребальные надписи, обнаруженные в своем большинстве в Карфагене. Но консерватизм, подразумеваемый самим содержанием этих надписей, не должен затмевать динамизма, свойственного пуническому обществу, будь то в сфере социальной мобильности (о чем свидетельствуют частые упоминания о проведении процедур по освобождению рабов) либо в области демократической эволюции ее конституции.

СОЦИАЛЬНЫЕ КЛАССЫ

Структура финикийского и пунического обществ нам мало известна. И нашими скудными сведениями мы обязаны более всего внешним источникам, библейским или классическим. А они часто предлагают искаженное и ошибочное видение общества, упуская из виду всю его сложность и тонкости. Но, к счастью для историков, эпиграфические источники (надписи) дают возможность исправить это видение и выделить по крайней мере четыре социальных класса.

♦ Аристократия

Она состояла из богатых судовладельцев и торговцев, к которым позже присоединились крупные землевладельцы. Все эти аристократы, представители великих кланов (Магониды, Баркиды), совмещали одновременно несколько должностей, например суффета, члена Сената и великого жреца, которые передавались от отца к сыну. Обнаружение Р.П. Делаттром в конце XIX столетия в Карфагене некрополя, принадлежащего, по всей вероятности, обеспеченной прослойке общества, позволило составить представление о погребальных практиках и богатстве этих семей. Ученые пришли к выводу, что, не отвергая свои восточные корни (о чем свидетельствовали положение тела усопшего, наличие амулетов, попытки «мумифицирования»), многие из них впитали достижения греческого мира, не только приняв его эстетику (скульптура, саркофаги), но также и многие из его эсхатологических концепций. Погребальные надписи, расположенные у входа в склепы оказались не менее ценными: на них были начертаны имена усопших, а также имена их предков с указанием титулов, которые они носили. И это дало возможность констатировать наличие практически наследственной передачи высоких политических и религиозных постов и обязанностей.

♦ Граждане

Полноправные граждане, баалим (B'lm, единственное число — В'l), составляли «средний класс» Карфагена, даже если внутри него существовали значительные различия в уровне жизни. Этот класс был чем-то вроде плебса в римском мире. Избирательное право позволяло им высказывать свое мнение по любому предложению, представленному на рассмотрение Народной ассамблеей, в заседаниях которой они могли принимать участие. Сюда входили чиновники, лавочники, ремесленники или люди, занимающиеся сельским хозяйством. Судя по некоторым отрывкам из произведений Тита Ливия (в частности, XXXIII, 47, 2), у нас сложилось впечатление, что эти граждане были освобождены от уплаты налогов, поскольку одной из инициатив Ганнибала, когда в 196 году он был избран суффетом, было именно освобождение от уплаты чрезмерно высоких пошлин, введенных олигархией с целью возложить на плечи граждан контрибуцию, причитающуюся Риму. Они были, как нам кажется, также освобождены от обязательной службы в армии. Среди всей совокупности пунических надписей многие упомянутые в них лица, к которым были обращены посвящения, указываются не как баалим, то есть граждане, но как члены Народной ассамблеи их города. Вполне возможно, что в данном случае речь идет именно о тех людях, на которых была возложена миссия постоянного участия в заседаниях ассамблеи.

Положение женщин в Карфагене вызывает еще больше вопросов. Нам даже неизвестно, считались ли они полноправными гражданками (см. Семья, женщина, дети, гл. X).

♦ Вольноотпущенники

Вольноотпущенники ('š sdn) составляли промежуточный класс (в юридическом отношении, но не в том, что касается материального положения, как в Риме). Мы плохо знаем, какими правами они пользовались, обладали ли они свободой передвижения и имели ли возможность заниматься любыми видами деятельности. До нас дошло большое количество текстов, начертанных по заказу вольноотпущенников на вотивных стелах. Эти надписи дают нам возможность лучше узнать процедуру освобождения, применяемую по крайней мере для некоторых категорий рабов.